Кейт казалось, что она связана по рукам и ногам в быстро несущейся машине. Руками не пошевелить, руль мотается из стороны в сторону сам по себе, не поддаваясь контролю, нога прилипла к вжатой до пола педали газа, а машина, слетев с дороги, мчится прямо в сплошную кирпичную стену. Открыв глаза, она перевела дыхание.

Они с Флинном уже обсудили, что будут делать. Кейт не могла участвовать в том, чтобы подставить невинную женщину и отпустить убийцу гулять на свободе. Заключая сделку с Флинном, она и подумать не могла, что как раз Александра и есть та убийца, что втихаря передвигает фигуры на доске. Кейт не желала быть частью чего-то подобного. Она больше и пальцем о палец не ударит, чтобы помочь Александре выйти сухой из воды. Попытка отказаться от клиентки лишь все усложнит. Да и судья наверняка не позволит ей этого в самый разгар процесса по делу об убийстве. Но даже если и позволит, это не решит проблему. Все, что ей оставалось, – постараться не стать орудием, использованным для осуждения ни в чем не повинной Софии Авеллино.

В зале суда воцарилась тишина. Кейт почувствовала, как Блок толкнула ее локтем в бок. Она подняла взгляд, и подруга многозначительно мотнула головой на судью.

– Мисс Брукс, – произнес судья Стоун, – я надеюсь, вы всё еще с нами. Скажите мне: вы уже получили инструкции своей клиентки по данному вопросу? Насколько я понимаю, у вас нет возражений против этого свидетеля?

Ей даже не пришлось поворачивать голову. Боковым зрением Кейт видела, как Александра качает головой, шепча себе под нос:

– Нет, никаких.

– Нет, ваша честь. На данный момент моя клиентка не возражает, – ответила Кейт.

– Хорошо, тогда продолжайте, мистер Драйер, – велел Стоун.

– Спасибо, ваша честь. Народ называет доктора Сильвию Саграду!

Вперед, постукивая каблучками, вышла миниатюрная женщина в сером брючном костюме. Ее длинные, очень темные волосы ярко блестели в свете потолочных ламп. Когда она приносила присягу, Кейт поняла, что эта женщина моложе, чем она ожидала, и от нее исходит некая особая аура. В ее манере говорить было что-то властное, твердое. Когда доктор Саграда что-то говорила, вы этому верили.

– Доктор, давайте начнем с этого вашего звания, просто чтобы присяжным было понятно – вы ведь не доктор медицины, верно?

– У меня докторская степень по судебной экспертизе документов и их сравнению, полученная в Университете Мехико. А в настоящее время я работаю в Нью-Йоркском университете.

– Не так давно вам прислали из моего офиса некий пакет документов. Пожалуйста, расскажите присяжным, что в нем содержалось.

– Служебная записка, отчет токсикологической экспертизы со вскрытия Фрэнка Авеллино, несколько недавних писем, заведомо написанных его рукой, и вот это, – ответила она, подняв что-то перед собой.

Кейт увидела в руке у Саграды маленькую черную книжечку.

– Это дневник, который вел Фрэнк Авеллино в последние месяцы своей жизни, – объявила та.

По залу суда пробежал ропот. Это было что-то новенькое. Похоже, суду приготовились предъявить какую-то ключевую улику.

– Этот дневник поступил в распоряжение окружной прокуратуры несколько дней назад, – произнес Драйер. – Он был предоставлен Хэлом Коэном, обнаружившим его во время изучения личных бумаг жертвы. У мистера Коэна не было возможности прокомментировать эту находку под протокол или выступить на этом судебном процессе, чтобы высказать свое мнение о подлинности данного дневника. Но вы готовы сказать нам, действительно ли это дневник Фрэнка Авеллино?

– По моему мнению, да – это дневник Фрэнка Авеллино.

Люди заерзали на своих местах, подавшись вперед, чтобы лучше слышать – словно армия изготовилась к маршу. Это началось позади Кейт, с мест для публики, и распространялось подобно лесному пожару.

– Тишина в зале! – прикрикнул судья Стоун.

– И – с учетом предоставленных вам материалов, которые вы только что перечислили, – что вы сделали, чтобы изучить этот дневник, доктор? – продолжал Драйер.

