[Не убивай его.]

– Ральф, пожалуйста, не убивай его!

Какое-то мгновение он еще видел доску и написанную на ней цитату прямо сквозь нее, а потом краски стали ее одеждой, ее волосами, ее кожей, и она спустилась на один с ним уровень. Пикеринг в ужасе уставился на нее. Он опять завизжал, и его армейский комбинезон потемнел в области паха. Он прижал руки ко рту, причем прижал слишком сильно, судя по звукам, которые издавал:

– Ппприжрак! – прохрипел он сквозь пальцы. – Прижрак Шентуриона!

Луиза, не удостоив его вниманием, схватила ствол автомата.

– Не убивай его, Ральф! Не надо!

Ральфа тоже напугало ее внезапное появление.

– Разве ты не понимаешь, Луиза? Ты что, действительно не понимаешь?! Он знал, что делает! Может быть, и не слишком осознанно, но он знал – я это видел по его чертовой ауре!

– Это не важно, – возразила она, все еще придерживая ствол автомата так, чтобы он был направлен в пол. – Это не важно, знал он или нет. Нам нельзя уподобляться им. Нам нельзя быть такими, как они.

– Но…

– Ральф, я хочу отпустить этот ствол. Он горячий. Он обжигает мне пальцы.

– Хорошо, – сказал он и отпустил автомат одновременно с Луизой. Автомат упал на пол между ними, и Пикеринг, который в этот момент все еще сползал по стенке, прижав пальцы ко рту и уставившись на Луизу блестящими, остекленевшими глазами, кинулся к нему со скоростью атакующей кобры.

То, что Ральф сделал потом, он сделал без всякой задней мысли, и тем более без всякой ярости – он действовал, подчиняясь инстинкту. Он обхватил обеими руками голову Пикеринга. Что-то сверкнуло у него в голове; что-то, что показалось ему волшебным увеличительным стеклом. Он помчался вверх по уровням, за секунду забравшись на такую высоту, где он еще не был ни разу. На вершине подъема он почувствовал мощную вспышку у себя в голове и взрыв в руках. Потом, уже опустившись вниз, он услышал какой-то грохот, глухой, но различимый звук, совершенно отличный от выстрелов снаружи.

Тело Пикеринга дернулось, словно в судороге, ноги отлетели вперед с такой силой, что один ботинок слетел. Его ягодицы подскочили и снова упали. Зубы прикусили нижнюю губу, и изо рта потекла кровь. На секунду Ральфу показалось, что он видит крошечные синие искры, что стекали с кончиков его волос. Потом видение исчезло, и Пикеринг как-то разом обмяк и привалился к стене. Он смотрел на Луизу и Ральфа совершенно остекленевшими глазами, из которых исчезло всякое выражение.

Луиза закричала. Сначала Ральф подумал, что она кричит из-за того, что он сделал с Пикерингом, а потом увидел, как она бьет себя по голове. Кусок горящих обоев упал ей на затылок, и волосы уже вспыхнули.

Он подскочил к ней и сам сбил пламя. Потом закрыл ее своим телом от оружейных залпов, бьющих в северное крыло. Другой рукой он опирался о стену; и увидел пулю, попавшую между указательным и большим пальцами, как будто в каком-то забавном фокусе.

– Поднимаемся, Луиза! Поднимаемся

[прямо сейчас!]

Они поднялись одновременно. Превратились в цветной туман… и исчезли на глазах у Чарли Пикеринга, который уже ничего не видел.

[Что ты с ним сделал, Ральф? На секунду вы пропали… поднялись… а потом… потом он… что ты с ним сделал?]

Она смотрела на Чарли Пикеринга, оглушенная ужасом. Пикеринг сидел у стены точно в такой же позе, как и мертвые женщины в соседней комнате. Ральф увидел, как розоватый слюнявый пузырь появился между его губами, надулся и лопнул.

Он повернулся к Луизе, взял ее за руки чуть выше запястий и передал ей мысленный образ: электрический щиток в подвале у него дома на Харрис-авеню. Рука открывает коробку и поворачивает все выключатели. Он не был уверен, что прав – все случилось слишком быстро, чтобы быть в чем-то уверенным, – но думал, что он близок к истине.

Луиза широко распахнула глаза и кивнула. Она посмотрела на Пикеринга, потом – на Ральфа.

[Он сам это сделал с собой? Ты не специально, правда?]

Ральф кивнул и снова услышал крики – крики, идущие снизу, которые он вряд ли расслышал бы на обычном уровне.

[Луиза?]

