– Иначе говоря, ты считаешь меня общедоступным пляжным шезлонгом?

– Нет! Ты гораздо лучше шезлонга!

– Тиа, ты слышала? – Cпросил он. – меня обозвали продвинутым шезлонгом.

– Слышала. Хочешь, я её спихну?

– Тиа, тебе что, жалко, что я полежу на Гогене? – Обиделась Чеди.

– Лежи, – согласилась наследница морских королей. – Но только если он не против.

– Я не против, но только четверть часа, – твердо сказал Гоген.

– Ладно, – вздохнула юная коммунистка, устраиваясь поудобнее.

Из воды на берег выбрался Оскэ Этено, сложил на пластиковый коврик ласты, маску и акваланг, уселся на циновку, пробежал глазами текст на экране и крайне выразительно хмыкнул. Тиатиа постучала пальцем по экрану и поинтересовалась:

– Как по-твоему, этот Климент реально будет гасить пуритан?

– Непременно!!! – Воскликнул Оскэ. – Вот, выдумали: на букву Писания ссылаться! Грамотные? На костер! А то, развелось христианских умников, еретиков всяких!

– Не смешно, между прочим! – Слегка обиженно сказала Эстер.

– Ты читала, что ваш Папа сказал? Все серьезно. Дана четкая инструкция: заложить еретика-реформата нашим копам, а дальше наш суд этому еретику покажет, как без санкции Папы читать буквы Писания. Не на костер, конечно, но к стенке – легко.

– Не гони волну, – возразила Эвизэ. – Если поймают пуританского миссионера, то на первый раз просто депортируют. На второй раз, конечно, расстреляют.

Флер энергично покрутила головой.

– Есть решение Верховного суда 22 года. К несистемным миссионерам на первый раз применять ВМГС в форме депортации, а к рецидивистам и системным миссионерам Всемирного совета церквей – ВМГС в форме расстрела. Вполне логично. Системный миссионер – это, по сути, рецидивист, ведь его группировка уже депортирована. В инструкции Климента сказано о системных миссионерах. Их – к стенке однозначно.

– Интересно, – произнесла Тиатиа, – будет ли Варфоломеевская ночь дубль два?

…

=======================================

На северном (правом) берегу реки Гамбия, в самой дельте с незапамятных времен располагалась деревня Ниуми одного из племен динка. В XVII веке здесь появились французы и, для защиты от англичан (занявших южный берег Гамбии и остров в 20 милях выше по течению), построили форт Барра на мысу, выдающемся в Атлантику. Форт был прямоугольный с круглыми башнями по углам, а его размеры в точности совпадали с размерами поля мини-футбола. Это метрическое совпадение (загадочное, поскольку мини-футбол изобрели почти на 300 лет позже) обнаружил рядовой Оуэн Риттер в первый же час после прибытия в Форт-Барра, где предстояло развернуть береговую дальнобойную ракетную батарею 8-го Интертеррального флота США.

На южном берегу дельты, в Банжуле, столице Гамбии с 40 тысячами жителей в сити (вокруг старого рыбного рынка, мечети короля Фахада и мэрии) и 400 тысячами в окружающем субурбе, размещать такую батарею было бы, мягко говоря, негуманно. Морские контейнеры с ракетными установками были уже расставлены, и зулусы из монтажного взвода начали выгружать их содержимое на размеченные площадки.

Спец-взвод лейтенанта Симпсона в ближайшие полчаса не был задействован и мог уделить время Питеру Йорку, репортеру CNN-Fortune, прибывшему, чтобы показать американцам «Наших бравых парней, которые защищают свободу и демократию в Африке»… Дед (т. е. адмирал Вилли Денброк) специально позвонил лейтенанту Симпсону и приказал: «Поболтай с этим парнем, сынок. Без хорошего PR трудно выдавливать баксы из надутых болванов в Конгрессе. Пусть этот Йорк посмотрит операцию от начала и до конца, только не забудь забрать его мобайл, чтобы он не выскочил в эфир раньше, чем надо. Он не обидится, он на это согласился».

Питер Йорк, молодой мужчина, одетый в стиле «турист в тропических джунглях», устроился на одном из множества обломков стены форта.

