— Миледи! Во купались в море? Теперь вам следует вымыть хотя бы волосы и ополоснуть бальзамом, а то они будут такие жесткие! Или приготовить ванну? Внизу, в купальне? И с розовым маслом?　

— Ванну в купальне, — решила Тьяна, — с маслом, не слишком горячую, я хочу искупаться быстро.　

Уже с вымытыми волосами, лежа в душистой ванне, она спросила Эну:　

— А почему эссина Сайрани решила уехать? Вообще, она уже долго служит в Нивере?　

— Так она получила наследство, миледи, от тетки, но при этом ей придется присматривать за сиротой-племянницей, — выпалила та, ни на секунду не помедлив, — а долго ли служит? О, да, миледи. Около десяти лет, во всяком случае. Кажется, она пришла вскоре после свадьбы их милостей.　

— Она, кажется, предана Овертине, — размышляя, заметила Тьяна.　

— Еще бы, миледи. Я вспомнила, ее и приняли по настоянию леди Овертины, — закивала Эна, морща лоб, — я-то была еще мала, но помню, как об этом говорили у нас на кухне. У Сайрани были какие-то неприятности в Гарратене, ей некуда было идти, вот кто-то и попросил за нее леди Овертину. Она ведь, Сайрани, из благородных, и в горничные ей не хотелось бы, а домой тоже путь был заказан.　

— Она дочь лорда? Постой-ка, — вскинулась Тьяна, села в ванне, обхватив колени, — она из Эрката, не знаешь?　

— Она уезжает в Эркат, да, — удивилась Эна, — а вы знаете ее семью, миледи?　

Значит, так и есть, экономка — одна из сестер лорда Сайрани. Вот это да, кто мог ожидать?..　

— Да, это соседи моей тети. Как жаль, что она уже уехала.　

— Той самой, леди Фан? Надо же! — всплеснула руками Эна, — они будут видеться, наверное?　

— Наверняка. А имя племянницы она не называла? Той, которую будет воспитывать?　

В доме лорда Сайрани жила племянница, девочка по имени Вейна, эссина Вейна Майти, ей было сейчас не больше четырнадцати, и она нравилась Гарту, который уже, между прочим, несколько лет гордо именовался лордом Фаном. И они были бы друг для друга неплохой партией, и уже можно было сговариваться о будущем браке, если бы не вздорный характер лорда Сайрани. По крайней мере, тетя хорошо отзывалась о самой девочке, но была не в восторге от перспективы приобрести такого родственника, как ее дядюшка, а также сомневалась, что тот не попытается прибрать к рукам часть ее приданого.　

— Называла. Эйна, или Рейна…　

— Вейна, — сказала Тьяна, — скорее всего.　

По крайней мере, о других племянницах Сайрани она не слышала.　

— Ты все это от кого узнала? Эссина сама рассказывала? — уточнила она.　

— Да, сама. Она по вечерам пьет чай на кухне, с девушками, — пояснила Эна, — и с ней запросто можно поговорить. Хотя так-то она строгая, конечно.　

— Понятно, — кивнула Тьяна.　

Это действительно было ей понятно, потому что такой обычай, очень древний, существовал у них, в Предгорьях: хозяйка дома по вечерам приходила ненадолго на кухню, садилась к столу для слуг и выпивала чашку чая. Конечно, далеко не всегда и не везде при этом служанки были разговорчивыми, но сам ритуал много где соблюдался. В Рори, когда Тьяна была маленькая, «хозяйскую чашку» выпивала бабушка, старая баронесса, сидела при этом у края стола на специальном, высоком стуле. После ее смерти и стул, и чашка, из красной глины и расписанная цветами, перешли к маме. Но если бабушка, которой, как считалось, просто нечем было себя занять, могла и засидеться на кухне вечером, то мама никогда не задерживалась — она не понимала, о чем можно долго говорить со служанками…　

— А в Верхнем экономка тоже пьет чай на кухне по вечерам? — спросила Тьяна.　

— Никогда про такое не слышала, — пожала плечами девушка.　

— А леди Овертина?　

— Миледи! — Эна звонко рассмеялась, — такого я что-то и представить себе не могу.　

— Я тоже, — Тьяна улыбнулась, — но я и многое другое не могла бы себе представить. Тут мне говорят, что леди Овертина так добра, и всем помогает, но я что-то не видела ее доброй.　

