– Ну, не только на него. Ты можешь ему помочь. По-моему, это увлекательно.

– Па! – воскликнула Флер. – Ты слышишь, как на нас с Ежиком грузят?

– Что на нас грузят? – Весело спросил Оскэ Этено, вваливаясь в гостиную. Пурпурные волосы, как обычно, стояли торчком, а фартук, надетый на голое тело, был заляпан яркими пятнами изоляционного лака, – Кстати, я докладываю: потребность локальной школы пилотов Увеа-и-Футуна в продвинутых летучих бубликах удовлетворена. Всё. Последние шесть «GeoBat-Trainer» стоят в ангаре, завхоз авиабазы их принял и днями заберёт. Следующий заказ от школы будет непонятно когда. Но…

– Но? – Насторожилась экс-майор INDEMI.

– …Но есть такой островок Жако, который Дальневосточный Тимор, колония Атауро – Северного Тимора, есть плантация губки-бальсы, как у нас. Мы с Флер завезли туда рассаду в конце апреля. Это там отлично прижилось. Там этого теперь навалом, и…

– Я знаю, – перебил Микеле Карпини, – Алибаба мне часто звонит с Жако.

– Вот… – Оскэ почесал обеими пятернями свою пурпурную шевелюру. – Я подумал и позвонил Кайемао Хаамеа, мэру-королю Атауро. Типа «бла-бла-бла, как жизнь?». Он классный парень и нормально во всё врубается… Короче, я спросил: раз есть губко-бальсовая тема, то почему бы не идти в ногу с прогрессом? По ходу на Атауро есть патрульный авиа-отряд, значит есть тренинги, и нужны дешевые флайки-тренеры.

Флер чувствительно пихнула его плечом.

– Ежик! Не тяни селедку за хвост! Ты договорился с Каем Хаамеа, или как?

– Как-как… Прикольно, как хрен на Эвересте. Он знаете, что? Он предложил сделать штурмовой флаер. Учебно-боевой блин-бублик для экологической полиции. Вот.

– Какого размера? – Спросила Чубби.

– Такого же. Только движок и механику надо поставить мощнее. А вместо лака надо покрыть блин-бублик решётчатым полиэфиром со стекловолокном для защиты от стрелкового оружия. И ещё поставить, типа, легкий автоматический гранатомет…

– Хм… – буркнул Микеле, – почему экологическая полиция, а не морской патруль?

– Любимый, – промурлыкала Чубби. – Это звучит гораздо лучше, ты чувствуешь?

– Хм… Опять принцип оптимального легендирования…

– Да, дядя Микки, – Оскэ кивнул. – И название уже есть: «EcoBat». Классно, e-oe?

– Хм… Значит, производиться это чудо будет там, на Жако…

– Кай честно обещал отстёгивать нам долю за инжиниринг, – уточнил Оскэ.

– Так… А прототипы? Тесты? Я надеюсь, это будет не у нас на ферме?

– Нет, это будет на Малом Фиджи на атолле Келелеву, отсюда сто миль на юг. Ну, немного больше. У друзей Кая там роботизированная мини-верфь или типа того.

Агроинженер повернулся к своей vahine и поинтересовался.

– И что ты об этом думаешь, родная моя?

– Ну, – она улыбнулась, – помощь защитникам экологии, это хороший бизнес.

– …Ладно, – он кивнул, – путь будет экология.

– Iri! – Воскликнула Флер, а потом, внезапно погрустнев, повернулась к Оскэ и очень нежно погладила его по щеке. – Ежик! Надо придумать комсомольское собрание.

– Jodido Universe… – растерянно отреагировал он. – Это как?

– А вот это, – улыбаясь, сказала Чубби, – я вам объясню за обедом.

…

=======================================

Шел второй день работы по разметке восточного сектора атолла Донг-Ша. Тут было примерно 15 миль полупогруженного кораллового барьера, над которым требовалось установить серию площадок на опорах, причем так, чтобы не разрушить уникальную структуру сообщества живых существ. Работа имела ещё второй смысл: исследовать психофизические реакции четырех будущих китайско-китайских лунных астронавтов.

