Митя, шедший впереди, резко остановился, и я увидел, как его плечи напряглись.

Друг окинул взглядом окруживших нас людей. К нему тут же поспешили имперские гусары, ещё вчера оставленные у телепорта в «Новоархангельск». Их позы были спокойны, руки не метались к эфесам сабель, а настороженные лица выражали скорее готовность к выполнению приказа.

Митя явно узнал многих из окружения.

Это была не засада врагов.

Это была инквизиция, а она имела в империи значительную власть.

Я, с детства приученный сначала думать, а потом действовать, мгновенно проанализировал ситуацию.

Десять против троих, не считая гусар, чья верность в данной ситуации была под вопросом.

Вытаскивать холодное оружие? Нет, это было бы чистое самоубийство.

Но рука инстинктивно потянулась к тяжёлой рукояти пистоля. Если что, успею выхватить его и приговорю хотя бы одного, пока меня не подавят магией или не порубят клинками.

Краем глаза заметил, как Амат, вместо того чтобы хвататься за саблю или пистоль, наклонился и поднял с земли здоровенную обломанную суковатую дубину, больше похожую на остаток какой-то старой балки.

Выглядело это дико и даже комично, но в его сильных руках было грозным оружием.

— Дмитрий Михайлович, отойдите от этих двоих! — повторил голос коренастого со светящимися глазами.

— Соня? — громко, с неподдельным изумлением и растущим возмущением воскликнул Митя, озираясь. — Это твоих рук дело? Где ты? Это что за новые забавы?

Я почувствовал, как внутренний карман сюртука стал обжигающе горячим.

Пробирка с антимагическим веществом!

На меня воздействуют магией. Ментальной, подавляющей волю.

Сосредоточился, пытаясь ощутить постороннее влияние в своём сознании, но мой научный дисциплинированный ум, усиленный антимагией, пока держал оборону.

А вот Амату пришлось хуже. Заметил, как он, ещё секунду назад крепко стоявший на ногах с готовой к бою дубиной, вдруг покачнулся. Взгляд помутнел, колени подогнулись, и друг с трудом удержался, уперев своё импровизированное оружие в землю.

Но самое странное происходило с Мотей.

Мой верный тушканчик, всегда чутко реагировавший на малейшую опасность и предупреждавший о ней заранее, сейчас вовсе не заметил врагов. Он вдруг обмяк у меня на плече, издал жалобный писк и скатился вниз. Я едва успел подхватить маленькое тельце до того, как оно грохнулось на землю. Зверёк без сознания лежал на моей ладони, словно в глубоком сне.

Адреналин ударил в голову.

Я резко выхватил пистоль, целясь в громилу с ледяными глазами. Мозг лихорадочно соображал: они знают Митю, он знает их. Это не враги империи, это её слуги.

Выстрел в инквизиторов — это государственная измена. Но и позволить себя связать и увести из-за непонятного обвинения я не мог.

— Объяснитесь! — крикнул я. — В чём обвинение?

В ответ верзила-инквизитор, не меняя выражения своих сияющих глаз, спокойно, почти лениво, сделал шаг вперёд.

— Дмитрий Михайлович, отойдите за меня. А тебе последнее предупреждение: брось пистолет.

Пробирка уже обжигала, такое впечатление, что у меня в кармане был горящий уголь.

Я начал ощущать, как невидимая магическая петля сдавливала моё сознание. Палец уже потянулся было нажимать на спусковой крючок…

И тут со страшной силой мне по затылку прилетел удар.

Мир взорвался болью и искрами. Я повалился на бок, но успел заметить, кто ударил меня: это был Амат. Он стоял с занесённой для нового удара дубиной. Но его взгляд… он был пустым, стеклянным, без единой искры осознания. Жимин смотрел на меня как робот, как идеальный солдат, выполняющий команду без тени сомнения или эмоций.

Магия контроля сознания?

Газлайтинг?

Сознание возвращалось медленно, будто я поднимался сквозь толщу воды. Первым делом почувствовал тупую пульсирующую боль в затылке. Затем — холод земли под щекой и запах травы. Я не подал вида, что очнулся. Дыхание ровное, тело расслаблено, веки сомкнуты.

До меня доносились голоса.