Нельзя было, конечно, говорить такое горничной, и вообще, нельзя обсуждать со служанками других леди, это дурной тон. Ну да ладно.　

— А, так вы знаете, что она заплатила штраф за Фьел, и даже даже помогла ей найти работу в Ниверсолле? — тут же воскликнула Эна. — Сюда, в Нивер, ее все равно теперь не возьмут, хоть дознаватель из стражи и признал ее невиновной…　

— Я не знала. А кто такая Фьел и что с бедняжкой случилось?　

— Не знали? — Эна слегка растерялась, — это… в общем, та девушка, которая призналась, что воткнула вам булавку в платье, на, том, первом балу, миледи. Но я, уж простите, тоже не верю, что она виновата, миледи.　

— Вот как… — Тьяна от этой новости испытала смешанные чувства.　

Кто-то зачем-то устроил ей обморок на балу в честь помолвки, однако девушку, которая сама призналась в содеянном, признали невиновной. И этому поспособствовала Овертина. Немного странно, что и говорить.　

Так или иначе, понятно, что обычая «хозяйской чашки», как в Предгорье, здесь нет, однако его придерживается эссина Сайрани, дочь лорда из Эрката, что в Предгорье, в трех часах езды от замка Рори. И отчего-то все, рассказанное Эной об экономке, успокоило Тьяну и настроило на хороший лад.

Они родом из одних мест, и не исключено, что мама и тетя Элла с этой эссиной Дайрани когда-то веселились на одних праздниках или ездили на одни балы, и у нее с самой Тьяной запросто могут найтись общие знакомые и кроме незабвенного лорда Дайрани. Да хоть бы малышка Вейна, которой кузен Гарт еще не передумал добиваться, хоть тетя уже и намекала ему на другие варианты.

Стало ясно, как и о чем она поговорит с экономкой, и неважно, что успела сказать той герцогиня и как именно она ее настроила против неугодной леди Айд.　

Время, проведенное в ароматной воде, пропало не зря.　

Вернувшись к себе, она переоделась в другое платье из приготовленных, влажные волосы оставила рассыпанными по плечам, и, когда Эна убежала прибираться в купальне, достала бумагу и рисовальные угли, доставленные из Ниверсолла накануне. Не всегда у нее получалось рисовать портреты по памяти, но попробовать стоило.　

Итак, Вейна Майти. Она тонкая, большеглазая, ее светло-русые волосы чуть вьются. Лицо немного неправильное, рот великоват, пухлые губы, а взгляд живой и веселый, и вместе ее черты производят приятное впечатление. Тетя говорил, что ей еще надо окрепнуть до свадьбы, и пока речь может идти только о помолвке, Гарта это огорчало, но он не решился бы перечить матери в таких делах…　

Кажется, рисунок получался не так и плох. Глаза определенно удались, и линия рта… немного еще тени на скулы…　

Тьяна увлеклась, и даже удивилась, когда в комнату влетела взволнованная Эна.　

— Миледи, но милорд вас ждет, и слуги уже собрались в нижнем холле!　

Они не договорились о времени. И никто не догадался ее предупредить, когда именно состоится то, о чем она сама же и попросила. Валантену не пришло это в голову, и почему-то эссине Сайрани тоже. Что ж, придется ей иметь это ввиду на будущее — что самой нужно определять время и всех предупреждать.

И глупо сердиться на Валантена, он весь в своих делах, а внутренняя жизнь Нижнего до сих пор его особенно не касалась. Довольно было и того, что все делалось для него…　

Валантен умен, и умеет понимать и вникать. Просто конкретно это никогда не было ему интересно.

— Милорд даже переоделся, миледи, — добавила Эна, — он так редко надевает полный костюм, если не идет в Верхний замок. Может быть — красное платье? Вам ведь все еще положено красное…　

— Не надо, Эна, просто уложи мне волосы, попроще и так быстро, как только сможешь. Заколи сзади шпильками, и хватит. И вот что, скажи, здесь, в Нижнем, устраивают костер на Новогодье?　

— Только для слуг, миледи. Его разводят на заднем дворе перед кухней. А большой костер бывает в Верхнем, перед главным входом, миледи.　

— Понятно, — кивнула Тьяна.　

Это правило тоже придется поменять. Если они решили, что у этого места будут хозяин и хозяйка…