— Любой инженер должен уметь открывать то, что закрыто. На, — он протянул мне два тонких металлических крючка, — возвращать не нужно, оставь себе.

Я сунул отмычки в карман и, дождавшись глубокой ночи, когда лагерь затих, направился к огороженному участку, где стояли клетки с пленными.

Охрана была номинальной, кто побежит вглубь колонии, кишащей тварями?

Я без труда пробрался к клетке Софьи.

Магесса не спала. Она сидела на земле, обхватив колени руками, и что-то мычала. При моём появлении вздрогнула, но не закричала. Глаза девушки при свете полной луны блестели, как у кошки. И она тут же вскочила на ноги.

— Ну что, барон? — прошептала Софья с привычной язвительной усмешкой. — Решил навестить? Не удержался? Я знала, что мои чары на тебя всё же действуют.

Я холодно посмотрел на неё, не поддаваясь на провокацию.

— Успокойся, Софья, — я начал возиться с замком. — Благодарить нужно не меня. Благодари сестру. Если тебе удастся выбраться, будешь у неё в долгу. А мне ты ничем не обязана.

Её надменная улыбка сползла с лица, сменившись сначала недоумением, а затем чем-то похожим на стыд и растерянность.

— Ольга?.. Но… почему?

— Потому что она помнит, что такое семья. И даёт тебе шанс, не упусти его. И не подведи сестру.

Замок щёлкнул, Софья открыла дверь. А я ушёл, растворившись в темноте. Пусть теперь сама решает свою судьбу.

Ночью я покинул «Новоархангельск» и стал ждать своих друзей в колонии «Ярцево», недалеко от телепорта. Они приехали только к обеду. С ними прибыл и Уваров, слуга Пожарских, с простым деревянным гробом, в котором покоилось тело Сергея.

Перекусив на дорожку в гостинице, Митя распрощался с двумя сопровождавшими его гусарами. Он велел им ждать до завтра.

— Вам незачем идти со мной, там мне ничего не угрожает. Ждите здесь, — бескомпромиссно сказал друг. Они лишь покорно кивнули.

Оставшись наедине с Дмитрием, пока Амат с Уваровым занимались заказом провианта нам в дорогу, я решил попросить друга об одолжении. Всё не выходили у меня из головы сёстры Потоцкие.

— Митя, мне нужны подробные досье, — я постучал указательным пальцем по счёту, который принёс официант.

— На кого? — насторожился он.

— На Потоцких.

Митя прищурился, уставившись на меня.

— Так это ты освободил Софью этой ночью?

— Надо было расплатиться за спасённую жизнь друга.

— Чего? — встрепенулся Романов.

Я потянулся к Моте и погладил по шёрстке, тот довольно заурчал.

— Мне нужно знать о Потоцких всё. Кто они на самом деле, откуда их род, какие у них связи. Абсолютно всё, что сможешь найти.

Дмитрий удивлённо приподнял брови, но кивнул.

— Сделаю. Интриги, Кирилл?

— Это нужно не для интриг, а для выживания, — я покачал головой. — В мире слишком много скрытых угроз. Иногда даже самые невинные люди могут оказаться смертельной ловушкой.

— Невинные, — рассмеялся Митя. — Да Софья в одиночку может взвод магов положить, не говоря уже об Ольге.

— А что с Ольгой? Она же просто медик.

Романов откинулся на спинку стула, прищурившись.

— Ты что, правда ничего не знаешь о ней?

— Нет, — я непроизвольно покачал головой.

— Значит, будет сюрприз, — сказал друг, отшутившись.

— Вот видишь, ты опять знаешь больше меня, и эту оплошность нужно исправить.

Митя понимающе кивнул.

Вскоре появился Амат с Уваровым, лысоватым мужчиной лет тридцати. Они несли две корзины с провиантом, которые мы тут же положили в багажник моего авто.

Машина стояла здесь с тех пор, как я вместе с командой ставил «Стриж» на рельсы. Конечно, можно было отправить её домой на грузовой платформе, но, признаться, я забыл отдать распоряжение. А теперь она как раз кстати. Не хватало ещё тащиться к поместью Пожарских на повозках. При одной мысли об этом я поморщился. Ну уж нет, лошадей я по-прежнему терпеть не могу!

