Пока мы удалялись от деревни, я припоминал основы ритуалистики смерти. В чём-то они напоминали ритуалы различных диких племён, когда-то живших на моей родной планете. Но были и отличия — пока ещё плохо знакомая мне, но уже определённо чёткая и стройная система пронизывала всё элемента, собирая различные вариации жизненного эха в неведомый узор. Ритуал разблокировки способностей, описанный демоном, требовал нескольких вещей. Кинжал, с рукоятью из старого мёртвого сухого дерева и кости хищника, убитого накануне. Место, полное жизни, лучше всего — лес или плотная чаща. Жертва, крепкая и здоровая, одного вида с существом, что проводит ритуал. И смерть, что запечатана глубоко в душе — ключевой компонент, без которого всё это было бы пустой тратой времени и материалов. Вопреки моим ожиданиям, здесь не было слов или символов. Лишь элементы смерти и чёткие временные границы, что должны проходить между ними, сплетая эхо воедино.

— Есть три основных правила, которые ты должен уяснить в этом походе. Первое: я приказываю — ты делаешь. Без вопросов и задержек, мгновенно и без раздумий. Второе — ты говоришь только тогда, когда я сам тебе спрошу, а остальное время ты молчишь как рыба. Третье: Базовые хозяйственные обязанности по умолчанию лежат на тебе без всяких приказов.Это ясно?

Крестьянский парень молча кивнул, подтверждая впитывание командирской мудрости. Дальше мы молча шли без разговоров: сам я сосредоточился на чувстве жизни, петляя и выбирая безопасные пути среди местной фауны. Иметь ученика, в целом было довольно удобно — он готовил, стирал, набирал воду, разводил огонь и никогда ни на что не жаловался. Даже появилось лёгкое сожаление, что он задерживается у меня надолго.

Я нашёл подходящее дерево через несколько дней пути. Сломанный чьим-то тяжёлым ударом ствол крупного, засохшего и посеревшего дерева. Что немного настораживало — чтобы сломать такое дерево не хватило бы даже урагана. Здесь были останки. Ржавое оружие, ошмётки почти сгнившей и рассыпавшейся брони: следы боя, что произошёл много лет назад. В момент, когда я коснулся ствола, раздумывая, какую часть лучше вырезать для рукояти, протяжный, леденящий душу рваный вой раздался издалека. Кто бы это ни был, его жизни совершенно не ощущалось. На мили вокруг не было зверей крупнее крысы — это было мне точно понятно. Возможно, стоило уйти, но зверь взвыл вновь, и на этот раз звук казался ближе. И именно это дало мне понять, с кем я имею дело.

В бестиариях ордена данную тварь именовали загонщиком… Он выделялся пугающим, обескураживающим прерывистым воем, которым пугал жертву, заставляя её бежать, а затем, когда она выбьётся из силы — скрытно атаковал в спину. Классификация бестиария не считала подобного гада препятствием для настоящего странника — мы выносливы, нас нельзя испугать, и мы можем дать ему бой даже спустя несколько дней игры в догонялки, где он выдыхается быстрее нас, однако при некоторой удаче старая и опытная дрянь вполне могла расправиться даже с отрядом из нескольких десятков человек в походе, убивая их по одному, и скрываясь в чаще. Но со мной была обуза, которая препятствовала классической тактике, и мне не хотелось бы её терять.

— Дей, хватай свой лук и лезь на это дерево, живо.

Скомандовал я ученику, указывая на самое толстое дерево поблизости.

Я вышел на небольшую полянку под деревом, где сидел мой подопечный, медленно достал меч и начал разминать мышцы, изо всех сил напрягая сенсорику. Тщетно — вокруг не было ничего напоминавшего крупную тварь. Вой раздавался ближе и ближе, пугая с разных сторон, однако мне и так было известно, что монстр умеет играть со звуком. Некоторое время он выл и ревел, пытаясь напугать. От двух наиболее сильных завываний Дей чуть не упал с дерева, на что я приказал ему оторвать рукав рубахи и привязать себя к дереву.

На секунду мне показалось, что что-то зашуршало в траве сзади. Мгновенно обернувшись, я не увидел ничего, кроме орешника, шелестящего от мимолётного порыва ветра. Неужели тварь научилась как-то укрываться от всех человеческих чувств, включая чувство жизни странников? Я повернулся обратно, и в этот момент интуиция взвыла дурным матом, и не раздумывая, я нанёс размашистый рубящий удар мечом по пространству сзади меня. Брызнула кровь, и двухметровая тварь, похожая на седую обезьяну с длинными, почти полуметровыми когтями, появившись из воздуха попыталась с визгом достать меня ими. И хотя она не была особенно быстрой, в этот момент ей это почти удалось, ибо обрушившееся на мозг ощущение присутствия крупного зверя на мгновение выбило меня из колеи. Последнее время у меня было мало практики в сенсорике - чувство жизни оставило меня, пока я оправлялся от ран, и теперь за это пришлось расплатиться легким сенсорным шоком от внезапного появления рядом столь крупного источника. Однако стрела, прилетевшая в нее с дерева, выиграла мне то самое мгновение, которого было достаточно для того чтобы прийти.

Огласив поляну холодным визгливым воем, она попыталась скрыться в кустах, однако меткий бросок моего ножа в ногу прервал эту попытку. Прихрамывая, зверюга попыталась раствориться в воздухе. Однако благодаря ранам и капающей на траву крови мне легко удалось найти местоположение и нанести рубящий удар, снова выбивая загонщика из его маскировки и сбивая на землю. На мгновение мы встретились глазами — взор охотника и взгляд загнанного в угол зверя. А затем, с неожиданным проворством тварь сжала руку в кулак и ударила. Я блокировал щитом — и это оказалось крупной ошибкой. Удар оказался столь силён, что вырвал щит из моей руки, а меня самого отбросило на несколько метров, бросая оземь. А обезьяна встав на четыре конечности рванулась ко мне, стремясь придавить к земле прежде, чем удастся встать. Я перекувыркнулся вбок не вставая, уклонившись, а её прыжок пришёлся в землю. В этот момент в спину твари прилетела ещё одна стрела, отвлекая её, и использовав это время, я поднялся, нанося ещё удар.

Тварь уже не выла, а ревела, истекая кровью. Она вообще оказалась довольно живучей — две торчащие стрелы и несколько серьёзных рубящих ударов не казались смертельными. Но она уже не могла убежать и была слишком слаба для открытого боя, поэтому дальнейшее было избиением. Я спокойно уклонялся, избегая блокирования ударов, и наносил её лёгкие ранения, а Дей всаживал стрелу за стрелой с дерева. Он не всегда попадал, и некоторые стрелы скользили по шкуре, не нанося серьёзного вреда, однако и это было хорошим подспорьем. На шестой торчащей из неё стреле загонщик рухнул на поляну, хрипя и скребя траву четырехпалыми лапами.

— Всаживай в него весь колчан. Будет хорошая тренировка. — спокойно крикнул я сидящему на дереве ученику.

Тварь, впрочем, не сдохла даже после дополнительного десятка стрел, лишь хрипя и скребя землю когтями. Не спуская с неё глаз, я медленно сходил к вещам, которые лежали неподалёку, достал лук, приобретённый в деревне перед отъездом, и хорошо прицелившись, всадил две стрелы в глазницы с короткого расстояния. Только после этого живучая дрянь наконец-то затихла.