– Это Драйер, – объявила Блок.

Кейт встала и последовала за ней в коридор.

– О господи, что случилось? Что-то плохое? – воскликнула ей в спину Александра. Всякого притворного спокойствия как не бывало – плечи у нее напряглись, а руки поднялись, как будто она собиралась отразить удар.

– Я уверена, что всё в порядке. Подождите здесь, я скоро вернусь, – успокоила ее Кейт.

Драйер стоял в коридоре в компании трех своих помощников – подтянутых моложавых мужчин по меньшей мере лет на пять помладше его. «Маленькие Драйеры в роли придворной свиты», – подумала Кейт.

В руках он держал документ в ламинированном переплете с заголовком «Дополнения к обвинительному акту».

– А это еще что? – поинтересовалась Кейт. – Только не говорите мне, что я должна была получить это еще пару месяцев назад, иначе я подам уведомление судье – вы даете мне отличные очки для апелляции еще до начала процесса.

– Мы можем поговорить наедине? – спросил Драйер.

Кейт глянула на молодых людей у него за спиной и сказала:

– Блок останется.

– Как пожелаете, – ответил Драйер. Он шагнул вперед, и его свита рассеялась. Документ он протянул ей так, словно тот был ядовитым. Не так давно на нее подали в суд, и она опасалась принимать любые бумаги, предварительно не выяснив, что в них содержится.

– В чем там суть? – спросила Кейт.

– Мы получили запрос от Флинна на токсикологическое исследование тела Фрэнка Авеллино. Были проведены анализы крови и внутренних органов. Вот результаты. Я не обязан делиться этим с вами, но считаю, что вы с Флинном должны по крайней мере бороться по-честному.

Кейт взяла документ и пролистала его до конца.

– Что такое галоперидол? – спросила она. Следы этого вещества были обнаружены в печени, мозге и крови Фрэнка Авеллино.

– Могли бы и сами догадаться. Сейчас мы переворачиваем все там вверх дном в поисках любых следов этого препарата. Вообще-то вам стоит задуматься о том, как Флинн узнал, что нужно провести подобную экспертизу, когда мы сами до этого не додумались, и почему галоперидол вообще присутствовал в организме Авеллино. Смею предположить, что ответы могут оказаться не слишком-то выгодными для вашей клиентки, мисс Брукс.

Когда Драйер ушел, Кейт передала отчет Блок. Та пролистала страницы, прочла заключение и менее чем через минуту вернула документ Кейт, которая уже открыла «Гугл» на своем телефоне и пыталась найти какую-нибудь научную статью про галоперидол – что-нибудь более надежное, чем «Википедия».

– Можешь не искать, – сказала ей Блок. – Это успокоительное средство. Одна моя давняя подруга когда-то работала в доме престарелых в Бей-Сити. Говорила, что в основном ее работа заключалась в уборке дерьма. В Бей-Сити любили, чтобы пациенты были послушными. Чему способствовал жидкий галоперидол, добавленный в овсянку.

– Это же довольно сильное антипсихотическое средство… Господи, и они дают его старикам?

– По крайней мере, в Бей-Сити давали, – подтвердила Блок.

– А теперь нет?

– Похоже, что нет – после того, как я узнала об этом и навестила заведующую медчастью. Похоже, в тот же вечер бо́льшую часть их запасов галоперидола кто-то случайно вылил в канализацию. А эта заведующая неудачно споткнулась о складку ковра и сломала себе обе руки.

Кейт в очередной раз порадовалась, что Блок считает ее своей подругой. Она никогда не захотела бы видеть ее в качестве врага.

– Почему Фрэнк Авеллино принимал его? В его медицинской карте ничего про это не упоминается? – спросила Кейт. Что-то в этом отчете заставило ее задуматься. Как будто она стояла на пороге чего-то ключевого для всего этого дела. Блок добралась туда раньше ее.

– Может, Фрэнк и не знал, что принимает его, – предположила Блок.

Как только Кейт вернулась в кабинет, Александра резко вздернула голову от стола.

– Чего он хотел? – спросила она.

Кейт взмахнула документом и театрально уронила его на стол.