[Да, Ральф. Давай. Прямо сейчас.]

Он взял ее руки в свои, как тогда, когда они стояли в кругу вчетвером в госпитале. Только теперь они не поднимались, а опускались – уходили под пол, как под воду. Ральф едва успел испугаться темноты, отрезавшей, как ножом, видимый мир, и они уже были в подвале, медленно опускаясь на грязный цементный пол. Он увидел пыльные отопительные трубы, газонокосилку, покрытую грязным полиэтиленом, садовые инструменты, прислоненные к странному металлическому цилиндру, наверное, паровому котлу, картонные коробки, сдвинутые к кирпичной стене – из-под сухих супов, бобов, спагетти, кофе, мусорных мешков и туалетной бумаги. Все это выглядело нереальным, нездешним, и Ральф поначалу решил, что это новый побочный эффект от перехода на другой уровень. Но потом понял, что это просто дым – подвал быстро наполнялся дымом.

Здесь было восемнадцать – двадцать человек, сгрудившихся в одном конце длинной темной комнаты, большинство – женщины. Еще Ральф увидел мальчика лет четырех, цеплявшегося за колени матери (ее лицо было все в синяках, которые уже сходили, но были еще заметны), маленькую девочку годом-двумя постарше, уткнувшуюся лицом в материнский живот… и Элен. Она держала Натали на руках и дула на лицо девочки, словно стараясь сохранить воздух вокруг нее чистым. Натали страшно, надрывно кашляла, задыхаясь. За женщинами и детьми Ральф заметил лестницу, уходящую в темноту.

[Ральф? Теперь нам нужно спуститься, да?]

Он кивнул, поймал внутреннюю вспышку, и тут же закашлялся, выталкивая ядовитый дым из легких. Они возникли из воздуха прямо перед группой женщин и детей у подножия лестницы, но их появление заметил только маленький мальчик, который держался за колени матери. Ральф вдруг понял, что он уже где-то видел этого мальчика, но никак не мог вспомнить где – ему и в голову не пришло подумать про тот день в конце лета, когда он видел этого мальчика в Строуфорд-парке, малыша, игравшего с мамой в мячик.

– Смотри, мама! – воскликнул мальчик, показывая на них пальчиком и надрывно кашляя. – Ангелы!

Ральфу вспомнились слова Клото: «Мы не ангелы, Ральф», – и он бросился к Элен сквозь клубящийся дым, все еще держа Луизу за руку. Глаза уже щипало, слезы текли в три ручья, и он слышал, как кашляет Луиза. Элен оцепенело смотрела на него, не узнавая – как в тот августовский день, когда Эд так страшно ее избил.

– Элен!

– Ральф?

– Эта лестница, Элен… куда она ведет?

– Что ты тут делаешь, Ральф? Как ты сюда по…

Ее скрутило в приступе кашля. Натали почти выпала у нее из рук, так что Луиза еле успела подхватить кричащего ребенка.

Ральф взглянул на женщину слева от Элен, понял, что она еще хуже осознает, что происходит, схватил Элен за плечи и потряс ее.

– Куда ведет лестница?

Она оглянулась через плечо.

– Это выход из подвала. Люк, – словно через силу сказала она. – Но нам это не поможет. Он…

Она зашлась в сухом кашле. Звук был похож на автоматную очередь.

– Он заперт, – закончила Элен, откашлявшись. – Эта толстая женщина его заперла. У нее был замок в кармане. Я видела, как она его вешала. Зачем она это сделала, Ральф? Откуда она узнала, что мы спустились сюда?

«А куда же вам было еще идти?» – мрачно подумал Ральф, потом повернулся к Луизе.

– Посмотри, что можно сделать, ладно?

– Хорошо. – Она протянула ему кричащего, кашляющего ребенка и растолкала маленькую толпу женщин. Насколько Ральф видел, Сьюзан Дей среди них не было. В дальнем конце подвала на пол выплеснулся фонтан искр и волна удушливой жары. Девочка, прятавшая лицо на животе матери, начала тонко кричать.

Луиза взобралась по ступенькам, потом подняла руки, как священник, дающий благословение. В свете кружащихся искр Ральф разглядел только косую тень – наверное, это и был люк. Луиза уперлась руками в крышку люка. Сначала ничего не происходило, а потом она выпала из этого слоя реальности в радужный водоворот красок. Ральф услышал громкий звук, похожий на взрыв аэрозольного баллончика в костре, а потом Луиза вернулась. В тот же миг он увидел столб белого света, исходивший из ее головы.