– На плевках с пяти шагов, – невозмутимо ответил канадец, – тот, кто первый получит плевок в левый глаз – проиграл, и должен бежать за выпивкой. А попадание в любой другой участок поверхности тела, включая правый глаз – не считается.
Гренландец отпустил обоих канадцев, почесал в затылке и объявил.
– На плевках – это не по-рыцарски.
– Зато, это хороший тест на знание гидроаэродинамики, – ответил канадец, – Общее решение системы уравнений в частных производных для одиночной капли слюны в ламинарном потоке воздуха, в гравитационном поле Земли…
– Фрэдди! – перебила Жанна, – На нас уже оборачиваются!
– Не удивительно, дорогая. Люди тянутся к знаниям…
– Давайте, потянемся к моему тоббогану, – предложил Скалди, – Я обещал Хелги, что привезу вас моментально, а мы торчим на аэродроме. Кстати, о знаниях, Фрэдди. Ты знаешь, что в Уунартоке 51 юный гостевой организм дожидается твоего семинара?
Этот призыв к ответственности возымел действие, и скоро они уже катились между зеленых (по случаю лета) холмов на тоббогане – местной разновидности вездехода.
– Между прочим, – заметил Фрэдди – Мне говорили, что там 49 юных организмов.
– ещё два меганезийских рейнджера, – пояснил гренландец, – Безопасностью тут занимается наш гренландский спецназ полиции, а рейнджеры валяют дурака вместе с ребятами с фестиваля. Самое смешное, что это наши знакомые рейнджеры.
– В смысле? – удивилась Жанна.
– Помнишь, – пояснил он, – Мы с Хелги рассказывали про наши приключения на кокаиновых полях в Андах? Эко-авиа-кемпинг «Амазоника», февральская война, оккупация южного Перу чилийцами и бразильцами…
– Помню, конечно. И что?
– Помнишь тему про непонятно чьих коммандос, которые были в кемпинге?
– Почему, непонятно? – удивилась канадка, – Вы же говорили, что это бразильцы.
– Это мы до сегодняшнего утра так думали, – пояснил Скалди, – А утром приехали в Уунарток, и видим: знакомые физиономии. Комо Кубан и Текс Киндава. Это не для прессы. Они просили не акцентировать. Они хорошие ребята и…
– Ладно, – согласилась Жанна, – Все равно та война – дело прошлое.
…
Фрэдди постоял немного на деревянном мостике, глядя, на воду затянутую пеленой клубящегося пара и нырнул… Плюх!… Вынырнул с возгласом: «Oh! Goddamn!» (в переводе означавшем, что вода в маленьком термального озере довольно горячая).
Молодежь, плавающая вокруг, дружно заржала, а одна девушка прокомментировала:
– Доктор Фредерик Макграт начал словами о боге семинар о космосе для участников фестиваля «Католические студенты за прогресс и взаимопонимание».
– Отлично! – сказал он, – Вы, юная леди… Как вас зовут?
– Лерна из Коста-Виола-Нова, что на острове Хендерсон в Питкерне, Меганезия.
– Отлично, Лерна! Раз вы решили, что семинар начался, то, может, вы притащите мне микрофон? Видите там светленькую девушку у противоположного берега? её зовут Хелги, она репортер, и у нее целая куча микрофонов.
– Я её знаю, – сообщила Лерна и, развернувшись, быстро поплыла на ту сторону.
Рядом плюхнулась в воду Жанна вместе с юношей и девушкой типично креольской внешности.
– Слушай, Фрэдди, это Антуан и Соланж с французского Реюньона. Они очень хотят задать тебе личный вопрос, но стесняются.
– Личный? – переспросил он, – Странно. Ну, задавайте, раз так хочется.
– Доктор Макграт, вы… – Соланж замялась, – …Вы верите в бога?
– В бога? – удивился Фрэдди, – Если вы сделали этот вывод из той моей реплики…
– Нет, – она покрутила головой, – Просто мы поспорили на счет мнения ученых…
– Я только один ученый, – заметил он, – Не факт, что мое мнение показательно, хотя, вероятно, оно достаточно распространено… А о чем вы поспорили?