Мотя забрался в салон и стал обнюхивать торпеду, которая за время моего отсутствия покрылась приличным слоем пыли.

Гроб мы закрепили на крыше. Внутри была установлена пластина с руной холода, заряда которой должно хватить ещё как минимум на пару дней.

Днём в Ярцево стояла удушающая жара.

Воздух был густым от морской соли и сладковатым от запаха цветущих садов с плодовыми деревьями. Трасса оказалась хороша, но стоило свернуть к поместью Пожарских, как я оценил всю прелесть разбитых дорог и практически никакую подвеску машины.

Чем ближе мы подъезжали, тем более заброшенными и печальными казались окрестности.

Наконец за поворотом показались высокие, почерневшие от времени и непогоды стены усадьбы. Вокруг них поле уже начало зарастать деревьями и кустарниками.

Центральные ворота были завалены обломками и покрыты колючками, так что пройти без применения магии стало невозможно. Но слуга настоял, чтобы мы не применяли её, оправдывая это многочисленными ловушками, установленными здесь для врагов.

Уваров повёл нас вдоль стены. Метрах в пятидесяти зиял огромный пролом, словно от мощного взрыва. Мы вчетвером — я, Митя, Амат и Уваров, взвалили на плечи гроб с телом Сергея и, спотыкаясь о развалины, двинулись внутрь.

То, что мы увидели, было не просто запустением. Это было место, где произошла крупная бойня. Но сначала мы прошли по длинной подъездной дороге, ведущей от стен к особняку.

Мимо полузасохших виноградных лоз и зарастающего лесом сада.

Стены особняка были испещрены следами магии и ударов клинков. Окна зияли пустыми глазницами, но крыша, как ни странно, сохранилась в идеальном состоянии. Внутри царил хаос: мебель перевёрнута и сломана, шкафы взломаны, обои свисали клочьями. Словно кто-то отчаянно искал здесь что-то очень важное.

Вскоре мы вышли на край утёса, где у самого обрыва стояла изящная беседка. Отсюда открывался умопомрачительный вид на фосфоресцирующее море, которое в предвечерних сумерках уже начинало слабо светиться.

— Здесь, — указал Уваров на едва заметную тропинку, ведущую вниз по самому краю скалы. — Там, в пещере, находится родовой алтарь. Нужно поспешить туда до наступления ночи.

Спуск был опасным. Мы медленно, цепляясь за выступы, несли свой груз вниз, к скрытому входу в пещеру.

Под нами отвесная стена высотой метров тридцать, внизу волны со всей силой ударялись о камни. Было ветрено и влажно.

Оказались наконец в широкой пещере, вход в которую был мастерски замаскирован от посторонних глаз естественной расщелиной в скале.

В центре зала стоял каменный алтарь, покрытый сложными, стёршимися от времени и ветра рунами.

Митя несколько раз обошёл его, восторженно любуясь работой, явно оставленной кем-то из его рода. — Невероятно! Эти руны… они не просто декоративные. Это сложнейшая магическая схема, связанная с огненной стихией. Сергей говорил, что его род хранит древние тайны, но я не думал, что он как-то связан с Романовыми.

Мы бережно опустили гроб на алтарь. Уваров выпрямился и посмотрел на меня.

— Теперь клинок, ваше сиятельство. «Дыхание огня». Его нужно оставить здесь, с господином. Этот семейный артефакт был у Всеволода с детства, он должен помочь найти дорогу к предкам. Оставим на эту ночь. Такова традиция Пожарских.

Я неохотно вытащил завёрнутый в ткань клинок. Положил его на крышку гроба.

— Хорошо, но только на ночь. Утром я его заберу.

Уваров молча кивнул, но в его глазах мелькнуло что-то едва уловимое: то ли неодобрение, то ли тревога. Он остался в пещере для ритуала, а мы втроём поднялись наверх.

Ночь провели в беседке.

Никто не захотел ночевать в мрачном разгромленном особняке. Мы сидели, смотрели на разгорающееся свечение моря и травы, на сияющие камни дорожек и говорили о пустяках. Но разговоры всё равно переходили на Сергея Качалова, или всё же правильнее сказать Всеволода Пожарского.

Мы вспоминали время, проведённое в Военно-морской академии, наши приключениях в забитых монстрами колониях, серьёзность друга и его просто феноменальное владение клинком.