Уверен, в этой сплошной зелёной стене существовала как минимум парочка хорошо замаскированных проходов. Однако мы направились к центральным деревянным воротам с двумя башнями, вырезанными, судя по всему, в стволе исполинских деревьев наподобие баобаба.

На дозорных башнях не было видно света и не имелось никаких признаков того кто-то там находиться. Я попробовал сосредоточиться и ощутить жизнь тех, кто находится внутри, однако меня ждало фиаско: башни и ворота, похоже, были живыми и даже имели собственную корневую систему! И это напрочь лишало меня возможности понять, находится ли кто-то за ними.

Сэр Кадоган подошёл к почти неразличимой в сумерках калитке и громко постучал по ней тяжёлым кулаком в латной перчатке. Спустя минуту из-за неё раздался явно недовольный, слегка заспанный женский голос:

— Кого там принесло посреди ночи?

— Двух усталых и одиноких мужчин в поисках отдыха, конечно же. — невозмутимо произнёс Кадоган.

За дверью послышалось некоторое оживлённое шебуршение.

— Сейчас открою. — более звонким и оживлённым тоном произнёс женский голос.

Дверь открылась, явив нам коротко стриженную женщину с соломенными волосами в лёгких кожаных доспехах, вооружённую короткой дубинкой и луком. Если бы не пол, можно было сказать, что выглядела она как типичный стражник-постовой. Примерно минуту она внимательно нас разглядывала: оценивающе посмотрела на оружие, цокнула языком при взгляде на латы наставника, и слегка разочарованно задержала взгляд на рыцарских перстнях.

— Проходите, благородные сэры. Добро пожаловать в Виталию.

Кадоган коротко кивнул ей, и мы прошли во внешний город. Город спал, и пока старик уверенно вёл нас в направлении основных, каменных стен, я с интересом рассматривал обстановку.

Внешний город был полностью выполнен из дерева. Мягкая и короткая трава, словно ковёр, устилала его улицы. В сумерках вытоптанные на ней дорожки из примятой травы были почти неразличимы. В некоторых местах на улице висели фонари, светившиеся тем же цветом, что и озеро — они представляли собой наполненные водой стеклянные шары с неизвестным мне содержимым. Некоторые дома, как и встретившие нас башни, были вырезаны прямо в стволах крайне широких, но невысоких деревьев. Редкие и наиболее богатые были построены прямо в ветвях — но не слишком высоко.

Всё это вместе рождало у меня странное ощущение неуверенности. Здесь было много жизни — куда больше, чем в любом лесу, где я когда-либо был. Словно всё вокруг было набито проклятой жизнью, делая меня полуслепым, рождая непонятное чувство уязвимости. Поэтому я с трудом сдержал вздох облегчения, когда мы дошли до ворот в основную часть города. Туда нас пустили уже без вопросов.

Внутренний город был богат. С первых шагов по нему мне было очевидно, что Таллистрия — одна из богатейших стран. Потому что ни в одном другом городе я не видел, чтобы абсолютно все дороги были выложены камнем.

Старик вёл нас узкими улочками по одной ему ведомой схеме в определённом направлении, однако даже в самых занюханных углах города было на удивление чисто, и даже самые неприметные переулки были заложены каменной плиткой. Во множестве мест имелись открытые водосточные каменные жёлобы, тянущиеся, кажется, от самого дворца до внешнего города.

Многих, возможно, удивил и ошарашил бы этот контраст: город из дерева и город и камня, что соседствуют друг с другом. Но мне нравилось. Здесь, посреди узких тёмных переулков и множества неприметных проходов, находиться было особенно уютно. Может, потому что в окружающих домах явственно чувствовалась женская рука?

Спустя некоторое время начал накрапывать мелкий дождик, но прежде, чем мы успели промокнуть, наставник вывел нас к небольшому постоялому двору с названием “Добро” и немедленно договорился о постое на ночь с явно знакомым ему хозяином. Тот ничуть не выглядел удивлённым столь поздним визитом, и зевая, передал нам ключи от комнаты. Что было интересным новоделом — во всех прочих местах, где мы останавливались во время путешествия, никто не имел замков. Комнаты иногда имели засовы, как на ставнях, но не замки с ключами. Интересно, что заставило воспользоваться ими именно жителей Таллистрии?

— Располагайся. У меня ещё есть дела в городе. Увидимся днём — не уходи далеко.

Оставив большую часть вещей, старый странник немедленно оставил меня одного и был таков. Всё это выглядело для меня крайне подозрительно. Ночью, в дождь, не сказав ни слова, вместо отдыха уйти куда-то?

Я доверял Кадогану больше, чем кому-либо в этом мире. Старый рыцарь показал надёжность, которой никогда не мог похвастаться ни один людей, которых я знал или даже лишь слышал в прошлой жизни. Удивительно, но он поддерживал меня даже тогда, когда мне доводилось открыто осуждать те или иные общественные нормы, которым, казалось, следовали все. Он злился, осуждал меня за это, но никогда не делал ничего что могло бы мне навредить. Наоборот, покрывал и предостерегал. Глаза уже слипались: путешествие до Виталии было очередным, последним рывком нашего быстрого марша по Таллистрии. Мы оба не спали уже почти неделю… Но отпустить паранойю и любопытство было выше моих сил. Стоило моему учителю скрыться за дверью, как я немедленно сбросил вещи, переоделся, и выскользнул прямо под дождь в открытое окно, благо что это был лишь второй этаж.

Конечно, учитель был намного более сведущ в сенсорике, чем я. Ему не доставило бы никаких трудов выследить меня с помощью чувства жизни. Однако на этот случай у меня был припасён хитрый трюк: прежде, чем выпрыгнуть из окна я окутал себя лёгкой плёнкой смерти. Это должно было если и не скрыть мою жизнь, то как минимум сделать более тусклой, менее различимой. В теории, по крайней мере… Старый странник двигался быстро, очень быстро. Наблюдая его путь в одиночку, создавалось впечатление, что во всех наших путешествиях он сознательно подстраивал свою скорость под ту скорость марша, которую был способен выдержать я. Несомненно, он превосходно знал город. Словно рыба в воде быстрым шагом он скользил по улицам не задерживаясь. А мне приходилось отслеживать его местоположение с помощью чувства жизни, одновременно поддерживать на себе пелену. Всё это требовало немалого сосредоточения, и делать это на бегу было затруднительно. Поэтому я отставал!

Поняв, что таким образом вскоре можно потерять старика из виду, мной было принято решение взобраться на крыши. Сказано — сделано, подтянувшись, я заскользил по крышам ночного города. И после нескольких минут напряжённой, на гране сил и концентрации погони, я нагнал старика.

Странник или не обращал на меня внимание, или всё же не заметил. В итоге мне пришлось преследовать его на протяжении как минимум четверти города, пока он не дошёл до достаточно богатого, трёхэтажного особняка и не скрылся в нём. Я облегчённо присел на крыше, переводя дух и рассматривая здание. Понять, что он там делает, было затруднительно — это строение имело весьма толстые стены, и мои чувства туда не пробивались.

— Доброй ночи, сэр. Не представитесь, прежде чем станете моим гостем?

Раздался сбоку тонкий девичий голосок, заставив меня подскочить и схватиться за меч. Застеклённое тёмным стеклом окно, выходящее прямо на крышу, где я сидел, открылось, явив мне молодую девушку-брюнетку, лет 20–25 на вид.