Я опустил его на землю, немного помедлил, переводя бронестекло своего шлема в прозрачный режим и включая внешние динамики шлема, а затем все-таки спросил.

— Вы кто такие? И откуда тут взялись?

— Мы? — криво усмехнулся седобородый, слегка пошатываясь. — А то вы не знаете, кто мы.

— Нет. Не знаем. Так что отвечай, будь добр, — ответил я, а Селлас для пущей убедительности направил ствол своей винтовки на второго оборванца.

Мой ответ слегка озадачил пленника. Видимо они уже сталкивались с кем-то похожим на нас и им крепко от них досталось. Может, с парнями на платформе? Да не думаю. Зачем им нападать на этих бедолаг? Они ведь все равно сделать ничего в ответ не смогут. То же бронестекло пуля из их самопала даже не поцарапала, что у меня, что у командира «Альфы», а ведь это самая уязвимая часть костюма. Ладно, сейчас выясним.

— Ты говорить будешь или как?

— Мы, — седобородый замялся на мгновение, — из центрального лагеря. Централки. Там живут все, кто остались от проекта «Новый рассвет», ну и их дети тоже.

— То есть, вы единственные выжившие на этой планете? — встрял в разговор Эдрих. — А про каких бандитов ты тогда нам втирал?

— Все, кто остались от «Нового рассвета». Почти все. Помимо нас тут есть еще обелископоклонники, оружейники, какое-то поехавшее братство и несколько лагерей фермеров.

Дагор. А вот это херово. Очень херово. Если это то самое «братство», трупы бойцов которого мы видели в центре управления… То людям жить тут осталось очень недолго. Удивительно вообще то, что они тут всех до сих пор не перебили. Мы же для них существа второго сорта, тормозящие прогресс человечества. Биологический мусор, подлежащий в лучшем случае переработке в заправки для молекулярного принтера.

— Эм, какое «Братство»? — настороженно спросил Селлас, окидывая взглядом улицу. — Вы видели их? Как выглядят? Какая форма? Техника? Сколько?

— Так, народ, — встрял в разговор Райн, — может мы разузнаем все, что хотим, по дороге куда-то? Вдруг твари вернутся и решат проверить, не сбежал ли их консервированный завтрак, — он поудобнее перехватил винтовку и уставился на своего брата. — Эдрих, ты-то со мной согласен?

— Целиком и полностью, — подтвердил парень. — Мы можем достоять тут и до темноты, а снова ночевать в том подвале мне как-то не улыбается.

Остальные просто молча кивнули, соглашаясь с высказанной точкой зрения. И были правы. Чем дольше мы торчим на одном месте, тем уязвимее становимся. Особенно, если тут остались живые фанатики Братства. Уж пули их электромагнитных винтовок вполне способны покромсать моих парней в отличии от этих допотопных… мушкетов? Или револьверов? Или винтовок? Не помню уже, как они там назывались.

— Значит так, — обратился я к седобородому, — мы вас убивать не собираемся. И не собирались. Но ты отведешь нас к вашему лагерю, а заодно расскажешь, какого Дагора тут вообще творится.

— А если не захочу? — поднял бровь пленник, в ответ на что Селлас показательно ткнул стволом винтовки между лопаток его сына.

— Понял, вопросов больше не имею. В централку, так в централку.

— Вот и славненько, — бросил я, окидывая улицу взглядом. Тварей по-прежнему не было видно. Вымерли они все, что ли? Или нашли более легкую добычу? Дагор их разберет. — Тогда веди. Да, народ, — я переключился на внутреннюю связь, — отдайте им обратно винтовки. Для нас они все равно не опасны, а эти ребята, может, начнут доверять нам больше.

— Уверен, шеф? — поднял бровь командир «Альфы». — А вдруг они решат пошуметь, выстрелят, привлекут тварей, чтобы угробить и себя, и нас вместе с ними.

— Они уже дважды выстрелили, а тварей на горизонте пока что не видно, — задумчиво протянул я. — Думаю, стоит рискнуть.

Селлас неохотно поднял с земли странного вида трубу с прикладом и протянул ее плененному парню. Тот недоверчиво посмотрел на бойца, который в своем костюме был на три или даже четыре головы выше этого оборванца, затем схватился за свое причудливое оружие и попытался вырвать его из тяжелых пласталевых перчаток усиленных экзоскелетом. Но командир «Альфы» так просто отдавать винтовку не собирался.

