Ральф кивнул Клото, который медленно опустил ножницы, так что лезвия коснулись руки Ральфа на локтевом сгибе. Сначала порез только наметился, и там набухла яркая капля крови. Ножницы скользнули в порез. Когда Клото сжал пальцы, чтобы свести вместе лезвия ножниц, кожа на обоих концах пореза вдруг разошлась. Подкожный жир заблестел, словно тающий лед в ярком синем мерцании ауры Ральфа. Лахесис покрепче стиснул его запястье, но Луиза видела, что Ральф не сделал даже инстинктивной попытки отдернуть руку. Он только опустил голову и взмахнул кулаком, как человек, салютующий Темной Силе. Она увидела, что вены у него на шее напряглись, как туго натянутые тросы. Но он не издал ни звука.

Теперь, когда это ужасное дело действительно началось, Клото действовал со скоростью, которая была одновременно жестокой и милосердной. Он быстро продолжил порез от середины руки до запястья, используя ножницы так, как их используют, чтобы открыть туго завязанный пакет. Порез на руке Ральфа напоминал свежую говяжью вырезку. Кровь текла ручьями, и каждый раз, когда лезвия задевали вену или артерию, наружу выплескивался очередной фонтанчик багровой жидкости. Скоро халаты двух маленьких «докторов» украсились алыми пятнами, отчего те еще больше стали похожими на докторов.

Когда лезвия ножниц дошли до браслетов судьбы на запястье Ральфа (вся операция заняла не более двух секунд, но Луизе они показались вечностью), Клото отдал ножницы Лахесису. Теперь рука Ральфа была разрезана от локтя до запястья; глубокий порез напоминал темную канаву. Клото зажал руками начало пореза, и Луиза подумала: Сейчас тот, другой, использует свитер Ральфа в качестве жгута. Но Лахесис просто держал ножницы и чего-то ждал.

Какое-то время кровь продолжала сочиться между пальцами Клото, а потом неожиданно остановилась. Клото медленно провел руками по руке Ральфа, и плоть, которая только что была нещадно искромсана, вновь стала целой и здоровой, если не считать тонкой белой нити шрама.

[Луиза… Луи-сссса…]

Голос шел не из головы и не с холма; он шел откуда-то из-за спины. Мягкий голос, можно даже сказать – вкрадчивый. Атропос? Нет, не он. Она посмотрела вниз и увидела зеленый свет, как будто бы шедший из-под воды. Этот свет был повсюду вокруг – он проходил сквозь ее руки и сквозь ее тело, сквозь ноги и даже сквозь пальцы. Он нарисовал перед ней ее тень, тощую и какую-то ненормальную, похожую на тень повешенного. Он ласкал ее холодными пальцами цвета испанского мха.

[Обернись, Луисссс…]

Луизе меньше всего хотелось оборачиваться к источнику этого странного света.

[Обернись, Лу-иссса… посмотри на меня, Луи-ссса… приди в свет, Луисса… иди на свет… посмотри на меня и войди в свет…]

Это был не тот голос, которому можно сопротивляться, Луиза обернулась, медленно, как игрушечная балерина, у которой заржавели шестеренки, и в ее глазах заплясали огни – как огни Святого Эльма.

Луиза вступила в свет.

Клото: [Теперь у тебя есть видимый знак, Ральф, – ты доволен?]

Ральф посмотрел на свою руку. Боль, которая поглотила его, словно кит Иова, теперь казалась далекой и смутной, как сон или мираж. Он подумал, что это похоже на то отчуждение, которое позволяет женщинам рожать еще детей после первого ребенка, когда после родов они забывают о сильной, казалось бы, невыносимой боли. Шрам был похож на длинную белую струну, которая протянулась через выпуклости его хилых мышц.

[Да. Ты хорошо держался и сделал все очень быстро. Спасибо тебе за это.]

Клото улыбнулся, но ничего не сказал.

Лахесис: [Ральф, ты готов? Осталось совсем мало времени.]

[Да, я…]

[Ральф! Ральф!]

Это кричала Луиза. Она стояла на вершине холма и махала ему рукой. На мгновение ему показалось, что ее аура изменила цвет, вместо обычного светло-серого цвета стала более темной, но потом он увидел, что это не так. Наверное, ему просто почудилось от усталости или шока. Он поднялся на холм, туда, где стояла Луиза.