Сегодня, как и вчера, как только солнце добралось до зенита, была объявлена сиеста – послеполуденный перерыв на период пиковой жары. 10-метровый катамаран встал на якорь в лагуне немного в стороне от барьера и Тино Кабреро со свойственным ему специфическим юмором, распорядился: «Слушай, экипаж! Приступить к первым антигуманным экспериментам с персонами китайской национальности!». И четверых китайцев начали обклеивать присосками – сенсорами биомедицинского анализатора.

Пятеро буньипов, которые расположились тут же на палубе катамарана под тентом вокруг полуведерного терра-илоиского электрочайника, с крайним любопытством наблюдали за происходящим. Кроме «старых знакомых» Урра, Нзее и Тйеп, к этой экспедиции примкнула парочка: Йвви – парень с фигурой эллинского атлета (с той оговоркой, что рост у него был немногим выше полутора метров) и Скек – девчонка, очень похожая на Тйеп, но чуть-чуть более худая. Урра представил их так: «Йвви молодой, опыт маленький, но хороший друг. Скек хорошая женщина, но тоже опыт маленький. Хорошо говорить на «robobri» но бла-бла-бла просто так много-много».

Скек обожала болтать. Ей нравился сам процесс построения и произнесения фраз на «basic-en», на «lifra» и на каком-то из диалектов островного китайского. У нее был несложный принцип: «что увидела, про то пою». ещё вчера стала ясна ценность этого качества. Выбираясь из воды после очередной серии нырков, Скек усаживалась на корточках у расстеленной на палубе карты-схемы рифа, и начинала рассказывать, что увидела, где увидела, и какие существенные (на её взгляд) детали упущены на схеме.

Сейчас, наблюдая за «антигуманным экспериментом», Скек, конечно, тоже болтала.

– Эта электронная коробка маленькая и без трубок. Только проводки и экран. И нет бутылки-насоса, который качает жидкость. И подушки-насоса, который качает воздух, тоже нет. И экран один, маленький, плоский, как ладонь. А у большой коробки экран большой плоский и другой объемный экран, похожий на большую каплю воды в виде человека. Тут восемь проводков с присосками. Там тридцать два и четыре отдельно…

– Ты где-то видела большую коробку? – Поинтересовалась Лвок, приклеив последнюю восьмую присоску к организму Линси Ли.

– Да. – Скек кивнула. – Я долго лежала рядом с большой коробкой. Странно. Я помню сначала море, которое красное-красное, и солнце, которое черное-черное. Потом сразу комната, зеленая с синим. Я лежу рядом с коробкой. Я не могу двигаться. Там канаки, которые говорят длинные-длинные звуки. Это я так слышала. Потом стало нормально.

– По ходу, ты загремела в реанимацию, – предположил Тино. – У меня была такая фигня, когда меня прострелили из пистолет-пулемета в позднем криминальном детстве.

Девушка-буньип снова кивнула, потом, наклонившись к Йвви, ткнулась носом в его плечо и провела языком по его коже как кошка, облизывающая котенка.

– Я не помню, как Йвви привез меня на Сот И-Ами. Я была там, а потом сразу там. Потому что я заболела и стала как мертвая. В прошлом году, когда началась зима, нас прогнали с болота на Северном Лусоне на реке Кала-Йан, почти все заболели. А кто не хотел умирать и не боялся канаков, тот брал лодку и плыл на север, на острова И-Ами.

– А кто-то из вас боялся канаков? – Заинтересовалась Фэй Лани.

– Глупые люди, – ответил Йвви. – Не смотрели «Tokinfo», а слушали врунов из города и повторяли за ними: «ох-ох, канаки всех убивают». Эти глупые люди умерли, а мы живы.

– Йвви, а что такое «Tokinfo»?

– Это такое маленькое TV, – ответил он, отстегнул от своего шнура-пояса предмет в виде краба с клешнями-креплениями, нажал на нём что-то и протянул «краба» тайваньской китаянке. – Смотри и слушай. Тут понятные картинки и простые понятные слова.