Поразмыслив, я принял решение остаться в квартале на сутки. Выбрав в верхушке храма небольшую нишу, рассмотреть человека в которой можно было, только поднявшись сюда, я приготовился к долгому ожиданию.

У меня не было уверенности в том, что в сердце города не найдётся мастер, способны ощутить мою жизнь на крыше. Поэтому долгие часы мне пришлось поддерживать на себе лёгкий покров смерти, полностью исключая возможность быть обнаруженным. Это было неприятно.

Спустя десять часов у меня начала болеть голова. Ещё спустя десять — раскалываться. Мелькнула мысль, что было бы неплохо понаблюдать за окружением с помощью искусства жизни… Однако сделать это без риска раскрыть себя было невозможно. Удерживать покров и сосредоточиться на сенсорике противоположного искусства на столь далёкую дистанцию я не мог.

Высунуться оттуда я решился только к сумеркам. Если бы кто-то заметил чёрную фигурку на крыше, я мог бы найти неплохие проблемы. Однако в сумерках серые стены храма уже казались тёмными, и я легко сливался с ними. Однако рассмотреть всё вокруг было вполне возможно. Это ожидание далось мне куда тяжелее, чем я думал: тупая, ноющая боль уже намертво поселилась в висках, мешая думать.

Квартал был большим. Однако строений здесь было немного. Часть определённо была казармами: там, вероятно, была расквартирована королевская гвардия. Несколько хозяйственных зданий, обширные склады. Гигантский дворец, который, вероятно, когда-то был замком и был многократно перестроен, чтобы впоследствии стать сердцем крепости.

Я затруднялся классифицировать его с архитектурной точки зрения. Он был красив, но не симметричен. Создавалось впечатление, что разные части фасада делали разные архитекторы. Богатый, но не беззащитный: навскидку было сложно сказать, с какого входа его будет лучше штурмовать. Нагромождение башен и фортификационных элементов сменялось заботливо разбитыми садами и явно декоративными балкончиками. Всё это соединялось причудливыми переходами, делая навигацию по дворцу весьма и весьма запутанной.

Даже сейчас, после четырёх дополнительных колец стен вокруг, сердце главного города людей всё ещё было способно выполнять функции крепости. Глядя на него было ясно, почему герцоги Ренегона предпочли основать собственные королевства: первая королевская династия людей никогда не менялась вплоть до сего дня. По правилам, чтобы заменить короля на его месте, герцог должен был взять осадой его резиденцию — тоесть столицу. Возможно, столетия назад, у кого-то ещё мелькали такие мысли, но сейчас? Взять гигантский город с пятью кольцам стен силами верных людей одного герцогства?

Но было и кое-что ещё. Внутри находилось несколько особняков, которые не вписывались в обычный быт королевской крепости, и которые я не мог классифицировать. Больше всего они напоминали родовые поместья верховной аристократии — каждый был уникален, выстроен по собственному, легко отличимому стилю, и изрядно выделялся бы среди любой улицы. Однако кварталы высшей аристократии находились не в центре, а в первом, внутреннем кольце города. Во втором жили бароны, рыцари, и большая часть мастеров, в третьем — торговцы и мастера ремесленники, в четвёртом же проживало остальное население столицы. Это не было жёстким правилом: богатый торговец или герой-рыцарь вполне могли приобрести домик прямо под королевскими стенами, однако большинство жителей следовали определению.

Внезапная мысль пришла мне в голову. и я пересчитал особняки. И их было ровно одиннадцать — по числу королевств. И в области, где они построены, ещё оставалось свободное место: про запас, судя по всему…

Задерживаться дальше не стоило. Едва стемнело, я покинул королевский квартал, с облегчением переставая поддерживать покров.

Несколько дней я отдыхал, обдумывая полученную информацию, собирая в голове мозаику из всего увиденного, услышанного, и узнанного за последний год. Медленно, но верно, в моей голове начал появляться план.

Тебе не кажется несколько странным, что он снял латы, оставил нас присмотреть за ними, а затем ушёл куда-то в сумерках?

Мелайя и Киана сидели в снятой их сюзереном комнате и вели ленивую беседу.

— Ни капли. — тряхнула головой черноволосая.

— Даже не сказал, куда отправился. — в голосе брюнетки явственно читалось лёгкое недовольство.

— Если тебя это так волнует, то он, вероятно, отправился во второе кольцо города.

— Куда пускают только аристократов? Откуда ты знаешь?

— Определила по покрою одежды. Там такой носят.

— И когда ты только успеваешь всё это узнать. — слегка завистливо пробормотала брюнетка.

— Достаточно простой внимательности.

— Если ты такая умная, то может, знаешь, зачем он туда отправился?

— Ну, наверняка я не знаю, но предполагаю, что к любовнице с достаточно специфическими вкусами.

— Что?!? К любовнице? — взвилась брюнетка.

— А что тебя так волнует? Молодой мужчина имеет свои потребности. Ревнуешь? — слегка насмешливо подняла бровь черноволосая.

Конечно, означенный рыцарь велел Киане молчать насчёт изготовленного костюма и прочих заданий. Однако высказывать свои мысли по его поводу он ничуть не запрещал, верно?

Мелайя надулась и исподлобья посмотрела на подругу.

— Я не хочу обсуждать эту тему.

— Как скажешь, дорогая. — сладкий ехидный мёд в голоске черноволосой разглядел бы и крот.

— Иногда мне кажется что тебя ничто не удивляет. — с тяжёлым вздохом ответила Мелайя.

— Это не так. Есть одна вещь, которая кажется мне странной.

Киана встала и подошла к великолепному латному комплектурыцаря-странница, и легонько коснулась рукой нагрудника, проведя пальчиками по узорам.

— Какая именно?

— Доспехи. Он сказал нам присмотреть за ними, но зачем? Латы не ребёнок, с ними ничего не случиться и за целый год. Почему мы здесь?

— Может, опасается, что звери утащат? Некоторые собирают всё блестящее.