— Постарайся не делать глупостей и не шуметь, — угрожающе навис над юношей он. — Твоя пукалка нам все равно ничего не сделает, а тварей ее выстрелы привлекут на раз. Вот только добраться до тебя они не успеют. Я откручу твою голову раньше на глазах у твоего папаши, а после вручу ему как сувенир на память. На, забирай. — Селлас кинул парню оружие и тот ловко поймал его.

— Ну, веди, — обратился я ко второму пленнику, а затем, переключившись на внутреннюю связь, скомандовал. — Так, Эдрих, Рейн, Рам и Анис — разворачивайте световые пластины. Остальные их прикрывают. Да, и еще, переключитесь на воздушные фильры. Своих запасов кислорода у нас все равно осталось часа на три, не больше, и они нам могут понадобиться позже.

— Алекс, ты уверен? — настороженно спросил Эдрих. — А вдруг, надышавшись местным воздухом, мы превратимся вот в… — он кивнул в сторону бородача, до сих пор с любопытством разглядывавшего нас, — или заразу подхватим, как те, что в подвале?

— Один хрен, выбора нет. Остается только надеяться, что фильтры защитят нас от подобного. Все-таки они разрабатывались именно для очистки воздуха от всякого дерьма, в том числе и бактерий, — я переключился на динамики шлема и обратился к пленнику. — Все, двинули.

Тот не стал возмущаться или пытаться сопротивляться. Закинул свое импровизированное оружие за спину, и бодро, насколько вообще позволяли короткие, слегка кривоватые, ноги, потопал в сторону перекрестка, где стояли проржавевшие грузовики. Парни развернули солнечные панели и двинули следом. Издалека они наверняка напоминали ходячие грибы, темные, почти черные шляпки которых довольно широкой, слегка вогнутой внутрь, полусферой качались на тонкой движущейся ножке, собирая скупые солнечные лучи, с трудом пробивавшиеся сквозь красные тяжелые тучи.

Первое время шли молча. Пленники недоверчиво косились в нашу сторону, то и дело между собой о чем-то тихо переговариваясь на каком-то странном диалекте, лишь отдаленно напоминающий наш. Селлас наоборот, не спускал с них глаз, готовый в любой момент рвануться и схватить обоих за шкирку. Остальные следили за темными провалами окон и небольшими, заваленными каким-то хламом, улочками.

В тусклом свете раннего утра город не казался уже ни живым, ни зловещим. Скорее уж пустым, покинутым и обветшалым. Сквозь размытую дождями, потрескавшуюся, а местами и вовсе взрытую, тротуарную плитку пробивалась бледно-зеленая, слегка пожухлая трава. Из черных провалов окон то тут, то там свисали тонкие зеленые лианы, концы которых растворялись в густом сумраке узких проулков. Под ними на металлических стенах домов растекались рыжеватые, ржавые разводы.

Я включил фильтры и в нос тут же ударил прохладный, чуть отдающий сыростью, воздух. Он моментально проник в легкие, наполнив их немного тяжелой свежестью и чуть горьковатым металлическим привкусом осел на губах. А неплохо тут. Здорово даже. Было бы, если б не стаи разномастных уродов, желающих разорвать каждого из нас на куски.

— Ну, так что там за братство-то такое? — нарушил тишину Эдрих аккурат в тот момент, когда остовы грузовиков проплывали мимо нашего отряда.

— Хрен их разберет, — ответил бородатый. — Говорили они как-то странно. Не по-нашему. Оружейники говорили, что это какое-то братство, вот название и прилипло. А одеты вот в броню навроде вашей. Не такую, конечно. Та была черно-красной. Но все равно похожую. Меня удивило другое. У них на ней был знак — три черных переплетенных между собой змеи в белом круге. Такой символ… Я еще когда в школе учился, нам про него рассказывали. Он использовался Драмиханскм альянсом во время великой войны в качестве знамени. Но его ведь разбили, а всех оставшихся жителей загнали в резервации.

— Ага, а потом они сбежали, — встрял в разговор Селлас, — и благодаря репликаторам разрослись до целого государства, захватившего несколько звездных системы. И у нас уже двадцать лет как с ними война.