– Что, Дженифер, – весело пророкотал он. – Ты никогда не видела парня чуть выше шестнадцати дециметров и при этом девяносто кило весом?

– Э… – протянула она. – Ну, вообще-то, не видела. Это не частый случай…

– Я, как бы, единственный! – С азартом перебил он. – Возможно, трое моих братьев близнецов были бы такими же, но выжил я один. Мы родились семимесячными на Элаусестере во 2-м году до Хартии. Шансов у меня было… Хэх…

– Ламэк зверски живучий! – Перебила Лэйте и повисла сбоку на его шее. – Орлет, ты можешь зависать с другой стороны, для баланса.

Орлет немного помедлила, а затем последовала этому совету. Ламэк продолжал невозмутимо общаться, как будто не замечая, что на нем повисло больше центнера дополнительного веса.

– Прикинь, Дженифер, на Элаусестере до революции с детьми было как у спартанцев-рамапитеков. Родился недостаточно живучим – сам виноват.

– Спартанцы и рамапитеки это не одно и то же, – заметила Дженифер.

– Правда? Блин… У меня с детства проблемы с хронологическими знаниями. Физика, механика, химия – другое дело. Там можно потрогать руками или понюхать. А с этой историей все где-то не здесь, типа как тролли, эльфы и орки в Махабхарате.

– Хэй, Ламэк, – вмешалась Лэйте, – ты путаешь! В Махабхарате – ракшасы, пандавы и кауравы. А тролли, эльфы и орки, это во «Властелине Колец».

– Блин… Но, хотя бы, рамапитеки, это из Махабхараты?

– Te tahi! Опять мимо! Рама – это из Махабхараты, а рамапитеки – это дальние предки эректусов, которые на Тероа. А эректусы – это самый древний подвид людей.

– Уф! Ну, хвала Мауи и Пеле, держащим мир. Эректусы – это реально и понятно.

Дженифер тронула его за плечо, почти черное и твердо-упругое, как каучуковое.

– Орлет сказала, что твоя фамилия – фон Вюртемлемман.

– Ага, – Ламэк кивнул, – а что?

– Ну, видишь ли, это редкая фамилия даже в Германии, а тем более, в Океании. Мне интересно: Руперт фон Вюртемлемман, это не твой родич?

– Руперт-Хиросима? Хэх! Он не просто мой родич, он мой сводный младший брат.

– Э… а разве он родом с Элаусестере?

– Нет. Он родился на атолле Уолеаэ, недалеко отсюда, триста миль к саут-ист-саут.

– Кого обсуждаем, foa? – бодро поинтересовалась приближающаяся к ним девушка, завернутая в короткий свободный саронг сверкающе-алого цвета. Дженифер не сразу узнала Пак Хики, которую до того видела только в шортах и майке.

Лэйте сползла с шеи Ламэка. То же самое сделала Орлет, и ответила:

– Мы обсуждаем парня, который сейчас авиа-адмирал Атауро, Северного Тимора.

– Руперта? – Уточнила Хики. – Он классный парень, что бы там не болтали в Гаагском трибунале! Что они там понимают, в своей Европе… Ладно, короче: Джени, ты хотела увидеться с доком Синреном. Он около юго-западного угла сада сидит на маленьком татами и пьет ритуальную чашечку водки в знак уважения к Иори-сан. Но есть, как бы, проблема. Его дожидается один кекс: японский адмирал Кияма Набу. Вот он, около пальмы, весь при параде, и командует кем-то по мобайлу. Типа, великий флотоводец.

…

=======================================

Капитан Сугата Катсо хорошо помнил квинтэссенцию буси-до, слова из второй главы книги «Хагакурэ» (Сокрытое в листве) Ямамото Цунэтомо: «Я постиг, что путь самурая, это смерть. В ситуации или/или без колебаний выбирай смерть. Это нетрудно. Будь решителен и действуй. Только трус оправдывают себя рассуждениями, что умереть, не достигнув цели, означает умереть собачьей смертью. Сделать правильный выбор в ситуации или/или разумом невозможно. Все мы желаем жить, и каждый хочет найти причину, чтобы не умирать. Но если человек не достиг цели и продолжает жить, то он трус. Он поступает недостойно. Но если он не достиг цели и умер, то это фанатизм и собачья смерть, но в этом нет ничего постыдного. Такая смерть есть путь самурая».

