– Нормально… – турист попытался улыбнуться. – Слушай, Лютер, скажи мне… Только честно: я жив или умер?
– Если честно, Ричард, то террористы накачали тебя кетамином. Вот как.
– А я уже дома или ещё в Таиланде? – Спросил Тукберри.
– Пока в Таиланде, но все уже ОК. Я из наших аэрокосмических сил, мы тут вместе с моряками – оззи и нези. Приехали за тобой. Хорошая новость, точно?
– Точно… – согласился турист. – Слушай, Лютер, а где все наши? Нас было четверо из Университета Линкольна. Нас точно было четверо, ты понимаешь? Мы поехали, ну… Оторваться. И эта хитрая стерва, сказала, что пойдет за своими подружками… А сама подсыпала нам что-то в чай. Падла… Дала визитку… Вроде как массажный салон при ночном баре… Ты понимаешь? Ну массаж, все такое…
– Все здесь, Ричард, – успокоил его флаг-лейтенант. – Вы все четверо здесь.
– Ты сам посуди! – продолжал Тукберри. – Она крутила сиськами, улыбалась, ну, как нормальная девчонка. Что в этом такого? А потом бац – темнота. И эти ублюдки. Они говорили по-своему, но «bismillahi rahman rahim» я хорошо запомнил. Это долбанные исламисты, греб их мать. У них фальшивый госпиталь, как в триллерах про нацистов. Блядь! От укола я лежал и не мог пошевелиться, но все понимал. А они там ходили… Потом все уплыло…А ещё шаолиньский монах. Я сначала думал: это глюк. Я открыл глаза, а я уже в самолете. Смотрю: шаолиньский монах. Как в гонконгском кино! Я спрашиваю: алло, ты кто? А он так спокойно отвечает: я тебе помогу.
– Это товарищ Тзи Фу, наш военврач, – коротко пояснил Лон Бусан. – Скажите, мистер Тукберри, вы могли бы узнать женщину, давшую вам визитку массажного салона?
– ещё бы! Я эту мерзавку на всю жизнь запомнил!
Красный комендант удовлетворенно кивнул и снова использовал свой свисток. На пронзительную трель сначала откликнулся какой-то голос, а где-то через полминуты коммандос потащили из зарослей на площадку абсолютно голых людей, ноги и руки которых были спеленаты прозрачной липкой лентой. Коммандос бросали этих людей примерно на середину площадки, равнодушно, как мешки. 11 мешков. Впрочем, три мешка… Точнее, трех персон женского пола… Бросили рядом с комендантом.
– Мистер Тукберри, – произнес комендант, – возможно, одна из них…?
– Я узнал! – Перебил турист, указывая пальцем. – Вот она!
– Точно! – Добавил другой турист, с которым сейчас работал тайский военврач.
– Это хорошо, – констатировал Лон Бусан, внимательно глядя на опознанную персону: очень молодую таиландку. – Мэм, вас узнали, и вы должны рассказать все о вашей антиобщественной деятельности. Вы расскажете быстро, точно, честно. Да или нет?
– Да, да! – Мгновенно выпалила она, как будто боялась опоздать с ответом.
Билл Сеймур и Пак Ве наблюдали эту сцену по TV, сидя в баре отеля с парой кружек портера и огромным блюдом тигровых креветок.
– Психологический крэк, – прокомментировала меганезийская кореянка. – Теперь эта исламская террористка будет складно петь без пауз, пока её не остановят. Репортерам привалило большое профессиональное счастье.
– Вообще-то, – заметил Сеймур, – с пленными нельзя так обращаться.
– Это не пленные, а bandidos, – возразила она. – Их вообще можно сразу в расход, но получилось так, что они нужны для info и для PR, поэтому…
– А откуда ты знаешь, что они в чем-то виновны? – Перебил он. – Красные кхмеры, это сомнительные субъекты. Они могли схватить, кого попало, и запугать.
– У них есть полный видео-протокол операции, – ответила Пак Ве. – Ещё у них есть все документы из клиники. Файлы сотрудников – тоже. Красным в этой теме никак нельзя ошибаться, поэтому у них все чётко, каждый шаг подтвержден по секундам.
