– Круто! – Оценила Келли. – А где…?

Но она не договорила, поскольку японская парочка как раз появилась в поле зрения. Кияма Хотару выглядела очень элегантно в свободной красно-сиреневой самоанской тунике, затянутой на талии японским поясом «химо». Дземе Гэнки, одетый в шорты-багамы и яркую пеструю меганезийскую гавайку с четырьмя карманами, кажется, чувствовал себя экипированным не вполне сообразно для церемонии знакомства.

– Что вы застыли, как Статуи Свободы? – Удивленно спросила Тиви. – Через два часа Солнце сядет, а нам надо успеть собрать домик, вы помните?

– Но, – нерешительно возразила Хотару, – чтобы что-то строить, сначала необходимо, наверное, предъявить наши бумаги в мэрию и получить разрешение властей…

– С дедушкой Хинаои, мэром, я вас потом познакомлю, – вмешался Спарк. – Aita pe-a. Просто сейчас он ловит макрель вон там, в лагуне. А про бумаги я, типа, не понял.

Ван Хорн, успевший закурить сигарету, пояснил:

– Ребята арендовали землю, полсентимо, вон там на пятачке, видишь, между тремя панданусами. Реально дешево. И распечатали оплаченный счет и план участка.

– План это правильно, – сказал Акела. – Но как на эти полсентимо влезет их fare?

– Акела! – Возмутился Эланг. – Ты что, ни фига не слушал? Мы же объяснили: у них складной «fare-tupaiti», типа как оригами, только не японский, а терра-илойский.

– Там даже останется чуть-чуть место для backyard, – добавил Окедо.

– Хватит болтать, – тоном архетипической полинезийской хозяйки заявила Тиви, – а то солнце сядет. Давайте катите сюда квадрик с лебедкой, и быстро все сделаем.

– Comandante, – буркнул Эланг и звонко шлепнул её по попе. Получил в ответ резкий подзатыльник, хмыкнул, повернулся к Акеле и спросил, – Хэй, так мы поюзаем ваш квадроцикл с краном лебедкой? E-oe?

– Давайте-ка мы вам поможем, – предложил Спарк.

– Нет, мы сами вместе с японскими японцами! – Заспорил Окедо.

– По-моему, – вставил Ван Хорн, – это нормально.

– Гм… – Акела переглянулся со Спарком. – ОК, валяйте, но чтоб все по инструкции!

– …Кроме того, – продолжил Ван Хорн и бросил выжидающий взгляд на Фуопалале.

– E te hamani-nui parau, – многозначительно произнес тот.

– У нас в гостях док Кватро Чинкл со своей faavahine, – предупредил Акела.

– Я знаю, – король медленно кивнул. – Хорошо, что Паоро так распорядилась.

…

В воде на самом мелком участке между пирсами Зирка Новак играла с близнецами-эректусами. Все пятеро (в смысле, она и близнецы) были в полном восторге от этого. Остальные собравшиеся под навесом ненавязчиво приглядывали (на всякий случай) параллельно с «hamani-nui parau» (серьезным деловым разговором). А со стороны «стройплощадки», с дистанции чуть больше ста метров, доносились характерные для любительского строительства возгласы с часто употребляемой лексической единицей «fuck» (как в оригинале, так и в свободном переводе на родные языки работающих).

Фуопалеле Тотакиа завершил вводную часть своего доклада и сделал перерыв, чтобы хлебнуть подогретого саке.

– Хэх… – Кватро Чинкл похлопал себя ладонью по колену. – Твоя идея относительно алгоритма управления, который использует живая стрекоза в процессе охоты… Это действительно интересно. Это можно вставить в целую кучу прикладных областей… Разумеется, если алгоритм действительно такой, в смысле, если он работает.

– Мы это проверили, – ответил король. – Акела, Санди и Пио-Пио, vahine моего сына Хенаоиофо, вырастили из фитепов мозги для «krill-fly», я об этом уже говорил.

– Фитепы… – буркнул математик. – Никто никогда не будет точно знать, как именно работает та или иная конкретная схема на фито-электронных процессорах. Схема, полученная всего за 5 актов деления одного фитепа, содержит 16 элементов, а число потенциальных связей между ними – порядка 10 триллионов. ещё 3 деления и число элементов – 128, а число потенциальных связей уже намного превышает гугол.

