Микеле многозначительно хмыкнул и повернулся к Хагену.

– Знаешь, хомбре, я не то, чтобы принципиальный противник травки, но давай мы договоримся: если тебе необходима компания, то можешь предложить Оскэ, но не девчонкам… Оскэ, тебя это тоже касается.

– Дядя Микки! – Возразил Хаген. – Мы не пыхали, год фарта не видать, если вру.

– Мы чисто про биологию, – добавил Оскэ. – Прикинь, дядя Микки, птеродактили размером с пони существовали, так? Мы с тобой об этом говорили ещё в феврале.

– Вот-вот! Про флоп-флайеры напомните, – просуфлировала Люси.

– Да, кстати, действительно! – Сказал Хаген, – есть же «Ptero»! Мы его сделали этой весной вместе с ребятами Штаубе. Сейчас эта машина стоит на вооружении у всех аэромобильных подразделений в Мпулу и Шонао. Типа, факт налицо.

– У этого факта мощность синтактиновых мышц примерно сто киловатт, – сказал агроинженер, – Ты когда-нибудь видел лошадь, которая выдает сто киловатт?

– Кстати о мощности, – вмешалась Чубби. – Дети, вам не кажется, что «GeoBat» уже просохли? Можно ставить на них движки и механизацию. Я ничего не имею против драконов и птеродактилей, но они легко подождут до вечера, не так ли?

– ОК, Тётя Чубби, – со вздохом произнес Оскэ. – Мы будем хорошими неграми.

– Короче, – добавил Хаген, – сейчас докурим и вперед. Но на сегодняшний вечер мы запутали тему про драконов, e-oe? У нас даже кое-что есть по их аэродинамике.

– Хм… – произнес Микеле, – это уже любопытно.

Чубби согласно кивнула, а потом посмотрела на Флер.

– Детка, давай-ка прогуляемся по берегу и посекретничаем, пока мальчишки курят.

– А я? – Спросила Люси.

– А ты, хорошая моя, пока обсуди с папой план своей выпускной стажировки.

– Ма, но я уже месяц назад обсудила! Папа сказал ОК, и я уже стажируюсь!

– Никогда не вредно обсудить такое серьезное дело более детально, – авторитетно сообщила ей Чубби и снова повернулась к Флер. – Ну, пойдем, поболтаем.

…

Они отошли метров на полста, в тень полосы мангро-бамбука, высаженную для укрепления береговой линии, и экс-майор INDEMI окинула коротким взглядом элегантную фигурку старшей дочери. Флер была одета только в короткую lavalava, поэтому все изгибы тела были прекрасно видны.

– Детка, ты ничего не хочешь мне сказать?

– Ма, ты на что-то намекаешь?

– Ты очень догадлива, радость моя, – Чубби кивнула. – Я намекаю на что-то.

– Ну… – Флер поковыряла босой ногой песок, – …типа, так получилось.

Чубби улыбнулась и тихонько щелкнула дочь по носу.

– Милая, только не говори мне, что ты заметила это только час назад.

– Я и не говорю, ма.

– И правильно делаешь. Я бы не поверила. Так на какой ты неделе?

– Ну, приблизительно на шестнадцатой.

– Как это мило с твоей стороны! Значит, в марте у нас будет ещё одно небольшое пополнение в семье. Это замечательно, но к этому надо готовиться, верно?

– Я, типа, готовлюсь, – ответила Флер. – Но не в марте, а в декабре.

– Секундочку… – Чубби задумалась. – Что-то я не поняла в твоей арифметике.

Флер чуть дернула плечами и подмигнула.

– Все просто, ма. Я буду рожать по-элаусестерски, на тридцать второй неделе.

– Так… Спокойно… У тебя что, будет несколько близнецов?

– Нет, один… Или одна… Я ещё не интересовалась полом. А по-элаусестерски будет только в смысле срока. Ну, помнишь, мы ещё давно говорили, что когда я соберусь завести первого ребенка, ты, возможно, соберешься завести третьего. Так?

– Стоп! – Сказала экс-майор. – Не путай меня. Сейчас все получилось наоборот.