– Это токсикологический отчет. В нем говорится, что в организме вашего отца, когда его убили, наличествовало большое количество успокаивающего средства – галоперидола. Вы когда-нибудь слышали о нем?

Плечи Александры расслабились, выражение лица изменилось. Если до возвращения Кейт она была напряженной и обеспокоенной, то теперь выглядела совсем по-другому. Губы у нее сжались в некоем подобии решимости, в глазах блеснул огонь, и она сказала:

– Да, я слышала про галоперидол. Я знала о нем много лет. Моя сестра частенько принимала его, когда была маленькой.

В здании суда на Сентер-стрит я отыскал туалет, который не вонял, как штаны Марлона Брандо в «Апокалипсисе сегодня». Через несколько секунд из крана заструилась холодная вода, я поплескал себе в лицо и посмотрелся в треснувшее зеркало над раковиной.

Настал момент «щелкнуть выключателем», как я это называю.

Когда ты судебный адвокат, у тебя есть люди, которые полагаются на тебя. Целая куча людей. И один из них доверил тебе всю свою жизнь. Ты не можешь позволить своему собственному дерьму встать у тебя на пути. Ты должен найти способ отключиться от этого, чтобы спокойно выполнять свою работу. У тебя заболел ребенок? «Щелкни выключателем». Банк только что отобрал у тебя дом – «щелкни выключателем». Ты болен, у тебя депрессия, ты алкоголик, тебя гложет черная тоска, которая разъедает тебя до костей, – «щелкни выключателем» и выруби все это на хрен!

Ты должен уметь отгородиться от всего этого дерьма. Избавиться от него. С головой погрузиться в игру. Если ты этого не сделаешь, то никогда себе этого не простишь, а твой клиент уже точно тебя не простит.

Надув щеки, я резко выдохнул, вытер лицо бумажным полотенцем и «щелкнул выключателем».

Это был первый день слушаний. Моей первоочередной задачей было остановить их – вышибить судью из его кресла и перенести слушание на пару-тройку месяцев. Мне требовалось время, чтобы привести в порядок голову и спокойно во всем разобраться. Это была рискованная игра, но я должен был избавиться от этого судьи.

В зал я немного запоздал.

Тот уже был приспособлен для совместного судебного разбирательства. С левой стороны находился стол обвинения, за которым сидели Драйер и его подручные. Справа – два стола защиты, расположенные бок о бок всего футах в шести друг от друга. За первым из них уже сидели Гарри с Софией. Оставалось еще два свободных стула – один для меня, другой для Харпер. Я попросил оставить это место пустым, и Гарри не стал возражать. Кейт Брукс, ее следователь Блок и Александра расположились за другим столом защиты.

Все столы были обращены к судейской трибуне, а присяжные сидели справа от них. С левой стороны зала, рядом со свидетельской трибуной, был установлен большой проекционный экран. Сейчас он был белым и пустым. Я занял свое место рядом со своей клиенткой. Она протянула мне руку, я взял ее и слегка сжал. Это был самый ободряющий жест, на который я сейчас был способен.

– Вы неважно выглядите, – заметила София.

– Я в полном порядке. Не волнуйтесь. Я просто много работал над вашим делом, вот и всё.

Ответом мне была деланая улыбка, возникшая у нее на губах, которые тут же плотно поджались. София стиснула мне руку, чтобы подбодрить меня. Я не смотрел ни на Кейт, ни на Драйера. Пришло время вступить в игру, и нельзя было ни на что отвлекаться. Казалось, будто голова у меня залита цементом, и если я не буду держать ее прямо, то она упадет на стол и расколется.

– ВСЕМ ВСТАТЬ! – приказал пристав, и в зал вошел судья Стоун – черная мантия развевалась у него за спиной, словно крылья какой-то хищной черной птицы. Лицо у него сморщилось, а нос и губы вытянулись, когда он хмуро нацелил их на нас с Гарри.

Места для публики были до отказа заполнены простыми гражданами, журналюгами и телевизионщиками. Все мужчины и женщины в зале суда дружно поднялись и выпрямились, словно по стойке «смирно», отвечая на призыв пристава при появлении достопочтенного судьи Стоуна.