– А тут неплохо. Не так жарко, как можно было бы подумать.

– Мы воюем в любом климате, – ответил Симпсон. – Работа такая.

– Хм… Чеканно… А против кого, кстати, воюем?

– Пока это секрет.

– Ладно. Поставлю вопрос так. Это как-нибудь связано с конфликтом между Нуэва-Гранада и нашим альянсом? Может ли экспансия Нуэва-Гранада угрожать нашим интересам не только в Карибском регионе, но и где-то в центральной Атлантике?

– Нуэва-Гранада… – медленно начал Симпсон, – это наш потенциальный противник, и действия её агрессивного режима, начавшего прямую военную аннексию островных территорий стран-участников Альянса в Карибском бассейне, учитываются при всех операциях наших вооруженных сил в любой точке Земного шара. Такова специфика военной стратегии в современных условиях.

– Ясно, Гомер, – репортер вздохнул. – Ответ наизусть по инструкции, я угадал?

– Точно, Питер. Не обижайтесь, но здесь армия. Дисциплина. Все такое.

– ОК. Никаких обид. Сменим тему и поговорим о более простых вещах. Вы и ваша команда недавно из отпуска. Вам не приходится снова привыкать к Африке?

– Нет, Питер. Мы же не на Северном полюсе отдыхали.

Маленький спец-взвод заржал хором в девять глоток (включая глотку зулусского лейтенант-инженера Чкиро). Йорк тоже улыбнулся и кивнул.

– У вас бравая команда, Гомер. И смешанная, верно?

– Это в каком смысле, Питер? По нации, расе или секс-полу?

– В том-то и дело, что во всех смыслах сразу. Как по-вашему, это хорошо?

– Ясное дело, что хорошо.

– Значит, хорошо… А можно я задам вопрос сержанту Венди Уайтби? Да? Скажите, Венди, вам, единственной девушке в команде таких парней, не бывает сложно?

– Не сложнее, чем всем другим. А какие проблемы, что я женского пола?

– Вот об этом я и хотел спросить. У нас дома многие считают, что женщинам вообще сложно в армии, а здесь, в Черной Африке, где довольно своеобразные обычаи…

– Здесь, как раз, нормальные обычаи, – перебила она. – Вот когда мы базировались в Омане, отношение местных… э… жителей к женщинам слегка доставало.

– Вы имеете в виду ислам? – Спросил репортер.

– Конечно. А что же ещё?

– Понятно. У вас принципиальное предубеждение против этой религии?

Сержант Уайтби неопределенно пожала плечами.

– Может, и так. У мусульман свинское отношение к людям. К женщинам – особенно.

– Некоторые считают, что в исламе просто более строгая мораль, – заметил Йорк.

– Пусть эти некоторые поработают в исламской стране, – ответила она. – В Омане в увольнение в город ходили по трое, только днем и только там, где есть полиция. А обычно вообще не выходили с базы. Играли в волейбол или ещё во что-нибудь. Вы можете спросить у наших парней, чтобы это не выглядело, как женское мнение.

– Только не меня, – уточнил рядовой Данович. – Мне нельзя было выходить с базы, поскольку я еврей. И не Джима Лумиса. С ним почти та же история, потому что он афроамериканец. Это не так страшно, как еврей, но тоже лучше никуда не ходить.

– Спросите меня, – встрял Джон Бриггс, – и я вам скажу: Саул и Джим ни хрена не потеряли. В городе ни одной дискотеки. На счет девчонок я вообще молчу.

– На счет парней тоже, – вставила Венди.

– Зверинец, – припечатал Эшли Гиборн.

– Здесь, у зулусов не Диснейленд, конечно, – добавил Рэй Пруст, – но люди здесь нормальные и отдыхают нормально. Примерно как на диком пляже во Флориде.

– Только совсем по-раздолбайски, как на Доминикане, – уточнил Карл Маркони.

– Тут в увольнении не заскучаешь, – подвел итог Лумис.

Питер Йорк понимающе покивал и обвел взглядом компанию солдат.

– Знаете, дома некоторые считают, что негативное отношение к исламу вызвано злонамеренной пропагандой. Своего рода антирекламой. Что вы на это скажете?