Пролог

До последней капли крови, вздоха, секунды, мгновения, я был уверен, что это конец. Возможно, именно поэтому счастье было первой и крайне сильной эмоцией, которую я испытал после смерти. Я никогда не верил в богов или любую загробную жизнь, в оккультную философию или даже просто бестелесное существование. Понять, что твоя последняя мысль отнюдь не стала окончанием существования было… восхитительно. Это не было похоже на свет в конце туннеля, крылатых ангелов или рогатых демонов, перерождение или даже форму сна или галлюцинации. Скорее это было сродни сенсорной депривации на все органы чувств сразу. Сложно сказать, сколько времени я провёл там — единственным моим ориентиром были собственные мысли. Говорят, что длительное отсутствие сигналов со всех органов чувств, способно деструктивно воздействовать на сознание, вызывая галлюцинации, но я определённо был уверен, вещи, последовавшие далее, ими не были — слишком мало я успел обдумать. Казалось, я едва-едва успел привести собственные мысли в порядок, как чьё-то незримое присутствие словно пронзило пустоту.

— Ты подходишь. — не то голос, не то мысль тихим эхом разнеслись по пустоте. Не знаю, что это было, но я услышал.

Разные люди по-разному реагируют на нестандартные ситуации. Я отчётливо помнил собственную смерть, последний вздох и последние слова. Смерть, пустота, и чужие мысли в своём сознании — ситуация явно не из разряда стандартных. Меня не интересовали экзистенциальные вопросы бытия, проблемы смысла жизни или иная вселенская мудрость, даже то место, где сейчас конкретно находилось моё сознание. В возможности вечного существования в пустоте я определённо сомневался. К тому же это наверняка будет крайне скучно. Я подхожу — значит, зачем-то нужен. И как следствие, время торговаться за мой билет дальше.

— Что ты предлагаешь? — я приложил мысленное усилие, дабы отправить эту мысль в пустоту. И похоже, мысль была услышана.

— Жизнь. — предельно лаконичный ответ.

— Я мыслю, следовательно, существую. С чего ты взял, что такая форма меня не устраивает? — она, конечно, не устраивала, но он-то об этом не знает.

— Предположение. — кажется, мой собеседник поставил себе целью выдать абсолютный минимум информации.

— И что ты хочешь взамен? — последний ответ напоминал изощрённую иронию, но я никак не мог почувствовать хотя бы тени эмоций этого существа.

— Твоё согласие.

— Согласие на что?

— На жизнь.

— Я чувствую здесь какой-то подвох. Ты хочешь подарить мне новую жизнь, но ничего не хочешь взамен? И при этом тебе нужно моё согласие на это?

— Нет. Да.

— Пожалуй, мне хотелось бы подробностей. Мама учила меня не принимать дорогие подарки от незнакомцев.

— Чем меньше ты знаешь, тем лучше. — незримый голос расщедрился аж на целую фразу.

— Лучше для кого? Явно не для меня. Знаешь, если я действительно тебе нужен, выдай побольше конкретики, или оставь меня. — это, конечно, был блеф. За новую жизнь я был готов на очень, очень многое. Но мне, всё же, казалось, что читать мои мысли этот голос не может — иначе он бы сразу меня раскусил. По всей видимости, он оценивал мою пригодность по каким-то своим критериям.

— Хорошо. Я отвечу на твои вопросы. С последствиями будешь разбираться сам. — мне показалось, что по пустоте эхом прокатилось что-то вроде метафорического вздоха. Вздоха, от леденящего равнодушия в котором могли бы пойти мурашки, если бы у меня было тело.

— Для начала объясни, зачем я нужен тебе живым?

— Мне нужно, чтобы ты попал в определённый мир и сделал там то, что я хочу. Самый простой способ перенести тебя туда — позволить тебе родиться там, подменив собой изначальную душу.

— Жизнь в обмен на миссию? Что именно я должен буду сделать?

— Будет лучше, если ты узнаешь это позже. Оставайся жив. Это будет на пользу в любом случае. Ты подходишь. Это главное.

— Можно хотя бы узнать масштабы предстоящего задания?

— Чем больше, тем лучше.

Понятно, что ничего понятно. Однако раз задачи масштабные, можно было бы попробовать выбить себе побольше возможностей.

— Жизнь — это слишком мало. Я обычный человек, так что мне определённо нужно больше возможностей!

— Они у тебя уже есть.

— Как-то доселе не замечал за собой особых возможностей. Поэтому я не уверен в своих силах — это, конечно, было ложью, но почему бы не попробовать?

— У тебя есть опыт и знания более развитого мира. Отсутствие серьёзных моральных границ. И как прошедший через смерть, ты сможешь использовать Искусство Смерти легче, чем любой, кто живёт впервые.

— Хотелось бы подробностей про искусство смерти. Что это такое, каковы преимущества и недостатки, как использовать? Как работает моё собственное преимущество в этом? — Выбить суперспособностей не вышло. А вот на полезную информацию голос всё-таки расщедрился.

— Твой мир мог бы назвать это некромантией, нигромантией, некромагией или магией смерти. Сведущие называют это Искусство Смерти. Тот, кто однажды умер, но не перестал быть, не умрёт также легко во второй раз.

— Значит, у смерти есть любимчики, и я один из них? Теперь стоит бить поклоны, приносить жертвы, и всё такое, дабы дамочка с косой продолжала меня любить?

— Смерть и правда имеет любимчиков. Но ты точно не один из них. Ты не перестанешь быть, лишь потому, что я так хочу. И запомни: те, кто занимаются настоящим искусством смерти, никогда не служат ей. Мы — объект её ненависти, нарушающие порядок вещей. Бросающие вызов аспекту мироздания. Посягающие на власть над нею. И ты, если согласишься, тоже бросишь ей вызов.

Впервые за весь разговор мне показалось, что в голосе были что-то помимо равнодушия. Это напоминало холодную, застарелую ненависть, которая въелась в само естество. Словно отпечаток в памяти, пометка чего-то столь важного, что можно было бы прочувствовать, даже если ты смотришь на мёртвую, холодную, обезличенную запись голоса.

— Как использовать искусство смерти? — я уже был почти согласен, но стоило урвать побольше информации перед билетом в новую жизнь.

— Я обучу тебя позже, если ты согласишься. Время нашего общения истекает. Пора делать выбор. Ты согласен или нет?

— Я согласен.

собрав все свои мысли в комок, словно перед броском я послал максимально чёткую мысль своему нежданному "благодетелю".