=======================================
Все атоллы красивые и все разные. Атолл Нгару, самый северный в округе Палау не исключение. Правда, из естественной суши над водой здесь торчит только островок размером с футбольное поле. Это часть широкого кораллового барьера – подковы шириной в милю и длиной в три мили, развернутой дугой на юг и открытой на север. Лагуна атолла мелкая, два – три человеческих роста в самом глубоком месте. Концы барьера-подковы уходят на север, погружаясь до 10 метров, расходятся на 7 миль в стороны к востоку и западу и замыкаются в 15 милях севернее Нгару. Этот огромный эллиптический атолл с площадью лагуны 330 квадратных километров назван рифом Веласко, а маленький атолл Нгару – это его маленький мелководный южный угол.
Недавно созданный консорциум «Vela-Ole» арендовал атолл Нгару вместе с правом преимущественной эксплуатации всей акватории рифа Веласко. Сделка с правлением округа Палау нормальная, но крупная и серьезная по характеру арендуемого объекта природы. А это по артикулам Хартии значит: особый контроль. Именно с целью этого контроля на «футбольном» островке сейчас находился майор полиции Зима Рарами. Собеседником майора был президент консорциума – Поэтеоуа Тотакиа, характерный провинциальный утафоа-мелано, 20-летний третий сын Фуопалеле, ariki-foa (короля) атолла Номоуавау, островка Кен-Тин и банки-плато Наканотори. Юность президента, разумеется, не обманула опытного полисмена. Сделав традиционный глоток какао и поставив армейскую кружку на циновку, он положил рядом веер листов распечатки.
– Итак, сен Тотакиа, приступим к инспекции.
– Ага, – Поэтеоуа кивнул, и на его лице возникла хитроватая фермерская улыбка.
– …Начнем с этого, – продолжил Зима Рарами, и показал рукой на два циклопических мыльных пузыря, расположившихся в центре лагуны Нгару, – это что?
– Быстровозводимые купольные ангары «zinzyu», основной габарит двести метров.
– Zinzyu, – повторил полицейский майор. – Китайский театр, если перевести.
– Ага, – младший принц снова кивнул. – Это разрабатывали наши хорошие друзья для китайской лунной программы, и по условиям сделки мы можем пользоваться после рассекречивания. Я имею в виду программу «Taikobao», сен Рарами.
– Понятно, – майор кивнул в ответ. – Ну, кто ещё из наших не прокатился на широкой китайско-китайской спине?
– Типа, все прокатились. Если у соседа горе, то нельзя наживаться, а если счастье, то можно. Так учит Paruu-i-hoe. У китайских китайцев счастье, они хапнули пол-Луны.
Зима Рарами выпятил нижнюю губу тем особым образом, которым среди этнических хинди (а он был именно из этого этноса) принято обозначать крайние сомнения.
– Счастье. Полтора миллиарда китайских китайцев скинулись по триста баксов с носа.
– Смета проекта «Taikobao» не рассекречена, – заметил Поэтеоуа.
– Ладно. Это их дела. А что со сметой «Vela-Ole»? Смету консорциума я посмотрел и примерно понял, но есть вопросы, что и зачем…
– Спрашивайте. Aita pe-a.
– Это я спрошу на следующем ходе. А пока меня интересует, кто платил? Стив-Стив? Полковник Нгакве? Доктор Мо и доктор Го? Или, может, тайваньская разведка?
– Хэх… – улыбка принца стала чуть виноватой. – Я вам доверяю, сэн Рарами, однако расписку напишите, пожалуйста, по второй форме, потому что первой формы мало.
– Во как! – буркнул майор, вытащил из бокового кармана планшет и начал заполнять расписку о неразглашении деловой информации военно-стратегического уровня, не прекращая при этом задавать вопросы. – …Скажите, сен Тотакиа, с кем из тех людей, которых я назвал, вы лично знакомы?
– Ну, если Стив-Стив, это Стивен Стивели, президент Антарктического газового…
– Да.
– …Значит, с ним я знаком только по телефону. Физически здесь бывает кто-то из его менеджеров. Доннел Данбар, Джорекс Джемс, или Десембер Крузо. С Адэ Нгакве я, конечно, знаком. Мой старший брат Хенаиофо и Адэ воевали вместе в 20-м году на Верхнем Конго – Мпулу. Теперь дружат семьями, это понятно. Дальше: доктор Мо и доктор Го. Это Макао Чен Мо и Гавайи Го Синрен, я правильно понял?
