В процессуальную зону я выходить не стал. Кейт только что проделала с нами такой номер, и членам жюри она явно понравилась, так что я не хотел каких-либо сравнений в головах у присяжных. Вместо этого подошел прямо к ним и остановился всего в паре футов от первого ряда. Засунул руки в карманы и задумался о том, что собираюсь сказать.

Речь у меня была заготовлена, но сейчас она звучала у меня в голове плоско и невыразительно. Я не мог ее использовать. Требовалось придумать что-то новое. Кейт села на хвост Драйеру. И каждое его замечание по этому делу собиралась перенаправить на Софию. Легких путей не было. Присяжным в этом деле рассказывали историю. И прямо сейчас им понравилась та, которую они только что выслушали.

Моя история должна быть другой. Должна быть лучше. Кто расскажет лучшую историю, тот и победит.

Я прочистил горло и не спеша посмотрел в глаза нескольким присяжным. Это были люди, которых я отобрал за последние несколько дней. Семь женщин. Пятеро мужчин. А еще запасные – один мужчина и одна женщина. Большинство женщин в жюри были как минимум лет на десять старше Софии. Все они работали. Уборщица… Водительница развозного фургона… Повариха… Горничная в отеле… Менеджер кофейни… Училка на пенсии… Единственная из присяжных женского пола, которая была примерно на год младше Софии, училась в Нью-Йоркском университете. По крайней мере, она выдержала мой взгляд без вызова и пренебрежения. Судя по всему, эта присяжная еще не определилась.

Мужская часть жюри тоже представляла собой сборную солянку: разнорабочий, телемаркетолог – звучит круто, хотя выяснилось, что этот малый просто садится за телефон и обзванивает первых попавшихся людей, пытаясь втюхать им всякие товары и услуги, – веб-дизайнер и двое начинающих актеров, обслуживающих столики в сетевых ресторанах в ожидании, когда им позвонит мистер Спилберг.

Меня так и подмывало повторить выбранную Кейт линию защиты. Какой бы удар они с Драйером мне ни нанесли, я всегда мог ответить им тем же. Кейт, несмотря на свою неопытность, оказалась настоящим самородком. Пожалуй, даже более серьезным противником, чем Драйер.

Потом я повернул голову к Александре. И присяжные проследили за моим взглядом. Чтобы спасти Софию, мне надо было уничтожить Александру. Этого требовала моя работа. Если присяжные поверят Александре – значит, София в беде. В довершение всего я верил в свою клиентку, что делало убийцей Александру. Я должен был сделать все возможное, чтобы уничтожить ее.

Невиновный должен выйти на свободу. Виновные должны быть наказаны. В совместном судебном разбирательстве этим принципом можно лишь подтереться. Единственным реальным оппонентом является обвинитель – на нем лежит бремя доказывания вины вне всяких разумных сомнений. Если вы упустите это из виду и затеете войну со своим коллегой, тот начнет отбиваться, и вы уничтожите друг друга на глазах у присяжных, которые неизбежно решат, что вы оба лжете. И все это время обвинитель сидит, задрав ноги, и время от времени подливает масла в огонь, чтобы противники, не дай бог, не остыли.

Затеять поединок с Кейт Брукс – лучший способ проиграть это дело. Я верил, что София невиновна, и единственное, что меня заботило на данный момент, – как добиться ее оправдания. Для этого мне требовалось максимально сосредоточиться на Драйере и игнорировать Александру.

Последняя вытерла покрасневшие припухшие глаза, в которых поблескивали слезы. Со своим деловым костюмом, ухоженными ногтями и пятисотдолларовой стрижкой она выглядела как любая другая успешная и привлекательная манхэттенская дамочка. Она не была похожа на убийцу. И явно дергалась. Одна рука ее потянулась вперед, и я увидел, как Александра коснулась стола защиты, после чего принялась водить по его деревянной поверхности указательным пальцем, описывая маленькие концентрические круги. Нервы, предположил я. Оглянувшись на Софию, я вновь увидел молодую женщину, испытывающую сильную боль и просто пытающуюся держать себя в руках.

