– Мы все связаны вместе узами Предопределенности, – неожиданно проговорил Дорренс. – Это ка-тет, что значит: одно, образованное из многих. Как разные рифмы образуют одно стихотворение, понимаете?
– Нет. – Ральф, Луиза и Джо ответили одновременно слаженным, хоть и не отрепетированным хором и хором же нервно рассмеялись. «Три Бессонника Апокалипсиса, – подумал Ральф. – Боже, спаси нас и сохрани».
– Это нормально, – успокоил их старина Дор, улыбаясь своей широченной улыбкой. – Просто поверьте мне на слово. Ты и Луиза… Элен и ее дочка… Билл… Фэй Чапин… Триггер Вашон… и я! Все мы – части Предопределенности.
– Ну, это все замечательно, Дор, – сказала Луиза, – но куда эта Предопределенность ведет нас сейчас? И что нам нужно будет сделать, когда мы туда доберемся?
Дорренс наклонился вперед и что-то зашептал на ухо Джо Вайзеру, прикрыв рот отекшей, покрытой старческими пятнами рукой. Потом он снова откинулся на спинку сиденья, явно довольный собой.
– Он говорит, что мы едем в Общественный центр, – сказал Джо.
– Общественный центр! – воскликнула Луиза встревоженно. – Нет, это неправильно! Те два коротышки сказали…
– Теперь это не важно, – перебил ее Дорренс. – Просто запомните: энергия и напор. У кого они есть, а у кого нет.
2
Они все замолчали и молчали примерно на протяжении мили. Дорренс открыл свой сборник стихов Роберта Крили и погрузился в чтение, отмечая свой путь от строки к строке желтым ногтем на узловатом пальце. Ральф вспомнил игру, в которую они играли мальчишками, – не слишком приличную. «Утиная охота», так она называлась. Ребята постарше находят детишек помладше и подоверчивее, впаривают им истории о каких-то мифических птицах, потом дают им силки и отправляют на болота – проводить активный досуг в поисках несуществующих птиц. По-другому эта игра называлась «Погоня за дикими утками», и у Ральфа вдруг появилось стойкое ощущение, что Клото с Лахесисом сыграли с ними в эту игру на больничной крыше. Причем понятно, кто выступил в роли доверчивых ребятишек.
Он обернулся к старине Дору. Дорренс поглядел на него поверх книги, закрыл ее и снова поднял глаза на Ральфа с вежливым интересом.
– Они нам сказали, чтобы мы даже близко не подходили ни к Эду Дипно, ни к Доктору номер три, – сказал Ральф. Он говорил нарочито медленно и с расстановкой. – Они особенно подчеркнули, чтобы мы даже не думали к ним приближаться, потому что сейчас они оба получили огромную силу, и нас просто прихлопнут как мух. На самом деле Лахесис сказал, что если мы попытаемся остановить Эда или Атропоса, то все закончится тем, что появится какой-то там монстр с верхних уровней… которого Эд называет Кровавым Царем. По всем отзывам, не самый приятный парень.
– Да, – слабым голосом подтвердила Луиза. – Так они нам и сказали там, на больничной крыше. Они сказали, что мы должны убедить женщину, ответственную за выступление Сьюзан Дей, отменить это мероприятие. Поэтому мы и поехали в Хай-Ридж.
– И как, вы ее убедили? – спросил Вайзер.
– Нет. Психбольные приятели Эда появились там раньше нас. Они подожгли дом и убили по крайней мере двух женщин. Застрелили. И как раз с одной из этих женщин мы и хотели поговорить.
– Гретхен Тилбери, – уточнил Ральф.
– Да, – сказала Луиза. – Но я уверена, что нам больше и не понадобится ничего делать. После всего, что случилось, они просто обязаны отменить выступление. Я хочу сказать, разве можно… Бог мой, убиты четверо по крайней мере! А может, и больше! Они должны отменить ее речь или по крайней мере перенести на потом. Правильно?
Ни Дорренс, ни Джо не ответили. Ральф тоже молчал – он вспоминал бешеные глаза Элен. «Как ты можешь такое спрашивать? – сказала она. – Если они остановят нас сейчас, значит, они победили».
Если они остановят нас сейчас, значит, они победили.
