— Где бы ты ни был… Кто или что не встало бы на твоём пути… Клянёшься ли ты встретишь это без страха?

— Клянусь — это тоже не было ложью — лишь подтверждение обещания, данного себе ещё давным-давно, в прошлой жизни…

— Сколь сложна бы не была битва… Клянёшься ли ты встать на сторону тех, кто достоин?

— Клянусь. — достоинство можно определять по-разному, правда ведь?

— Клянёшься ли ты всегда быть верным, словом и делом, чему и кому бы не принадлежала твоя верность?

— Клянусь. — то, что моя верность принадлежит только мне можно опустить.

— Клянёшься ли ты всегда поступать по справедливости, в миру и в битве?

— Клянусь. — справедливость, она у каждого своя…

— Клянёшься ли ты быть милосердным, когда и кому бы это ни было необходимо?

— Клянусь. — умолчим, что то, что я понимаю за милосердие, кое-где могло бы считаться невероятной жёсткостью.

Старик, вышедший из самих глубин древности, замолчал на минуту, переводя дух, и наконец сказал:

— В пучинах морских и чащобе глубокой… В пещере древнейшей и мраке ночи… На пиках Хребта и средь звёзд пустоты… Никогда не должен сдаться ты…

Пока я раздумывал что на это ответить на удивление быстрыми и отточенными движениями для своего возраста старец сотворил в воздухе неизвестную мне фигуру. Какая-то неуловимая сила со страшной болью ударила в грудь, а в глазах помутилось. Я упал на колени, не в силах справиться с разгорающимся внутри меня огнём, как всё внезапно закончилось. Боль ушла, оставив лишь лёгкое фантомное напоминание, которое быстро проходило. Медленно поднимаясь с колен я с подозрением смотрел на совершенно невозмутимых стариков.

— Запомни этот момент, пока ещё безымянный рыцарь. Отныне и до самой смерти — ты рыцарь людей. Через год я хочу услышать историю с твоим именем. Справишься — войдёшь в орден странников. Нет — навсегда останешься обычным рыцарем. Ступай.

Молодой рыцарь уже вышел из зала, а семь фигур в капюшонах пошли в неприметную дверь за статуей, где скрывался небольшой кабинет для совещаний. Рассевшись по старшинству в удобные, мягкие кресла, они разлили немного прохладительных напитков и переглянулись.

— Вы заметили, магистр? — мастер Лант вопросительно посмотрел на древнего старца, восседающего во главе стола.

— Да, первая клятва. Странное чувство… Не ложь, но и не правда… — на лице глубокого старика появилось выражение крайней задумчивости — не могу припомнить, чтобы когда-то я встречал что-то подобное.

— Может быть, дело в том, что он сам не был уверен? — сделал предположение мастер Зелтин.

— Как можно быть не уверенным в том, правду ты говоришь, или ложь, особенно в случае с посвящением в рыцари ордена? Да, он не хватал звёзд с неба, но неплохой боец из него точно вышел! — горячо возразил мастер Уильям.

— Вы ничего не хотите добавить, сэр Кадоган? Это всё-таки ваш ученик. — осведомился мастер Шеор, а остальные скрестили взгляды на самом молодом члене застолья.

— Ничего. — лицо старого рыцаря оставалось абсолютно невозмутимым. Остальные — понимающе переглянулись.

— Большинство людей Тиала физически неспособны лгать, и количество способных на это с годами всё уменьшается. Даже если предположить, что наш молодой воспитанник принадлежит к этому исчезающему подвиду людей, и уже успел заиметь какие-то секреты, это неважно. Есть кое-что ещё, что я почувствовал, накладывая на его душу печать. Некая аномалия, словно скрытая так глубоко, что он сам может о ней не подозревать. Хотел бы я знать, что это значит… Вы знаете что-то об этом, сэр Кадоган? — неожиданно сильным голосом спросил старец, резко выйдя из задумчивости.

Рыцарь молча встал и вышел из комнаты.

— Красноречиво. — протянул мастер Лант.

— И всё же, возможно, мы должны что-то предпринять по этому поводу? — подал голос мастер Шеор.

— У вас есть какие-то предложения? — иронично осведомился мастер Уильям.

— Я заметил кое-что ещё. Статуя Отца. Он постоянно смотрел, на неё со странным выражением, но мне сложно понять, что оно значило. Вспомните, возможно, кто-то из вас видел нечто подобное — вмешался мастер Зелтин.

Старики прикрыли глаза и принялись вспоминать, прокручивая в голове недавнее посвящение. Наконец, мастер Лант открыл глаза и сказал:

— Это узнавание. Статуя казалась ему немного знакомой, но он никак не мог понять откуда…

— Подобных статуй наберётся едва ли два десятка на все королевства. И все они недоступны для посвящённых — он никак не мог увидеть их — подал голос мастер Эрик.

— Вот и ответ на ваш вопрос, мастер Шеор. Воля Отца. — проскрипел древний магистр.

Слов больше не требовалось. Начало было положено.

Выйдя за стены монастыря, я широко вдохнул воздух. Запах свободы был… никаким. Конечно, было приятно покинуть уже порядком надоевшие мне стены и наконец-то заняться делом, однако столь неопределённое задание от старого хрыча мешало насладиться этим полностью. Можно было, конечно, и не выполнять его — карьеру в королевствах мог сделать и обычный рыцарь. Отойдя немного от крепости и усевшись на большой булыжник, я решил провести ревизию имеющихся с собой предметов. О какой-либо зарплате или стипендии для учеников в монастыре, конечно же, даже не подозревали. И хотя при желании — город был в полудне пути — можно было отправиться туда, это было строжайше запрещено и могло привести к вылету из учеников со свистом — чему, кстати, однажды я был свидетелем. Смысл подобного запрета от меня несколько ускользал — возможно, это было проверкой на следование правилам, твёрдость духа, выполнение приказов? Многих учеников, как и меня, наставники либо водили по городу, либо позволяли пожить в нём немного самостоятельно, а затем — не выпускали из монастыря. И понимай как хочешь…

Денег в монастыре заработать было негде, как и потратить. Провиант и вещи первой необходимости доставляли из ближайших деревень, более редкие предметы — из города. Однотонную серую одежду выдавали всем ученикам. По окончании обучения, впрочем, помимо щита и меча мне выдали некоторое количество более приемлемого для похода снаряжения — приличные кожаные сапоги, пару комплектов простой дорожной одежды и явно видавшую лучшие дни потрёпанную кольчугу. Классический набор бедного рыцаря, не иначе. Помимо этого, удалось вытрясти с кухни монастыря провизии на неделю, большую флягу с водой — на несколько дней должно хватить, хотя определить на глазок её вместимость было затруднительно. Три платиновых монеты, и мешочек с золотом, сиротливо пролежавшие невостребованными все эти годы так и остались со мной. Сложив все имеющиеся вещи в собственноручно сделанный мешок, я мысленно добавил в список первоочередных вещей для приобретения хорошую сумку.

Сидеть одному на камне мне долго не пришлось, впрочем. Уже через полчаса явился сэр Кадоган собственной персоной. И, пожалуй, пришло время обсудить с ним вопросы, которые во время жизни в монастыре были совсем неактуальны.

— Что-то не так? — наставник выглядел необычайно мрачным.

— Старики подозревают, что ты был не до конца искренен в своих клятвах. — Тяжело вздохнул сэр Кадоган.