– Всё равно, зачем издеваться над людьми? Раздевать догола, обматывать скотчем…
– А что? – Удивилась Пак Ве. – Гуманный метод. Липкая лента, в отличие от троса или проволоки, затянутой на конечностях, не нарушает кровообращение. Но клеить надо, конечно, на голое тело. И вообще, с голым человеком проще в смысле контроля и в смысле гигиены. Правда, это годится только для тропического климата.
Помкэп «Индевера» сделал пару глотков из кружки и покачал головой.
– Ты замечательная девчонка, но очень прагматичная.
– Что ты! Я наоборот, очень романтичная! Я в детстве обожала книжки про пиратов Карибского моря. А ты как думаешь, почему я после колледжа и стажировки пошла работать в SCAR «Hybird», причем в морской страховой комиссариат?
– Морской страховой комиссариат? – Удивленно переспросил Сеймур, пытаясь сходу сообразить, какое это имеет отношение к древним пиратам Карибского моря.
– Ну! – Она кивнула и начала свертывать самокрутку из цельного табачного листа.
– А! Я понял! Это папуасские морские страховки от пиратства, верно?
– Ага! Я хотела реально посмотреть на пиратов. Но в жизни всё иначе. Они оказались тупыми и скучными субъектами на катерах непонятно какого производства. Обычно, увидев наш вымпел – красное поле с черной бабочкой, они сразу отваливали. Пару раз случились перестрелки. В смысле, некоторые пираты почему-то ничего не знали про «Hybird» и не отваливали. Тогда мы просто убивали их… А потом дядя Ен сказал: Ве, хватит заниматься военной рутиной. Хочешь романтики? Я тебе устрою…
– И он устроил? – Спросил помкэп.
– Скорее да, чем нет, – Пак Ве подмигнула ему. – Конечно, всё не так, как в книжках. Романтика это… Это такая штука, которая бывает очень разная. Каждый новый тип корабля это тайна, ты согласен, а? Сколько бы моделей не гоняла на компе военно-инженерная группа, все равно остается что-то… Не знаю… Может быть, характер?
– У каждого корабля свой характер, это факт, – согласился австралиец.
– Вот! – Она подняла кружку. – Ты меня понимаешь! А это очень здорово, когда такие разные люди вдруг находят что-то общее и начинают понимать друг друга!
– Тоже романтика? – Весело спросил он.
– ещё какая! Билл, а как ты попал на флот?
– Так, – он пожал плечами. – В детстве мечтал ходить под парусом. Не просто вдоль берегов, а через океан. Но когда ты студент и в карманах гуляет ветер, это не так легко реализовать. И я ушел с 3-го курса Университета на флот. Знаешь, мечта это серьезная штука. Она мобилизует. Я тогда был юный обормот, но ситуации складывались… Как выражается кэп Джед: решить неразрешимую проблему проще всего, если у тебя нет другого выхода. Он у нас морской философ.
– Дядя Ен говорит, что и ты, и кэп Джед классные моряки, – сообщила Пак Ве.
– Ну, адмиралу Пак Ену, виднее.
Пак Ве прожевала креветку, запила портером и тряхнула головой.
– Адмирал – не адмирал, какая разница? Главное: что человек реально может.
– Ен до хрена всего может, – согласился Сеймур. – В Канберре, в штабе нашего флота говорят, что такого отморозка на этих морях не было со времен Уильяма Дампира.
– Хэх! А мы проходили Дампира в колледже, как великого навигатора парусной эры.
– Вот как? Хотя, да, он был не только пират, но и член Британской академии наук.
– Не в этом дело, – Пак Ве махнула рукой. – Хрен с ней, с академией. Дампир первым занялся прикладными моделями течений и ветров, и многое открыл, хотя ещё не было нормальной математики и кибернетики. Прикинь, как у дядьки классно варил мозг?
– Прикидываю… – Сеймур бросил взгляд на TV-экран. – Слушай, Ве, что за фигня?
– А что?
– Ну, это… Какого черта наш боцман Джонс берет под конвой этих террористов?
– Ты разве не знаешь? – Удивилась она. – Террористов вам отдают из гуманизма и ещё потому, что их должны судить на Аотеароа за то, что они похитили туристов-киви.
– Блядь… – Простонал помкэп, схватившись за голову.
– Не парься, Билл. – Пак Ве похлопала его по ладони. – Я тебе объясню, что с ними надо делать, чтобы они стали тихие и безвредные. Это несложно, но вас этому не учат, и…
