— Почему вы не селитесь в диких землях?

— Мы пытались. Как и вы, насколько мне известно. Но эти земли преследуют своеобразные странности.

— Какого рода странности?

— Странные звери, которые не встречаются в иных местах. Густой туман, в котором видно не дальше, чем на расстояние вытянутой руки. Бывалые воины и охотники пропадают там бесследно, и никто не знает почему. Входишь в один лес, и выходишь из другого за три дня пути. Это словно… - Вальгард запнулся.

— Словно что?

Варвар слегка комично оглянулся по сторонам, немного втянув шею, словно прислушиваясь. И затем тихо, шёпотом произнёс:

— Есть поверье, что духи знают, когда ты произносишь их имена. Мне ещё возвращаться через дикие земли — не хотелось бы рисковать. А эти земли точно населены злыми духами.

— Как вы тогда совершаете набеги? И кстати, почему вы вообще решили, что война лучше торговли?

— Это старая история. Давным-давно, ещё на заре времён, у нескольких кланов, что живут на границе с дикими землями, выдалось несколько особенно голодных и неудачных лет.

— Вы не помогаете друг другу в таких ситуациях?

— Бывает по-разному, но обычно каждый клан сам за себя. Если клан не может себя прокормить — значит, там живут плохие охотники. А слабаки никому не нужны — север суров.

— Так что было дальше?

— Верховные шаманы тех кланов собрались на совет и приняли решение идти на юг. Они прогнали злых духов, проложив через дикие земли тропу. С того самого похода у нас есть дорога в ваши земли.

— Так что насчёт набегов?

Варвар тяжело вздохнул и немного замялся. Кажется, он слегка опасался моей реакции в разговоре на подобную тему. Наконец, он отвернулся и,не смотря мне в глаза, начал:

— Бладьюр учит нас, что истинный путь, настоящее возвышение к величию лежит только через битву. Жизнь — это вечная борьба за выживание, и только через эту битву мы обретаем настоящую жизнь и настоящее величие. Не так важно, что это за битва и с чем — битва зверя с охотником, воина с врагом, битва шамана со смертью за жизнь раненого, или битва матери с голодом за жизнь своего ребёнка. Только в битве — мы это мы. Только в битве мы растём.

Сделав глубокий вдох, Вальдар наконец нашёл силы посмотреть на меня и продолжил:

— Порою не столь важно, победил ты или проиграл. Мы не боимся смерти, так как боитесь вы. Важно, что ты сражался, что не сдался без боя. Я не знаю, что произошло, когда мы впервые встретились с вашим народом. Тогда мы даже не знали языков друг друга. Но было сражение, а это всегда смерти с обеих сторон. Когда наши кланы сражаются друг с другом, это никогда не приводит к ненависти. Мы всё равно один народ, и неважно, сколько воинов один клан убил у другого — победители извлекут выгоду из победы, а проигравшие — уроки из поражения. А люди ненавидят нас за каждую честную смерть в битве. Быть может, если когда-нибудь вы научитесь относиться к смерти так, как мы, наши народы будут сотрудничать — но не раньше.

Вождь ледяного ветра смотрел на меня с некоторым сомнением и лёгкой опаской. Было видно, что он сильно волнуется насчёт разговоров на подобные темы. К его счастью, я был человеком крайне широких взглядов.

— Расслабься. Мне, наоборот, импонирует такое отношение. Кстати, можно ли добраться до кланов по морю?

Гигант, несомненно, обрадовался смене темы, однако вопрос ввёл его в глубокую задумчивость.

— Не знаю. Глубины таят в себе много тайн, отходить далеко от берега слишком опасно. Возможно, если построить большую лодку можно было бы миновать дикие земли морским путём — однако я не поручусь, что это будет безопаснее пешего похода через дикие земли.

Продвигаясь на север, мы избегали людских деревень и поселений, и только благодаря моему чутью на жизнь достигли границ Арса, не столкнувшись с какой-то опасной живностью. Ухабистые холмы, небольшие леса, редкие короткие равнины — северная часть королевства не слишком отличалась от центральных земель. Через неделю пути Вальдар начал подозрительно на меня посматривать, явно не понимая, как я определяю опасность издалека, однако вопросов задавать всё же не стал. В свою очередь, мне довелось подметить некоторые особенности варваров — или детей льда, как они сами себя называли, как расы. Гигант, несомненно, был очень силён — он, не напрягаясь, вырвал немаленькое дерево с корнем, чтобы сделать из него дубину, с лёгкостью мог поднять большой камень, чтобы проверить не живёт ли под ним чего-то съедобного, однако быстро уставал и явно не любил длительные путешествия. По его желанию мы делали привалы с перекусами трижды в день — и это помимо завтрака и ужина. Выносливость варваров, похоже, заметно уступала выносливости даже обычного человека, не говоря уже обо мне. Между дикими землями и Арсом не было чёткой границы, просто в один день Вальдар остановился и сказал, что дальше ему стоит идти одному — если я, конечно, не хочу отправиться на север вместе с ним. Но прежде чем расстаться, стоило задать великану последний, самый важный вопрос.

— Однажды, возможно, много лет спустя, я хочу прийти в ваши земли и предложить вашему народу нечто большее, чем просто торговлю, или даже дружбу. Как мне сделать так, чтобы вы всё или хотя бы вожди — выслушали меня?

Варвар остро и внимательно посмотрел на меня.

— Это зависит от того, что ты хочешь предложить.

— Битву.

Хотя кому-то он и мог казаться глупым увальнем, дураком вождь всё же не был. За недели совместного путешествия несложно было это понять. По глазам северянина я понял, что он мгновенно догадался обо всех подтекстах моего ответа: почему, и зачем мне нужны воины, и почему прежде, чем мне они понадобятся, могут пройти годы. И, хотя он и заверил меня в вечной дружбе, несомненно, он не стал бы вредить своему народу ради меня. Поэтому сейчас он мучительно размышлял, какие последствия для них может принести поддержка такого человека ,как я, размышлял, и никак не мог найти для себя ответа — слишком много переменных было в таком решении, и в такой момент мне определённо не стоило его торопить. Выпрямившись во весь рост, словно несокрушимая скала, сын льда наконец-то произнёс:

— Во имя нашей дружбы и во имя Бладьюра… У тебя будет шанс, маленький рыцарь. У тебя будет шанс.

Звенящую, безжизненную тишину леса на границе между Арсом и Ганатрой нарушал только звук моего мерного дыхания и тяжёлой поступи сапог. Я бежал — и бежал уже достаточно долго. После расставания с Вальгардом было решено, не заходя в крупные поселения как можно более коротким путём направиться в Ганатру — торговое королевство, что было следующей целью моего путешествия. И как показала практика, это было очень, очень большой ошибкой. Увы, мои практические познания в географии Тиала до сих недостаточно хороши — по одним лишь книгам и картам ориентироваться порой было весьма сложно.

Горная гряда, отделяющая северную часть Арса от южной, на перевале которой и была построена столица, тянулась дальше на северо-восток, полностью отделяя как Ганатру, так как южную часть Арса, от северной и диких земель. Миновать горы без альпинистского снаряжения было затруднительно, однако идти обратно в обход через столицу мне точно не хотелось — поэтому я попытался найти приличный перевал, уходя дальше вдоль гор на северо-восток. И вот здесь начались проблемы…