– Что такое «гугол»? – Cпросила Келли.

– Гугол, – ответил Спарк, – это больше, чем до хуя. More than fucking zillion.

– Если без лирики, – добавил Акела, – то это сто в сотой степени.

Доктор Чинкл утвердительно кивнул и продолжил.

– При самонастройке таких схем возникает некая индивидуальность. В минимальных схемах, таких как у вашего «krill-fly», индивидуальность поведения не больше, чем у актинии. Но в предлагаемой новой схеме индивидуальность окажется примерно как у насекомого. Собственно так и должно быть, если вы моделируете стрекозу.

– Пф, – фыркнул Спарк, – так ли велика индивидуальность насекомого?

– Док прав, – заметила Санди. – Все стрекозы ведут себя чуть-чуть по-разному.

– Ну, и что? – Возразила Келли. – Любые два автомобиля тоже ведут себя чуть-чуть по-разному, даже если они сошли с одного конвейера с интервалом три минуты.

– Есть большая разница между разницей и разницей, – ответил ей Акела.

Келли удивленно моргнула несколько раз и энергично покрутила головой.

– Э… Ты сам-то понял, что сказал?

– Скорее да, чем нет, – ответил он. – Если автомобиль, например, окажется с боязнью высоты, то что с тобой будет на горной дороге? Я уже молчу о том, что будет, если автомобиль жгуче ненавидит людей в шляпах. Ты оглянуться не успеешь, как…

– Я поняла, – перебила она. – Но можно же встроить какие-то блоки контроля.

– Тогда ты убьешь главную идею, – сказал Обо Ван Хорн. – Фуопалеле придумал эти стрекозиные мозги, чтобы уйти от сложного и длительного программирования, а ты предлагаешь взять мозги, построившиеся за час, тестировать их сутки, а после этого неделю составлять к ним программу блоков контроля.

Кватро Чинкл кивнул в знак согласия и добавил:

– Считай, что ты имеешь дело уже не с роботом, а с домашним животным, хотя и примитивным. Какое оно выросло в смысле мозгов, такое выросло.

– Да, получается фигня, – согласилась она. – Но можно юзать эти мозги там, где не страшно, если сглючит. Например, на дронах экологического мониторинга.

Спарк улыбнулся и нежно потрепал её по затылку.

– Классная идея, честно. Но как я понял, король Фуо и док Обо хотят запихнуть эти стрекозиные мозги в дрон авиа-рэптор.

– Во что-то типа робота, который летает и стреляет? – Уточнила она,

– Для начала да, – подтвердил Фуопалеле. – Потом мы планируем сделать ещё много интересных фокусов с этой штукой, но в начале надо сделать это.

– Ну, что ж, – произнес математик. – Рано или поздно кто-то всё равно бы это сделал. Но следует быть готовыми к неожиданностям. И я не согласен с примером Акела про автомобиль, ненавидящий прохожих в шляпах. Это слишком по-человечески. А мы начинаем работать с радикально нечеловеческим решателем задач. С гораздо более нечеловеческим, чем киберы, прога которых пишется всё же при участии человека.

Шумно хлебнув саке из чашечки, король Фуопалеле почесал себе пузо и буркнул:

– Опасения. Они всегда есть. Про «krill-fly» тоже были опасения из-за этих фитепов в мозгах. А оказалось – ничего такого. Мои ребята сейчас спокойно вытраливают эти штучки у берегов Японии, и оффи из Токио платят нам за это хорошие деньги.

– Стрекозы-роботы это значительно серьезнее, – заметил Спарк. – У них нет наперед заданного маршрута и встроенных ограничений радиуса действия. И у них высокая скорость. Если что-то пойдет наперекосяк, никто не успеет вытралить их на небе.

– Я бы подумал про это подольше, – проворчал король, – но у нас очень мало времени. Ситуация развивается так быстро, что каждый час на счету.

– Как говорил один парень, – объявила Санди, – самая большая херня получается из хорошего дела, сделанного второпях. Он был лучшим хакером Сиэтла, он так все продумывал, что федералы ни разу не смогли сесть ему на хвост. Но как-то раз он побежал за пивом через улицу, и его сбил какой-то кретин на грузовике. Жалко…