Есть ли какой-нибудь законный способ, которым полиция может их остановить? Или Городской совет? Может быть. Может быть, они могли бы созвать экстренное заседание и отменить разрешение на это выступление. Но пойдут ли они на это? Если две тысячи озлобленных, убитых горем женщин выйдут на демонстрацию у здания муниципалитета с криками «Если они остановят нас сейчас, значит, они победили», отзовет ли совет разрешение?
Ральф почувствовал, что у него засосало под ложечкой.
Элен ясно дала понять, что считает сегодняшнюю встречу крайне важным событием, и она не единственная. Дело было уже не в том, кому решать, что женщина может делать с собственным телом, теперь речь шла о вещах таких важных, что за них было не жалко умереть. А кое-кто уже умер. Теперь это выступление будет восприниматься не только как общественное или политическое событие, но и как мирской реквием по невинно убиенным за правое дело.
Луиза схватила его за плечо и потрясла. Ральф вернулся к реальности, но медленно, как человек, которого разбудили посреди ночи.
– Они отменят выступление, да, Ральф? Но даже если они его не отменят, даже если по какой-то непонятной причине они его не отменят, то большинство из тех, кто хотел туда пойти, теперь уже не пойдут, правда? После того, что случилось в Хай-Ридже, они побоятся прийти!
Ральф подумал и покачал головой.
– Большинство решит, что опасность миновала. Репортеры сообщат, что два экстремиста, которые напали на Хай-Ридж, мертвы, а третий в коме, или что-нибудь в этом роде.
– Но Эд! Как насчет Эда?! – Она буквально кричала. – Ведь это он их подбил на это, ради всего святого! Это он во всем виноват, в первую очередь – он!
– Может быть, даже наверняка. Но как мы это докажем? Ты знаешь, мне почему-то кажется, что полицейские найдут у Чарли Пикеринга записку, что все это – его идея. Записку, которая полностью оправдает Эда, может быть, даже в форме обвинения… что-то типа того, что Эд отступился от принципов и дезертировал в самый ответственный момент. А если они не найдут такой записки в комнате Чарли, ее найдут у Фрэнка Фелтона. Или у Сандры МакКей.
– Но это же… это… – Луиза замолчала, прикусив нижнюю губу. Потом с надеждой посмотрела на Вайзера. – А как насчет Сьюзан Дей? Где она? Кто-нибудь знает? Может, ты знаешь? Мы с Ральфом позвоним ей и…
– Она уже в Дерри, – сказал Вайзер, – но я сомневаюсь, что даже полиция точно знает, где она. Но я слышал в новостях, что выступление состоится сегодня вечером… предположительно, это была информация с ее слов.
Конечно, подумал Ральф. Конечно, так оно и есть. Представление продолжается, представление должно продолжаться, и она прекрасно об этом знает. Она сколько лет уже в женском движении… черт, да с Чикагской конференции в 68-м… она различает, когда приближается переломный момент. Она оценила риск и нашла его приемлемым. Или она прикинула ситуацию и решила, что риск не стоит потери доверия в случае ее отъезда. А может, и то и другое. В любом случае она такая же жертва обстоятельств – ка-тета, – как и все остальные.
Они уже подъезжали к Дерри. Ральф уже видел Общественный центр.
Теперь Луиза повернулась к старине Дору.
– Где она? Ты знаешь? Это не важно, сколько вокруг нее охраны, мы с Ральфом можем становиться невидимыми. И у нас хорошо получается убеждать людей.
– О, даже если вы убедите Сьюзан Дей не выступать, это уже ничего не изменит, – сказал Дор. Он все еще улыбался своей широкой, безумной улыбкой. – Они в любом случае придут сегодня в Общественный центр. И если они придут и увидят закрытые двери, они просто их выломают, и все равно войдут, и проведут собрание. Чтобы показать, что они не боятся.
– Сделанного не воротишь, – пробормотал Ральф себе под нос.
– Правильно, Ральф. Молодец! – весело провозгласил Дор и похлопал его по руке.
3
Минут через пять Джо проехал мимо уродливого памятника Полу Буньяну, который стоял у Общественного центра, и повернул за щитом с указателем и надписью: «ВСЕГДА БЕСПЛАТНАЯ ПАРКОВКА У ОБЩЕСТВЕННОГО ЦЕНТРА!»