— Понятно, — кивнул он. — Мне на минуту показалось, что вам немного понравилось… мое лечение. Поэтому я и позволил себе капельку лишнего. Помня о том, что мы помолвлены, а завтра уже свадьба.　

— Мне понравилось, — признала она, — но ведь вы и старались, чтобы мне понравилось!　

— Верно. Когда старания успешны, хочется продолжать.　

— Милорд! — она отступила на шаг, выдернув руку.　

Они все это время так и стояли посреди комнаты — она босиком, в испачканном кровью и пылью платье.

Чудесное свидание!　

Его темные губы дрогнули в улыбке.　

— Не смущайтесь, моя леди. И не бойтесь. Я тоже иногда шучу неудачно. Присядьте, пожалуйста, — он показал на кресло, — я хотел бы, чтобы вам было удобно. Как вы ведете себя обычно… ну, скажем, у камина в вашем замке?　

Все кресла здесь тоже были низкие и широкие — для него.　

— Вот так, — она забралась в кресло с ногами и прикрыла ступни юбкой.　

Не совсем удачная поза для благовоспитанной эссины, которая в гостях, но если она босиком, и вообще…　

Даже самые воспитанные эссины, наверное, не должны ходить по струнке, когда они на свидании. А вот как она вернется в Верхний замок без туфель и в испорченном платье?　

Будет видно.　

— А зачем вы пригласили меня, милорд? — задала она вопрос, который давно вертелся на языке.　

— Просто увидеться. Поговорить. Сегодня единственный день нашей помолвки, каждый час стоит дня. Если не дороже. Если бы я передал вам приглашение через брата или, скажем, вашу тетушку… я ведь не знаком с ней, кстати, — к вам, чего доброго, приставили бы компаньонку, ради приличий. Может быть, мою сестру или невестку. Мы не могли бы чувствовать себя свободно, так или иначе.　

Он сел в соседнее кресло, то жалобно скрипнуло.　

— А о чем вы хотели поговорить? — настаивала Тьяна.　

— Все равно. О чем хотите. Можете спрашивать меня о чем-нибудь. Наконец, сегодня для вас еще есть возможность… — он умолк.　

— Возможность — чего?　

— Да отказаться от свадьбы, конечно. Каждая лишняя встреча со мной может подтолкнуть вас к этой разумной мысли. А чье-то неудовольствие пусть вас вообще не беспокоит.　

— Вы пригласили меня, чтобы мы увиделись и я еще раз подумала о том, не отказаться ли от свадьбы? — удивилась Тьяна.　

— Именно так.　

— Нет, я этого не хочу. Милорд, вы предлагали мне спрашивать, а сами не желаете ответить на уже заданный вопрос. Почему мне надо закрывать глаза?　

Он медлил с ответом, она настойчиво ждала.　

— Это просто, — заговорил он наконец, — мое присутствие и мои прикосновения могут показаться вам приятней, если вы не будете меня видеть. Тогда мне этого хотелось.　

— Вот как. Понятно, — она кивнула. — А сейчас вы сели прямо передо мной, чтобы я могла вас видеть и вовремя передумать?　

— Да.　

— Ваши желания так переменчивы милорд, — опять решила она пошутить, — они меняются раз в несколько минут. Мне это немного сложно…　

— Это не желание, — он взглянул на нее исподлобья, а голос его зазвучал глуше, — я просто пытаюсь быть честным с вами.　

— Я понимаю, не сердитесь, — она легко коснулась его плеча, отчего он слегка вздрогнул.　

А ведь казалось, он и почувствовать не должен был такое касание, сквозь свою шкуру и одежду.　

— Знаете что, милорд, мы с тетей вчера говорили о вас, — сказала Тьяна, — и все само собой свелось к тому, что вы мне нравитесь больше любого из наших соседей. Считайте это тоже шуткой, если хотите.　

— Хм, — он улыбнулся, клаки неосторожно блеснули, — само собой свелось? Хотелось бы мне послушать этот разговор. И даже познакомиться с вашей тетей, пожалуй.　

— Вы не планировали с ней знакомиться?　

— Нет, по правде говоря. Зачем? Разве моего брата не достаточно?　

— Его милость — это не вы. Вы даже не похожи, и я имею в виде не внешность.　

— Верно. Мы не похожи. Но что же вы с тетей имели в виду, когда решили, что я вам нравлюсь? Не внешность, а что?　

