[Вы все правильно поняли, мистер Клото. Очень правильно.]

Ральф обнял Луизу и в последний раз посмотрел на маленьких лысых докторов.

[Мы ведь еще увидимся, правда, ребята?]

Клото: [Да, Ральф.]

Ральф: [Ну ладно. Еще лет семьдесят мне вполне хватит, запишите это в свой ежедневник, ладно?]

Они ответили ему улыбками профессиональных политиканов, что его не особенно удивило. Ральф кивнул им и обнял Луизу за плечи. Они вместе смотрели, как мистер Клото и мистер Лахесис медленно спускаются по холму. Лахесис открыл дверь слегка покосившегося мужского туалета, Клото встал на пороге открытого женского. Лахесис улыбнулся и помахал рукой. Клото отсалютовал ножницами.

Ральф с Луизой помахали в ответ.

Лысые доктора зашли внутрь и закрыли за собой двери.

Луиза вытерла мокрые глаза и повернулась к Ральфу.

[Это все? Совсем все?]

Ральф кивнул.

[И что нам теперь делать?]

Он протянул ей руку.

[Разрешите проводить вас домой, мадам?]

Улыбаясь, она взяла его под руку.

[Благодарю вас, сэр. Разрешаю.]

Они так и вышли из Строуфорд-парка, постепенно спускаясь на уровень краткосрочников, и к тому времени, когда дошли до Харрис-авеню, они уже вернулись на свое привычное место в схеме бытия – и заметили это только тогда, когда все закончилось.

Дерри захлебывался всеобщей паникой и наслаждался собственным возбуждением. Выли сирены, люди кричали с верхних этажей домов, пытаясь найти друзей и знакомых на улицах внизу, и на каждом углу собиралась толпа, чтобы поглазеть на пожар на другой стороне долины.

Ральф с Луизой не обращали внимания на толпы и суету. Они медленно шли по улице, и волновало их только одно – безмерная усталость, которая, казалось, упала в них, как мешки с песком, мягко, но тяжело. Пятно яркого света на парковке у «Красного яблока» казалось бесконечно далеким, хотя Ральф знал, что до магазина осталось всего три дома, причем не длинных.

В довершение ко всему на улице сильно похолодало, дул сильный ветер, а они были одеты совершенно не по погоде. Ральф решил, что это первые признаки настоящей осени и что бабье лето в Дерри закончилось.

Фэй Чапин, Дон Визи и Стэн Элбери шли им навстречу, направляясь, очевидно, к Строуфорд-парку. Полевой бинокль, который Дон Визи иногда использовал, чтобы наблюдать за тем, как взлетают и приземляются самолеты, теперь болтался на шее у Фэя. Лысеющий тяжеловесный Дон шагал в центре, и все это наводило на мысли о другом, более знаменитом трио. Три всадника Апокалипсиса, второй состав, подумал Ральф и усмехнулся.

– Ральф! – воскликнул Фэй. Он дышал тяжело, почти задыхался. Ветер задувал ему волосы в глаза, и он раздраженно откидывал их обратно. – Чертов Общественный центр взорвался! Кто-то разбомбил его с самолета! Мы слышали, что погибла целая тысяча человек!

– Я слышал то же самое, – серьезно ответил Ральф. – На самом деле мы с Луизой только что были в парке, как раз наблюдали. Оттуда все замечательно видно.

– Господи, а то я не знаю. Я прожил тут всю свою чертову жизнь, если ты вдруг запамятовал. Куда, по-твоему, мы идем? Давайте присоединяйтесь!

– Мы с Луизой решили пойти домой, чтобы посмотреть, что говорят по телевизору. Может быть, мы подойдем к вам попозже.

– Ладно, мы… святые угодники, Ральф, что ты сделал со своей головой?

На мгновение Ральф растерялся – что он сделал со своей головой? – а потом в памяти всплыли сумасшедшие глаза и оскаленный рот Эда Дипно. О нет, нет, кричал Эд. Ты все испортишь.

– Мы бежали, чтобы успеть посмотреть, и Ральф врезался в дерево, – сказала Луиза. – Ему еще повезло, что он не попал в больницу.

Дон рассмеялся, но у него было лицо человека, который явно рассчитывал на что-то большее. Фэй вообще не обращал на них внимания. А вот Стэн обратил, и он почему-то не смеялся. Он смотрел на них с озадаченным любопытством.

– Луиза, – сказал он.