Я не мог выполнять работу и прокурора, и защитника. Это просто не мое.

– Дамы и господа присяжные заседатели! В этом деле я представляю Софию Авеллино. Как и Александра, она тоже потеряла отца. Я не стану говорить вам, что убийца находится в этом помещении. Это было бы слишком самонадеянно с моей стороны. Единственные люди, кто может вынести решение по этому делу, – это вы. Каждый из вас в ходе этого судебного разбирательства выслушает доказательства, а потом примет решение касательно вердикта. Я не обязан доказывать вам, что Александра – убийца, равно как и не обязан доказывать невиновность моей клиентки, и любой, кто считает иначе в этом деле, будь то мисс Брукс или мистер Драйер, – ну что ж, они ошибаются.

Доказать свою правоту должно обвинение, хотя знаете что? Обвинитель не собирается объявлять вам, кто убил Фрэнка Авеллино. Мистер Драйер представит доказательства того, что это могла быть любая из подсудимых. И оставит решение на ваше усмотрение. Я говорю, что этого недостаточно, господа присяжные. Вы не можете заполнить пробелы для обвинителя. Он может сказать, что убийство совершили обе женщины, но почему же тогда они с самого начала обвиняли друг друга и вызвали друг на друга копов?

Я сделал паузу и шагнул вперед, чтобы оказаться еще ближе к присяжным. Пока что все получалось. Я задал им вопрос, и, вопреки всем моим надеждам, некоторые из них действительно задумались над ним. Мне требовалось, чтобы они думали, подвергали всё сомнению, а не слепо следовали фактам от других участников процесса.

– Это ведь не имеет смысла, не так ли?

Двое присяжных помотали головами.

– Возможно, одна из женщин в этом зале действительно убила Фрэнка Авеллино, но прокурор не собирается говорить вам, которая из них. Он хочет, чтобы по возможности осудили обеих. Однако, я думаю, вы понимаете, что это невозможно. И если обвинение, вне всяких разумных сомнений, не докажет, кто конкретно убил Фрэнка Авеллино, тогда вы должны сделать только одно, дамы и господа, – вы должны вынести оправдательный вердикт.

И что касается данного дела, я прошу вас только о двух вещах. Внимательно ознакомьтесь с доказательствами. И если к концу слушаний вы не будете уверены, кто именно убил Фрэнка Авеллино, тогда вы должны оправдать обеих подсудимых, поскольку обвинение не смогло доказать свою правоту и как следует обосновать свое мнение. Спасибо. Я знаю, что могу положиться на всех вас.

Я сел – в лучшей форме, чем когда только встал. Некоторые из присяжных как следует подумают и оценят дело должным образом, и это все, о чем я мог только мечтать.

София наклонилась ко мне со слезами на глазах и решимостью на лице.

– Моего отца убила Александра. Я хочу, чтобы вы проследили за тем, чтобы она поплатилась за это. Не поступайте так.

– София, я пытаюсь спасти вашу жизнь. Позвольте мне делать свою работу.

Она моргнула, и слезы упали на бумаги, разложенные на столе.

– Он был моим отцом. А она убила его. И должна заплатить за это!

Вступительная речь Эдди удивила Кейт. Она была уверена, что он собирается взорвать какую-нибудь сенсацию в центре зала суда и посмотреть, как это полностью развалит ее защиту.

Он этого не сделал.

Флинн не собирался преследовать Александру. Это была рискованная стратегия, но вполне разумная. Основывалась она на том, что присяжные серьезно отнесутся к своей присяге и решат, что если так и не получается определить, кто из сестер настоящая убийца – Александра или София, – то должны вынести оправдательный вердикт обеим. Формально говоря, довод довольно веский.

Блок прошептала:

– Он хорош, но ничего у него не выйдет.

– Почему? – спросила Кейт.

– Присяжные видели эту фотографию с Фрэнком. Если они сочтут, что это сделала одна из сестер, то не покинут этот зал, пока кто-нибудь не заплатит за это.

Кейт кивнула, а затем увидела, как Драйер встает и вызывает своего первого свидетеля.