А потом, вместо сережек Луизы или макговернской панамы, ему представилась скакалка, через которую прыгал Атропос, когда Ральф впервые его увидел

(три, шесть, девять, сто одно – гусь с гусыней пил вино)

на пустыре между пекарней и кожевенной мастерской, скакалка, которую когда-то подарили маленькой девочке – той, что однажды во время игры в догонялки выпала из окна второго этажа и сломала шею. Она умерла (какое несчастье, у нее вся жизнь была впереди, если Бог есть, то почему Он допускает такое, и так далее, и тому подобное, бла-бла-бла).

Он приказал себе перестать; все и так было плохо, даже если не приплетать сюда Атропоса. Эти ужасные мысли о том, как он перерезает веревочку Луизы… Но Ральф не мог перестать думать об этом… потому что он знал, что Атропос на самом деле может быть здесь, в этой самой закусочной, и он может сделать с ними все что угодно. Все что угодно.

Луиза дотронулась до его руки.

– Не волнуйся. Они вернутся. Они всегда возвращаются.

– Надеюсь. – Он взял себе меню, открыл и пробежал взглядом цены. Ему показалось, что ему хочется заказать все, что есть.

– В первый раз, когда ты заметил, что Эд ведет себя странно, он выехал из аэропорта, – сказала Луиза. – И теперь мы знаем почему. Он учился управлять самолетом, правильно?

– Конечно. Когда Триг подвозил меня домой, он даже упомянул, что нужен специальный пропуск, чтобы там пройти, через служебный выход. Он спросил меня, не в курсе ли я, случайно, есть ли у Эда пропуск, а я сказал, что не знаю. Зато теперь вот узнал. Они, наверное, выдают пропуска всем, кто учится летать.

– Как ты думаешь, Элен знала о его хобби? – спросила Луиза. – Наверное, нет.

– Я уверен, что не знала. И спорим, он перешел на курсы Прибрежных авиалиний после того, как избил того парня из Вест-Сайдских садовников. Этот случай убедил его, что он теряет контроль над собой и что лучше бы перенести занятия подальше от дома.

– Или, может быть, это Атропос его убедил, – уныло сказала Луиза. – Атропос или кто-то повыше его.

Ральфу очень не понравилась эта мысль, но он и сам уже думал об этом. Сущность, подумал он и задрожал. Кровавый Царь.

– Они ведь водят его на веревочке, как марионетку, да? – спросила Луиза.

– Ты имеешь в виду Атропоса?

– Нет. Атропос – просто маленький мерзкий педик, но с другой стороны, он не слишком отличается от мистера Лахесиса или мистера Клото. Просто помощник, рангом чуть повыше неквалифицированного чернорабочего в великой системе бытия.

– Типа дворник.

– Да, может быть, – согласилась Луиза. – Дворник или мальчик на побегушках. Атропос, возможно, проделал большую часть работы над Эдом, и спорю на печеньице, что эта работа ему очень нравится. И спорю на мой дом, что приказы идут свыше. Это логично, тебе не кажется?

– Да. Мы, наверное, уже никогда не узнаем, насколько чокнутым он был до того, как все это началось, или до того, как Атропос обрезал его веревочку, но меня сейчас больше всего интересует другое. Очень хотелось бы знать, откуда у него деньги, чтобы заплатить залог за Чарли Пикеринга и чтобы оплатить пилотские курсы.

Прежде чем Луиза успела ответить, к ним подошла официантка.

– Что будем заказывать? – Она достала из кармана фартука записную книжку и шариковую ручку.

– Мне омлет с сыром и грибами, – сказал Ральф.

– Ага. – Она перекатила во рту жвачку. – Из двух яиц или из трех, милок?

– Из четырех, если вам не трудно.

Официантка подняла бровь и записала заказ в блокноте.

– Мне-то не трудно, а вот вам… Еще что-нибудь?

– Да, пожалуйста. Стакан апельсинового сока, порцию бекона, порцию сосисок и порцию жареной картошки. Нет, лучше двойную порцию картошки. – Он подумал еще, потом ухмыльнулся. – Да, а пирожки еще остались?

– Ну, думаю, что найду один с сыром и один с яблоками. – Официантка посмотрела на Ральфа сверху вниз. – А ты, как я вижу, немного проголодался, да, милок?