Митя и кто-то ещё. Женский голос, молодой, мелодичный, но с отчётливыми стальными нотками.

— … абсолютно бессмысленно, братец! Ты же знаешь резолюцию Петра Великого относительно этого. А твои «друзья» — чистейшей воды иномирцы.

Я чуть приоткрыл один глаз, всего на миллиметр. Картина хоть немного прояснилась. Мы были всё там же, недалеко от пролома в стене. Митя стоял, ссутулившись, лицо его было хмурым и не по-юношески серьёзным. Перед ним — невысокая, хрупкая на вид девушка в серой мантии инквизитора, сбросившая капюшон. Русые волосы, собранные в строгий пучок, большие серые глаза, тонкие, упрямо сжатые губы. Сестра. Двойняшка.

Неподалеку, как и я, на земле, лежал без сознания Амат. А моего тушканчика, Мотю, кто-то аккуратно уложил на бывшей дубине приятеля, и тот теперь мирно посапывал.

За спиной сестры Мити, неподвижный, как скала, стоял инквизитор с ледяными глазами. Он не просто охранял — он наблюдал за всем вокруг. Его молчаливая хищная внимательность напоминала мне сторожевого пса, готового в мгновение ока превратиться из статуи в орудие убийства.

Мне показалось, вот-вот он заметит, что я очнулся, но инквизитор то и дело скользил взглядом из стороны в сторону, не останавливаясь на мне. Пронесло.

— Они не иномирцы! — горячо парировал Митя. — Твой Прошка подтвердил это своим «ледяным взглядом»! Их тела не захвачены насильно. И я за них ручаюсь! Мы вместе прошли огонь и воду! А то, что они странные, так сколько их помню, всегда были такими.

— Ручаешься? — девушка язвительно рассмеялась. — Милый мой, наивный брат. Ты можешь поручиться за их прошлое? За их истинные мотивы? Иномирцы — это угроза, которую мы научились выявлять и нейтрализовывать. А попаданцы… они непредсказуемы. Они действуют, исходя из своих, чуждых нам понятий. И служат только самим себе, а не империи.

Попытался выудить знания из головы прошлого владельца, но их на эту тему было очень, очень мало. «Иномирцы» — очевидно термин для тех, кто магически внедряется в тело и разум другого человека, выдавая себя за него. Своего рода идеальные шпионы. А «попаданцы»… что ж, тут и объяснять нечего. Люди вроде меня, пришедшие извне, но без злого умысла подмены. Просто… оказавшиеся не в своём мире.

— Но он служит! — Митя указал пальцем на лежащего без сознания Амата. — Смотри! Чем он отличается от остальных? Так же поддаётся внушению и подчинению.

— Это другое! — отрезала сестра, и в её голосе впервые прозвучало раздражение.

— Конечно, другое, — едко бросил Митя.

Девушка вспылила. Она резко вытащила из складок своей мантии знакомую мне стеклянную пробирку с бывшим чёрным порошком, который, не получая больше подпитки от макра, превратился в пепел.

— Брат, а это что? Ты знаешь, что это⁈

— Антимагическое вещество, — спокойно ответил Митя.

— Как ты вообще допустил, чтобы кто-то, кроме нашей семьи, владел таким? И тем более применял его против слуг Императора!

— Не притягивай это обвинение за уши, ты сама напала на них со своими псами. А Кирилл с помощью вот этого самого вещества спас меня, когда произошла инициация. Более полугода назад. Да если бы не он, я бы умер, разорванный монстрами!

— Так это правда, о чём болтают старшие братья? — она пристально посмотрела на Дмитрия. — Ты вызвал временную аномалию, которая длилась больше месяца?

Романов еле заметно кивнул.

— Не понимаю, — девушка покачала головой, — обычно это несколько часов, иногда дней. Выходит, ты сильнее всех в роду: старших братьев, отца. Ходят легенды, что когда Пётр Великий проходил инициацию в маги рун, то вызвал аномалию аж на три недели.

— Вот теперь ты понимаешь, зачем он мне нужен? — спокойно спросил Митя, кивая в мою сторону. — Ты поняла, кто он?

— Какой-то мелкий колониальный барончик, который слишком много о себе возомнил!

Митя широко улыбнулся, словно смеясь над её неосведомлённостью.