– О теории «Intelligent Design», – включился Антуан, – Вы, наверное, знаете…
– Знаю, – перебил канадец, – Но, это не теория, а метафизическая концепция, согласно которой Вселенная создана по разумному замыслу или проекту некого субъекта.
– Сотворена богом, – уточнил молодой реюньонец, – И это именно теория.
Фрэдди сделал несколько гребков, чтобы занять в воде более удобное положение.
– Давайте определимся, ребята. Если мы говорим о научной теории, то нам надо использовать термины, которые не создают путаницы. Слово «бог» тут не годится.
– Почему? – спросила Соланж.
– Потому, что в литературе и фольклоре фигурирует около миллиона богов, причем каждый со своим характером и особенностями. Там есть также богини, играющие не последнюю роль… А нередко, даже первую роль… В общем…
– Мы имели в виду монотеистического бога, – уточнила она.
– Это несколько сокращает поле значений, – согласился канадец, – Но, тоже не дает определенности. Монотеистических религий несколько сотен. Среди них есть такие экзотические, как культ Летающего Спагетти-Монстра, не говоря уже о банальных культах Атона, Кришны, Саваофа, Аллаха, Митры, Гитчи Маниту…
– Почему банальных? – перебила девушка.
– По генезису и структуре, – ответил он, – Все эти культы основаны на первобытном представлении: если каменный топор появился потому, что я его сделал, то, видимо, Вселенную тоже кто-то сделал, вот она и появилась.
Жанна коснулась его плеча.
– Дорогой, ты цинично ушел от вопроса, который тебе задали. Ты веришь в бога?
– Черт! – воскликнул он, – Ну, да. Я верю в бога, которого зовут Сферический Конь в Вакууме. Это типичный бог для современного ученого-инженера, работающего в той области, где математика смыкается с техникой, а реальные физические объекты с их абстрактным математическим отображением.
– Вы, наверное, шутите, доктор Макграт, – неуверенно предположил Антуан.
Канадец поднял руку над водой и погрозил пальцем.
– Я серьезен, как молоток аукциониста! Раз-два-три продано!… Ага, вот и Лерна с микрофоном… Спасибо… Так. Всем слышно?… Помашите ладошками! Отлично! Поскольку у нас отчасти католическое мероприятие, то начну с ответа на вопрос о взаимоотношениях науки и веры в некого бога. Для науки нет разницы, произошла Вселенная в ходе развития динамического хаоса, или в ходе волевого акта некого субъекта, о котором мы ничего не знаем. Если ученому нравится называть богом процессы самоорганизации хаоса, то это его причуда, на которую он имеет право. Разумеется, сделав такую терминологическую подстановку, ученый уже не может ассоциировать бога в этом смысле с богом Библии, Авесты или Бхагавад-гиты…
– Почему? – спросила Соланж.
– Это тривиально, – сказал Фрэдди, – Если мы возьмем текст любой из древних книг подобного рода, то легко убедимся: он противоречит объективным наблюдениям. Упорный верующий может заняться иносказательным толкованием своей священной книги, чтобы postfactum подогнать её текст под объективные данные, но тогда встает вопрос: во что же он верит? Знаете, как называется игрок, который сдает карты таким способом, что у него на руках всегда тузовый покер? Тут аналогичный случай.
Микрофоны, тем временем, разошлись по рукам, так что собравшиеся молодые люди получили возможность задавать вопросы через динамик на крыше кафе у озера.
– Док Фрэдди, считаете ли вы, что некоторые религии вредны? И если да, то какие?
– Да, я так считаю, – ответил он, – Поскольку это объективные данные. Вы сами в этом убедились на днях. Я рад, что все обошлось, но… Я понятно выразился?
– Ислам – вредная религия? – раздался новый вопрос из динамика.
Фрэдди утвердительно качнул головой.
– В той форме, в которой я его наблюдал – безусловно, вредная. Я слышал, что есть реформированный, сравнительно безвредный ислам «асвади», но я с ним не знаком. Вообще, религии это интересные штуки. Они начинаются с того, что некое весьма авторитетное существо объявляет людям обязательные правила поведения. Многим нравится в это верить, это придает их стилю жизни иллюзорно-красивый смысл. К сожалению, самые распространенные религии придают столь же красивый смысл принуждению других людей к тому же стилю жизни, и тут доходит до взрывчатки.