– Да, – снова подтвердил полицейский майор.
– …Значит, с доктором Го я тоже знаком, а с доктором Мо – только по телефону. Про тайваньскую разведку это вопрос не очень интересный для бизнеса. Приезжает, типа, нормальный китайский менеджер по какому-то частному вопросу с рекомендацией от доктора Ляна из, как бы, католического братства моряков. А от кого этот менеджер по реалу, непонятно. Может он действительно от мафии контрабандистов, а может и от тайваньской разведки. Но человек ведет себя адекватно, и мы с ним тоже нормально. Вообще это такой философский вопрос, где заканчивается тайваньская спецслужба и начинается лавка мистера Ляна. Главное, что его лавка честно сотрудничает с нашим гестапо. Значит они, хотя и мафиози, но, как бы, наши союзники в широком смысле.
– Сен Тотакиа, а откуда вы знаете, что мафия доктора Ляна сотрудничает с INDEMI?
– Ну, сен Рарами, это в нашем океане все знают, даже селедки. А то нет?
Полицейский майор неопределенно пожал плечами и протянул принцу планшет.
– Прочтите, сен Тотакиа, возьмите свой экземпляр и распишитесь на моем.
– Ага-ага… Все ОК, сен Рарами. Вот теперь спрашивайте про что угодно.
– Я уже спросил: кто за это платит?
– А я как чувствовал, что вы будете настаивать, – с этими словами Поэтеоуа Тотакиа протянул майору лист бумаги с распечатанной таблицей. – Это наш текущий расклад.
– Очень любезно с вашей стороны, – проворчал Зима Рарами, пробегая взглядом по строчкам и столбикам. – Ах вот как. ещё и морские манчжуры. Тогда ясно, почему на вашем объекте и конголезцы, и японцы. Вот интересно, откуда в Фую-Цин-Чао такая прорва денег? Президент Домо Сойо получил наследство от богатого прадедушки?
– Пардон, сен Рарами, мы деньги в чужих карманах не считаем.
– Понятно, сен Тотакиа. Это был не вопрос. Я просто размышлял вслух. С вопросом о платежах я примерно понял. Давайте перейдем к вашему объекту. Если вы тут будете строить гидропланы, то зачем вам такая высота сборочных ангаров, а тем более, такая высота открываемого лепестка ворот? Туда может пройти дирижабль или линкор.
– У наших гидропланов большая высота лопастей винтов, – пояснил Поэтеоуа, – таково требование экономичности. А ангары по этой технологии выходят довольно дешёвые.
Зима Рарами снова выпятил нижнюю губу, обозначая крайнее сомнение.
– Только не говорите мне, что вы можете вообще не считать денег и сделали огромные ворота просто по приколу. Высота лопастей грузового гидроплана может быть весьма велика, но не полста метров от ватерлинии, я полагаю.
– Я уточняю, – сказал принц, – у нашего гидроплана размах лопастей ротора 35 метров. Плюс высота от воды и плюс обычный запас по высоте ворот.
– У гидроплана пропеллер с размахом лопастей 35 метров? Не смешите меня, ОК?
– Давайте подъедем туда на «Зодиаке» и померяем лазерным циркулем? – Предложил Поэтеоуа. – Циркуль стандартный «Metro-Red», ошибка меньше сотой процента.
– Подъедем куда, сен Тотакиа?
– К гидроплану, сен Рарами. Вот же он.
Принц протянул руку в направлении плавучей конструкции, которая до этого момента казалась майору круглым пенобетонным понтоном метров полтораста в диаметре. Эти понтоны, формируемые из желеобразной пены прямо на воде, уже примелькались за последние несколько лет. Данная конкретная конструкция не выделялась размерами и форма была несложной. Асимметричный сплющенный бублик или выпуклый блин с большой выемкой, смещённой от центра к краю. Около выемки – надстройка с двумя консолями, несущими роторы ветряков метров по 35 диаметром. Ничего особенного. Норвежские ветряки на 10 мегаватт с вчетверо большим ротором начали строить с 10-х годов текущего века. Майор идентифицировал блин-бублик, как плавучую ветровую электростанцию. Понятная вещь, не стоящая особого внимания… А вот и нет…