– Да, я как будто неделю не ел, – сказал он. – Мне пирожок с сыром. И кофе для начала. Много черного кофе. Вы все записали?

Луиза мило улыбнулась.

– Мне то же, что и ему. Милочка.

Ральф посмотрел вслед удаляющейся официантке, а потом поднял взгляд на часы на стене. Было только десять минут восьмого, что очень радовало. Они смогут выехать в Сады Баррета уже через полчаса или даже минут через двадцать, и, используя свои ментальные лазеры, они, возможно, сумеют убедить Гретхен Тилбери отменить – абортировать, если угодно – речь Сьюзан Дей. Если им повезет, все закончится часам к девяти утра. Но пока что вместо облегчения Ральф чувствовал беспрестанно нарастающую тревогу. Ощущение было похоже на то, когда спина чешется там, куда рукой не достать.

– Ну хорошо, – сказал он. – Что мы имеем? Давай обобщим. Мне кажется, Эд достаточно долго интересовался абортами и состоял в этих «Друзьях жизни» не один год. И вот в какой-то момент он теряет сон… начинает слышать голоса…

– …видеть лысых коротышек…

– Да, и в частности, одного совершенно конкретного лысого коротышку, – согласился Ральф. – Атропос становится его гуру, впаривает ему идеи о Кровавом Царе, Центурионах и о пяти миллионах китайцев. Когда Эд рассказывал мне о царе Ироде…

– …он думал о Сьюзан Дей, – закончила за него Луиза. – Атропос… как это говорят по телевизору?.. его накручивал. И постепенно превращал его в марионетку. Как ты думаешь, где Эд достал тот шарф?

– Атропос ему подарил, – сказал Ральф. – Я думаю, у Атропоса немало подобных штучек.

– А что, как ты думаешь, будет в том самолете, на котором он полетит сегодня вечером? – Голос Луизы дрожал. – Бомбы или ядовитый газ?

– Бомбы – это более вероятно, если он действительно хочет убить их всех. Потому что из-за сильного ветра с газом может не получиться. – Ральф глотнул воды и с удивлением заметил, что его рука подрагивает. – С другой стороны, мы не знаем, что он мог сотворить в своей лаборатории, так?

– Так, – слабым голосом подтвердила Луиза.

Ральф поставил стакан на стол.

– На самом деле не так уж и важно, что он планирует использовать.

– А что важно?

Официантка вернулась со свежим кофе, его запах защекотал у Ральфа в носу. Они с Луизой схватили свои чашки и жадно приникли к ним, как только официантка ушла. Кофе был крепкий и достаточно горячий – он обжигал рот, – но все равно это было блаженство. Когда Ральф поставил чашку обратно на блюдце, она была полупустой, а у него внутри было тепло, как будто он проглотил тлеющий уголек. Луиза мрачно взглянула на него поверх своей чашки.

– Что меня действительно интересует, – сказал Ральф, – так это мы. Ты говорила, что Атропос превратил Эда в марионетку. Правильно. Камикадзе во время Второй мировой такими и были. У Гитлера были Фау-2[7] а у Хирохито – Божественный ветер. Что меня бесит, так это то, что Клото с Лахесисом сделали то же самое с нами. Нас вооружили какими-то сверхъестественными способностями и запрограммировали на полет в Хай-Ридж на моем «олдсмобиле», чтобы мы остановили Сьюзан Дей. Мне бы хотелось знать почему.

– Но мы знаем, – сказала она. – Если мы не вмешаемся, то сегодня вечером Эд Дипно совершит самоубийство и заберет с собой за компанию пару тысяч человек.

– Да, – согласился Ральф, – и мы сделаем все, чтобы его остановить. Об этом не беспокойся, Луиза. – Он прикончил свой кофе и отставил чашку. Его желудок теперь полностью ожил и требовал еды. – Я не могу оставаться в стороне, точно так же, как не смог бы специально пропустить мяч на бейсбольной площадке. Дело в том, что нам не дали прочитать те пункты в конце контракта, которые напечатаны мелким шрифтом. – Он на секунду умолк. – И это меня бесит.

– О чем ты? – не поняла Луиза.

– О том, что из нас делают идиотов. Мы знаем, что должны ехать, чтобы отменить речь Сьюзан Дей, потому что не можем допустить, чтобы этот псих убил две тысячи невинных людей. Но мы не знаем, почему они хотят, чтобы мы это сделали. И это меня пугает.