– Я провела криминалистическое исследование контрольных образцов – писем, заведомо написанных Фрэнком Авеллино, – и сравнила их с почерком в данном дневнике.

– И каковы были ваши выводы?

Прежде чем ответить, Саграда взяла графин с водой, стоящий на свидетельской трибуне, налила немного в пластиковый стаканчик и сделала глоток. Потом поставила стаканчик на место и перевела взгляд на присяжных.

– Все контрольные образцы оказались в превосходном состоянии. Это дало мне хорошую основу для сравнения. Кроме того, я приняла во внимание известные факторы. Из токсикологического отчета следовало, что в организме жертвы был обнаружен галоперидол, и это соответствовало некоторым моим наблюдениям касательно почерка в дневнике. Некоторые разделы в нем совершенно четко соответствовали почерку жертвы, а некоторые не очень. Эти места выглядели так, будто пишущий находился под воздействием наркотиков или алкоголя, и хотя стиль был тот же, рука его явно не слушалась. Хотя, на мой взгляд, почерк был тот же самый.

– Просто для ясности, доктор: к какому выводу вы пришли касательно личности автора данного дневника?

– По моему профессиональному мнению, все записи в этом дневнике сделаны Фрэнком Авеллино, – ответила Саграда.

– Насколько вы можете быть уверены?

– В данном случае из-за влияния психотропного препарата могу сформулировать свой ответ так: по моему профессиональному мнению, авторство принадлежит Фрэнку Авеллино. В манере написания букв и формировании слов, синтаксисе и строении предложений достаточно много общих черт, чтобы привести меня к такому убеждению.

– Благодарю вас. Вас не затруднит прочесть вслух последнюю запись в этом дневнике? От второго октября, насколько я помню. За два дня до убийства.

Кейт перевела взгляд на трибуну жюри. Она уже прочла эту запись. И теперь хотела посмотреть, как отреагируют на нее присяжные.

– «Второе октября две тысячи восемнадцатого года, – начала Саграда. – Я знаю, что происходит. Это она отравляла мою еду. Я видел ее сегодня вечером. Она подлила что-то в суп из белого флакончика. А потом спрятала его в сумочку. Она думала, что я ничего не вижу. Бьюсь об заклад, она добавляла это и в мои смузи. Я изменю свое завещание, а потом вызову полицию. Я не сошел с ума. И не болен. Это все она. Я спросил у нее, что она добавила в мой суп. Она ответила, что мне вечно что-то чудится. Мне нужно действовать быстро, поэтому я не стал настаивать. О господи, вот уж никогда бы не подумал, что именно она предаст меня…»

Саграда подняла глаза от блокнота – ей не требовалось заглядывать в текст, чтобы дочитать последнюю фразу до конца. Она знала ее наизусть.

– «Это была София».

По залу разнесся дикий вопль. Кейт обернулась и увидела, что София вскочила на ноги, а Эдди пытается усадить ее обратно. Лицо у нее было красным, волосы прилипли ко лбу, когда она попеременно тыкала пальцем то в свидетельницу, то в Александру.

– Нет, это все ложь! Это Александра! Это она убийца! Я невиновна!

Александра безучастно сидела рядом с Кейт, не обращая внимания на сестру. Впервые за весь этот судебный процесс Кейт увидела, что ее клиентка сидит в расслабленном, почти спокойном состоянии. И сразу же поняла, что этот дневник и есть то, что предсказывал Эдди, – тот самый пропуск на выход из тюрьмы, неожиданно приваливший Александре. Улика, подставляющая ни в чем не повинную женщину. Кейт не хотела иметь к этому ни малейшего отношения. Но нельзя было напрямую объявить об этом своей клиентке в суде. Надо было довериться Эдди, чтобы тот предпринял какие-то действия, и лучшее, что Кейт могла сделать, – это не вставать у него на пути. Ее первое дело в качестве ведущего адвоката… Ее самый первый судебный процесс по делу об убийстве, и все, о чем она могла сейчас думать, – это о том, как бы его проиграть.

– Мы знаем, что этот дневник – подделка. Нам нужно просто это доказать, – сказал я.