— Ваша внешность вовсе не ужасна, — сказала Тьяна, хоть он спрашивал сейчас несколько о другом, — в ней нет отталкивающего. Я могу представить себе множество действительно ужасного, неприятного, но в вас этого нет. Ну, если серая кожа, бородавки, слюна течет… мало ли. Вот это ужасно. А вы даже красивы, по-своему. Не как человек. Но вы действительно мне нравитесь, и это правда.　

— Не как человек, — повторил он, искоса взглянул на девушку, — да, и мне даже странно, что вы смотрите на меня и не пытаетесь отвернуться. Однако у этой медали есть другая сторона. Такое создание, как я, просто не может нравиться женщине, которая в здравом уме. Что можно думать о женщине, которой кажусь привлекательным я, а не мой брат или, тем паче, лорд Вилен? У нее дурной вкус? Так что, может быть, лучше бы мне вам не нравиться?　

Странное выражение было при этом в его глазах. Он смеялся над ней?　

— Вы это серьезно, милорд? — она даже слегка растерялась. — Вы рассуждаете как глупец, милорд.　

Что у него в голове?..　

— Простите, — добавила она поспешно.　

Она пыталась объяснить, что он вовсе не урод, а он в ответ утверждает, что у нее испорченный вкус.

— Простите вы меня, Тьяна, — да, он смеялся.　

— Разумеется, глупец, — это вдруг откинулась портьера, и в дверном проеме возник его милость герцог. — Вот станете его женой, эссина, чаще говорите ему такие разумные вещи. Прекрати смущать эссину, Ван. И не провоцируй ее, я все равно не позволю разорвать помолвку, раз уж такое дело. Чего ты добиваешься?　

Тьяна подобралась в кресле, прижалась к спинке. Герцог. Вот еще не хватало.　

Валантен ее — провоцирует? Специально?　

«Я просто пытаюсь быть честным с вами».　

— Обещай только возможные вещи, — отрезал Валантен, — Не обращайте на нас внимания, Тьяна.　

— А ты теряешь нюх. Я пришел без амулета, и хоть бы что.　

— С тобой колдун. Ты полог набрасывал, Хойр?　

— Конечно, милорд, — в комнату тихонько вдвинулся вчерашний колдун, — но вы иногда слышали меня и через полог.　

— Вы что-то выяснили, раз пришли?　

— Опять воздействие, братец. Пыльца на туфлях эссины Рори. А вы, эссина… Ну, что за неосторожность. Я же предупредил вас. И, между нами, вам бы не следовало пока соглашаться на сомнительные свидания с моим братцем. Наслаждались бы его отсутствием, до завтрашнего дня. Вам что, действительно так весело вместе?　

— Милорд… — Тьяна плотнее прижалась к спинке кресла, и только переводила взгляд с одного действующего лица на другое.　

— Прекрати, ваша милость, — бросил Валантен.　

— Как и вчера, воздействие не сильное, скорее чтобы напугать, — продолжал колдун. — Хотя, конечно, все эти обмороки и падения с лестницы могут и плохо закончиться.　

— Так живее соображайте, — проворчал герцог. — Эссина Рори, вы должны переодеться. Там горничная одежда. Все, что на вас, нужно дополнительно проверить.　

Валантен шагнул к Тьяне, опять легко поднял ее на руки.　

— Тише, — попросил он, — не идти же вам босиком.　

Он принес ее в комнату с кроватью, опять поставил посередине на ковер, добавил:　

— Не убегайте потом. Я вам еще не все сказал.　

Не слишком-то легко отсюда убежать…　

Незнакомая горничная уже разворачивала платье и белье, все вещи были из сундука Тьяны, и ее же туфли стояли рядом, на скамеечке. Горничная молча помогла эссине переодеться, все снятое она укладывала в корзину, а закончив, сразу ушла, унеся корзину. Тьяна осталась в комнате, присела на край кресла. Огляделась. Комната была чисто прибранной и явно нежилой, лорд Айд спал где-то в другом месте. Естественно, вряд ли он привел бы ее в свою спальню. А где он спит, интересно? На кровати? Или предпочитает что-то другое? У него, наверное, просто огромная кровать. Он выше герцога и, наверное, втрое его массивней.　

«Я просто пытаюсь быть честным с вами»…　

Быть честным — значит отталкивать в последний момент, надеясь, что все же оттолкнуть не удастся? Не может же он хотеть от нее избавиться. С какой стати?