Об этом Сугата рассказал матросам, постаравшись вселить в их души спокойствие и уверенность. Об этом же Сугата отправил e-mail своей жене в Ниихама. Об этом же, в кратких нейтральных фразах, он сообщил в рапорте начальнику Генерального штаба Морских сил самообороны Японии. Сугата не рассчитывал на военную помощь из Меганезии, о возможности которой неофициально договорился адмирал Дэнброк с бывшим капитаном субмарины (а теперь – каторжником) Харалдом Ходжесом. Скорее всего эта помощь или не поспеет вовремя, или вообще не придет. Но воин должен использовать любой шанс. Поэтому Сугата провел телефонный разговор с Ходжесом, после которого отдал приказ младшему лейтенанту Дземе Гэнки готовиться лететь с миссией в Меганезию. Вместе с ним улетит Хотару, дочь господина Кияма Набу. Не следует дочери самурая погибать от случайного снаряда в ходе предстоящего боя за островок Аога. Такая смерть не очень почетна. Судьба двухсот жителей островка не беспокоила капитана Сугата. Точнее, он даже об этом не задумывался…

Прерывистый гудок и мигание красной лампочки. Капитан Сугата надавил кнопку селекторной связи, и сухо, спокойно произнес.

– Докладывайте.

– Радарный пост, командир. Обнаружен сверхзвуковой низко-эмиссионный объект, дистанция 170 миль, скорость 1150 узлов, высота 13500 метров, идет от саут-ист на сближение с нами.

– Запрос, – приказал Сугата Катсо.

– Запрос отправлен… Ожидание… Объект отвечает: «Я репортер, следую из округа Марианские острова, Меганезия, боевых систем не имею, запрашиваю разрешение на морской лэндинг в районе Аога».

– Диктую ответ, – сказал капитан, – Морской лэндинг разрешен. Ориентируйтесь на позывные «Тиба». Ложитесь в дрейф в ста – полста метрах слева по борту».

– Ответ отправлен… Ожидание… Объект отвечает: «Вас понял. Выполняю».

…Объект оказался похожим на голливудскую «летающую тарелку», неаккуратно сделанную из стекла. Тарелка вышла не круглая, а овальная, как бы сжатая вдоль направления полета, да ещё края справа и слева оказались сильно выгнуты вверх. В Голливуде ни один уважающий себя инопланетянин в такую не сядет…

Японские моряки с нескрываемым интересом наблюдали, как довольно маленькая «неправильная летающая тарелка» выполнила вполне нормальное снижение и, как обыкновенный гидроплан, вышла на глиссирование по воде… Есть лэндинг. Точка остановки чуть дальше полста метров от левого борта корвета «Тиба». В центральном утолщении «тарелки» открылся люк, на воду шлепнулся бесформенный оранжевый предмет на тонком шланге, и начал надуваться, превращаясь в 20-футовый рафт. Как только превращение завершилось, на этот рафт выбрался экипаж – три человека.

«Шлюпку на воду», – приказал Сугата Катсо…

…Не прошло и четверти часа, как трое гостей уже сидели за столом в его каюте, а расторопный кок успел принести чай и традиционное печенье – вагаси. Капитан с соблюдением правил этикета (т. е. не демонстрируя явного любопытства) старался внимательнее приглядеться к прибывшим – мужчине и двум женщинам. Им было немногим более двадцати лет. Те двое креолов, которых зовут Бэмби и Фрутти, это, возможно, семейная пара, или партнеры по какому-то бизнесу, близкому к войне. Они привычно одеты в military, и по некоторым признаком видно, что они воевали вместе. Серьезно воевали. Это всегда оставляет отпечаток. Третья – женщина, репортер. Она полинезийка с примесью креольской крови. Одета в гавайку и шорты кричаще яркой, пестрой расцветки. Про нее многое известно. её зовут Элеа, она дочь Лю Флэгга, совладельца крупной туристической сети «Magellan XXI». Второй совладелец сети и близкий друг семьи Флэгг – это Эрнандо Торрес, прошлый координатор правительства Меганезии. Если Элеа представляет семью, то всё очень серьезно (заключил Сугата).