Крупная наземная угроза была на какое-то время устранена. С воздушной справлялись совместно, усиливая напор.

Садясь на бронепоезд, заметил, как Варвара, всё ещё на взводе после боя, нашла Василия. Она, не скрывая эмоций, быстрым шагом направилась к мужчине, вероятно, чтобы обнять и поделиться пережитым.

Но Василий, встретив взгляд девушки, резко отвернулся. Его лицо было каменным. Он что-то коротко и отрывисто бросил через плечо. Я не расслышал слов, но по его позе, по тому, как мужчина буквально отстранился от протянутой девичьей руки, было ясно всё. Недопустимость. Дистанция. Приказ. Ефрейтор развернулся и скрылся в толпе уходящих к поездам бойцов, оставив Варю одну.

Подошёл к сестре, пока она ещё стояла словно вкопанная.

— Как ты? — спросил я.

Варвара медленно перевела на меня взгляд.

— А как, по-твоему, я должна себя чувствовать? — она чуть не огрызнулась, и в тоне явно прозвучал старый, двухгодичной давности, упрёк. Но затем девушка резко выдохнула, давя в себе эту эмоцию. — Жива. Цела. Всё в порядке.

— Я не про это. Твоя магия? За неполных два года ты поднялась с первого до четвёртого уровня, такое не каждому дано. Впечатляет.

Варя пожала плечами.

— Когда каждый день — это борьба за выживание, а не светские рауты, прогресс идёт быстрее. Здесь была одна сплошная боевая практика.

— У меня пятый, — сообщил я не в качестве хвастовства, а чтобы поддержать сестру.

Она криво усмехнулась, и в этой улыбке была вся её задиристая и амбициозная натура, которую я не видел в сестре, пожалуй, с самого моего появления в этом мире.

— Я тебя догоню, братец, уверяю. До окончания моего срока ещё год. Я не только догоню, но и перегоню.

— В этом я уже не сомневаюсь, — честно признал поражение. — Завтра передам тебе новые книги. Привёз кое-что по продвинутой тектонике земли, на всю империю только три экземпляра. Прошу, будь с ней аккуратнее.

Варя кивнула, и в этом жесте была не только благодарность, но и некое неохотное признание.

— Спасибо за книги, что присылал все эти полтора года. Они мне очень помогли, — Варвара замолчала, подбирая слова и глядя куда-то поверх моего плеча. — И, пожалуй, спасибо тебе за эту ссылку. Здесь, в этом аду, я наконец-то поняла, кто я и чего хочу.

Я молча кивнул, и мы разошлись по разным составам.

Обратный путь на завод занял не больше часа.

Настроение было победным, но с горьким привкусом. Победа стоила крови.

Как только состав затормозил на заводской платформе, я вышел из вагона, чтобы оценить организацию приёма раненых.

Ко мне навстречу шла сестра. Но это была не та воодушевлённая командирша, что только что руководила обороной. Это была фурия.

Её волосы развевались, глаза готовы были испепелить меня. Она шла быстро, почти бежала.

— Ты! — проорала Варвара. — Это ты ему сказал⁈ Да как ты посмел⁈

Сестра остановилась в паре шагов от меня, её грудь тяжело вздымалась. Девушка была на грани. Я видел, как её рука сжалась в кулак, и вокруг зарябило марево — признак концентрации огромного количества магической энергии.

— Сначала выгоняешь меня из дома, бросаешь в эту дыру, а теперь… теперь ты отнимаешь у меня даже это? Единственного человека, который… который…

Она не договорила.

Лицо сестры исказила гримаса чистой ненависти.

Варвара резко вскинула руку, и я почувствовал, как земля под ногами затрепетала. Воздух наполнился гулом сконцентрированной мощи.

Я узнал этот посыл, эту смертоносную элегантность заклинания. «Каменный гроб».

Одно из сильнейших и самых безжалостных заклинаний четвёртого уровня магии земли. Оно не раскалывало, не пронзало, оно сжимало, дробило, превращая жертву в кровавую массу, замурованную в каменном саркофаге.

Варвара не просто угрожала.

Она собиралась его применить.

На меня, на своего брата.

Опять хочет убить.

Когда же она успокоится?

Время замедлилось. Я видел, как её пальцы складываются в завершающий жест.