Ее глаза были мечтательными, а взгляд – отстраненным, как будто ей только что открылась некая истина, изменившая всю ее жизнь.

[Луиза, что случилось? Что произошло? Это из-за моей руки? Если из-за нее, не волнуйся. Смотри! Почти как новая!]

Он повернул руку так, чтобы она могла посмотреть, но Луиза даже не взглянула на шрам. Она не отрываясь смотрела на Ральфа, и только сейчас до него дошло, что она просто остолбенела от потрясения.

[Ральф, приходил зеленый человек.]

Зеленый человек? Он взял ее руки в свои, ощущая в душе какую-то непонятную тревогу.

[Зеленый? Ты уверена, что это был не Атропос или…]

Он не закончил фразу. В этом не было смысла.

[Это был зеленый человек. Если каждый воюет на чьей-то стороне, я не знаю, на чьей был он… этот человек… на чьей он стороне. Мне показалось, что он на нашей, но я могла ошибиться. Я его не видела. У него была слишком яркая аура. Он мне сказал отдать это тебе.]

Она протянула руку и положила ему на ладонь два маленьких мерцающих предмета: ее серьги. На одной из них он увидел багровое пятнышко и предположил, что это кровь Атропоса. Он начал было сжимать руку, но почувствовал резкий укол.

[Ты забыла застежки, Луиза.]

Она ответила медленно и рассеянно, словно во сне:

[Нет, не забыла – я их выкинула. Зеленый человек сказал мне их выкинуть. Будь осторожен. Он… кажется, что он теплый… но я не знаю, не знаю. Мистер Чесс всегда говорил мне, что я самая доверчивая женщина на Земле, которой всегда хочется видеть в людях хорошее. Во всех людях.]

Она медленно протянула руки и взяла его за запястья, глядя ему в глаза.

– Я не знаю, просто не знаю.

Она произнесла это вслух, и собственный голос, похоже, вывел ее из оцепенения. Она вздрогнула и застыла, растерянно моргая и глядя на Ральфа. Он подумал, что, может быть, она и вправду спала. Она спала, и ей приснился этот непонятный зеленый человек. Но все равно стоит взять сережки. Это может вообще ничего не значить, но, если он их возьмет и положит к себе в карман, ему от этого хуже не будет… если, конечно, он не будет об них колоться.

Лахесис: [Ральф, что случилось? Что-то не так?]

Они с Клото шли сзади и поэтому не слышали разговор Ральфа с Луизой. Ральф покачал головой и сжал руку в кулак, чтобы спрятать от них сережки. Клото подобрал с земли свитер Макговерна и снял несколько ярких листочков, которые прилипли к нему. Он протянул свитер Ральфу. Ральф незаметно убрал сережки Луизы в карман, потом молча взял свитер и надел его.

Пора снова браться за дело, и тепло, которое ощущалось вдоль шрама на правой руке, подсказало, с чего начинать.

[Луиза!]

[Да, дорогой?]

[Мне надо будет забрать энергию из твоей ауры, мне надо будет забрать очень много энергии. Ты понимаешь?]

[Да.]

[Ты не против?]

[Разумеется, нет.]

[Тогда держись. Я постараюсь закончить как можно быстрее.]

Он обнял ее за плечи и сцепил руки у нее за спиной. Она сделала то же самое, и они обнялись, соприкасаясь лбами. Их губы были сейчас совсем близко друг к другу – меньше чем в паре дюймов. Он чувствовал запах ее духов, исходивший от темных сладких ложбинок у нее за ушами.

[Готова, милая?]

То, что он услышал в ответ, показалось ему одновременно и странным, и успокаивающим.

[Да, Ральф. Увидь меня. Войди в свет. Войди в свет и возьми его.]

Ральф глубоко вдохнул. Струйка дымчатого света потянулась из ее рта и носа к нему. С каждым вдохом его аура становилась все ярче, и так продолжалось, пока вокруг Ральфа не образовался мерцающий облачный ореол. Но он все равно продолжал вдыхать, дыша чем-то таким, что не имело никакого отношения к дыханию, и чувствуя, как шрам у него на руке становится все горячее и горячее. Ощущение было такое, словно ему в руку имплантировали нить накала. Он не мог остановиться, даже если бы захотел… а он не хотел.