– Нет, не наоборот. Все получилось правильно. Ты сама говорила, что детей лучше заводить одновременно. Чисто по практике. И я решила сделать синхронизацию. И вообще, семимесячные гораздо проще рожаются, это биомедицинский факт.

– Детка, ты уверена, что тебе это подходит? Я не собираюсь тебя отговаривать от семимесячного варианта, но ты ведь понимаешь: одновременность это не главное. Главное здоровье. Твоё и киндера. Ты с кем-нибудь консультировалась?

– Да, мама. Я прошла на элаусестерский комплексный тест. Все ОК.

Экс-майор INDEMI покачала головой и вздохнула.

– Прекрасно, милая моя. Но мне кажется было бы немножко правильнее, если бы я узнала, что у тебя будет киндер, не в числе последних.

– Извини мама, я искала удобный момент, чтобы сказать, но…

– Моя дочка, – перебила Чубби и обняла её, слегка прижав к своему округлившемуся животу, – просто удивительно, насколько ты в некоторых вещах похожа на меня.

– Угу… Знаешь ма, я тебя люблю. Так много хочется сказать, а слов не хватает. Мне каждый раз не хватает слов, чтобы объяснить, что я чувствую.

– Не беспокойся, детка. Чувства – это такая область биологии, в которой объяснения просто лишние. Так что достаточно трех слов, которые ты уже сказала.

– Правда, ма?

– Правда, детка. Это одна из немногих вещей, которые я твердо знаю…

…

=======================================

Возьмем тюбик с многоцветным янтарно-бело-зеленым джемом и надавим на него, небрежно размахивая рукой, держащей тюбик, над большим ярко-синим блюдом. Согласно законам механики джем разлетится по блюду гнутыми колбасками и горошинами разной формы и с разным сочетанием цветов. Примерно так выглядит муниципальный округ Икехао (или Миди-Феникс), если смотреть на него с высоты несколько тысяч метров в предполуденные часы.

Зирка Новак глянула на навигационный экран и толкнула штурвал налево. Гибрид пластикового кайта с мото-болидом послушно накренился, входя в вираж. Крестик, отмечавший цель полета, заскользил по экрану…

– А теперь чуть-чуть доверни в обратную сторону, – подсказал Кватро Чинкл. – И не нервничай. Ты совершенно нормально пилотируешь.

– Я стараюсь не нервничать, – напряженно ответила она, выполняя его инструкцию.

– Стараться, Зирка, это немного не то. Ты очень активно стараешься не нервничать, поэтому нервничаешь, а лучше было бы немного расслабиться. Сейчас аккуратно прицеливайся и следи за парой высота – скорость.

– Да, – лаконично ответила она.

Атолл Тероа выглядевший сначала маленькой, почти кольцевой колбаской, теперь превратился в огромную деформированную подкову. Более широкая сторона была покрыта зеленью, из которой выступали яркие квадраты и эллипсы крыш. В лагуну выдавались пирсы – тонкие стрелки, прямоугольники или полукольца. Другая, узкая сторона подковы, представляла собой белую песчаную косу. Значительную её часть покрывали тускло блестящие металлические боксы и башенки, перемежающиеся квадратными искусственными прудами и бетонными полями с какой-то техникой.

Сверяясь с показаниями экрана, Зирка развернула нос машины к группе пирсов на широкой стороне атолла. Группа была приметной – над ней висел маленький ярко-зеленый аэростат с лимонно-желтой надписью «E9. Cambus staff».

По спокойной воде лагуны чуть сбоку от флайки скользила четкая тень крыла. Атолл теперь сократился до небольшого участка лагуны, низкорослых пальм на берегу и аляповатых строений на многополосном пирсе прямо по курсу. Последние дюймы высоты… Шлеп!… Выпуклое брюхо гондолы коснулось воды, вдоль бортов взлетели серебрящиеся султанчики брызг… Торможение… Уфф… Флайка закачалась на чуть заметной волне, не доехав полста метров до причальной стенки… Зирка выключила движок, с напряжением выдохнула, сложила ладони на коленях и закрыла глаза.