– Что?

– Ты знаешь, что у тебя к запястью привязан тапочек?

Она посмотрела на свою руку, потом подняла глаза и одарила Стэна лучезарной улыбкой.

– Да! – сказала она. – Забавно выглядит, правда? Что-то вроде… браслета с подвесками в натуральную величину!

– Ну да, – сказал Стэн. – Конечно. – Но он уже не смотрел на тапочек, теперь он внимательно изучал лицо Луизы. Ральфу было очень интересно, как они станут объяснять свой цветущий вид завтра, когда не будет тени, скрывающей их лица.

– Ладно! – нетерпеливо воскликнул Фэй. – Пойдемте уже!

Они пошли дальше своей дорогой (Стэн на ходу оглянулся и еще раз с сомнением посмотрел на них). Ральф прислушался, почти ожидая, что Дон Визи скажет какую-нибудь гадость.

– Боже мой, это звучало так тупо, – сказала Луиза. – Но надо же было хоть что-то ответить.

– Все в порядке.

– Стоит мне открыть рот, и я обязательно брякну какую-нибудь глупость, – сказал она. – Это один из моих величайших талантов. А всего у меня их два. Второй талант состоит в том, что я могу подчистую умять большую коробку шоколадных конфет за два часа, пока смотрю фильм. – Она отвязала от руки тапочек Элен. – С ней все в порядке, правда?

– Да. – Ральф протянул руку за тапочком и только тогда сообразил, что у него в руке уже что-то есть. Он так долго сжимал кулак, что пальцы совсем онемели. Когда ему наконец удалось разжать руку, он увидел следы от ногтей, впившихся в ладонь. То, чего он боялся, все-таки произошло: его обручальное кольцо было на месте, а вот кольцо Эда исчезло. Оно идеально ему подходило, но в какой-то момент все равно соскользнуло с пальца.

А может, и нет, прошептал голос, и Ральф удивился тому, что на этот раз это была не Каролина. Теперь это был голос Билла Макговерна. Может быть, оно просто исчезло. Пшик – и все.

Но он так не думал. Он был уверен, что обручальное кольцо Эда было наделено некоей силой, которая совершенно не обязательно должна была погибнуть вместе с Эдом. Кольцо, которое нашел Бильбо Бэггинс и затем отдал своему племяннику Фродо, могло исчезать и появляться… по собственной воле. Может быть, кольцо Эда было таким же волшебным.

Но прежде чем он успел развить эту мысль, Луиза всунула ему в руку тапочек Элен и забрала то, что держал в руке Ральф. Какую-то скомканную бумажку. Она разгладила ее, чтобы посмотреть. Ее лицо стало очень серьезным.

– Я помню эту фотографию, – сказала она. – Большая висела в рамке у них в гостиной, в хорошей позолоченной рамке. Гордость дома.

Ральф кивнул.

– А эту, маленькую, он, наверное, носил в бумажнике. Она была у него на приборной панели. Пока я не взял ее, он меня бил, ничтоже сумняшеся. А когда я забрал фотографию, он забыл про Общественный центр, про все на свете забыл – бросился ее отнимать. Последнее, что он сказал, было: «Отдай их обратно, они мои».

– Он с тобой говорил, когда это сказал?

Ральф запихнул тапочек в задний карман и покачал головой:

– Нет, по-моему, нет.

– Элен была сегодня в Общественном центре, да?

– Да. – Ральф подумал о том, какой она была в Хай-Ридже: бледное лицо и слезящиеся от дыма глаза. «Если они остановят нас сейчас, значит, они победили, – сказала она. – Неужели ты не понимаешь?!»

И теперь он таки понял.

Он забрал фотографию у Луизы, снова скомкал ее и пошел к урне на углу Харрис-авеню и Коссут-лэйн.

– Мы попросим у них другую их фотографию, которую сможем держать у себя на каминной полке. Что-нибудь менее официальное. Эта… я не хочу, чтобы она была у меня.

Он бросил плотный бумажный шарик в урну – простой бросок, максимум два фута до кольца, – но именно в этот момент подул ветер, и смятое фото Элен и Натали, которое Ральф снял с приборной панели в самолете у Эда, улетело, подхваченное холодным восходящим потоком. Ральф с Луизой зачарованно наблюдали за тем, как фотография улетала в небо. Луиза первой отвела взгляд. Она посмотрела на Ральфа с легкой улыбкой.