Похоже, сестра не оставляет мне другого выбора.

Пора уже решить всё раз и навсегда.

В последнее мгновение, глядя в обезумевшие от горя и ярости глаза сестры, я увидел не испорченную аристократку, не предательницу, а глубоко раненого человека, которого я, сам того не желая, загнал в угол. И этот угол для Вари оказался смертельным.

Знал, что её заклинание не сможет пробить мою антимагическую защиту: пластина в визитнице сделает своё дело.

А что потом?

Обессиленная, униженная, лишённая всего, кем станет моя сестра?

Сломанной куклой?

Вариантов других как бы и нет: нужно покончить с ней раз и навсегда, здесь и сейчас.

Но кульминация наступила иная.

В последний миг, когда почва должна была начать давить на меня, её взгляд, безумный и остекленевший, встретился с моим. В нём не было страха. Не было ненависти. Было отражение ужаса, который сковал сейчас и меня: ужаса перед точкой невозврата.

Варя отменила заклинание.

Не срыв, не ошибка в концентрации. Это был сознательный, волевой акт.

Её резко вскинутые руки вдруг бессильно опустились, словно тяжёлые гири. Гул магии рассеялся с тихим вздохом, а земля успокоилась.

Вся ярость, всё напряжение, что делали её фигуру такой грозной, разом исчезли, сменившись горькими и исцеляющими слезами.

Они хлынули беззвучно, а потом тело сестры содрогнулось в первом рыдании.

Варя не упала на колени. Она просто сделала шаг ко мне и уткнулась лицом в мою грудь. Её плечи трепетали от вырвавшихся на свободу рыданий. Это была не театральная истерика светской дамы, а глубокая, выворачивающая наизнанку буря эмоций, в которой смешались обида, отчаяние, усталость и боль.

Я стоял, мгновение ожидая подвоха, удара в спину, так как инстинкт не верил в перемирие. Но потом моя рука сама поднялась и легла на вздрагивающие плечи, я приобнял сестру. Другая осторожно коснулась растрёпанных волос.

Чувствовал запах гари и песок под пальцами — едкий дух того ада, из которого мы выбрались. Это был запах битвы, запах испытания, которое Варя выдержала с честью.

— Ты что, действительно его так сильно любишь? — тихо спросил я, не ожидая вразумительного ответа.

Варя, всхлипнув, прошептала в мою грудь:

— Да, ты не представляешь, как. Я сама не думала, что это возможно.

Мы простояли так ещё несколько минут. Я — машинально гладя сестру по голове, а она — позволяя редким, уже стихающим рыданиям выходить наружу. Впервые за всё время в этом теле я видел её настоящую.

Видел раненую, но невероятно сильную женщину, которая даже в таких обстоятельствах не сломилась.

К нам приблизился Пётр Бадаев. Он встал, неловко переминаясь с ноги на ногу. Было ясно, что мужчина хочет что-то сказать, доложить, но не решается прервать эту сцену.

Варвара почувствовала присутствие Бадаева раньше, чем я успел что-то произнести. Она резко вытерла лицо рукавом и отступила на шаг, избегая моего взгляда. В облике сестры вновь появилась твёрдость, пусть и показная.

— Я… я пойду проведаю раненых, — глухо сказала девушка. — Прослежу, как там дела с эвакуированными.

Я просто кивнул в ответ. Сестра развернулась и быстрым шагом ушла. Её прямая спина говорила о многом: и о боли, и о решимости.

— Кирилл Павлович, — Пётр Арсеньевич начал сразу, без предисловий. — Пришло известие из Яковлевки. Дмитрий Михайлович Романов прибыл туда. Он ждёт вас утром с докладом.

— Понятно, — я кивнул, с трудом переключая сознание с личной драмы на управленческие дела. — А как дела у братьев Гурьевых в Рудном?

— В Рудном, слава стихиям, удалось полностью стабилизировать обстановку, — доложил Пётр, слегка улыбнувшись. — Прорыв монстров ликвидирован, портал в третий круг миров функционирует в штатном режиме. Осип докладывает, что они останутся ещё на сутки и помогут восстановить разрушенную инфраструктуру.

— Хорошо. А здесь? Как с дела с беженцами из Рудного и Железняка?