СБЗ ради моего уничтожения готовы были пожертвовать своими людьми, запущенными в доки для отвлечения внимания. Что ж достаточно цинично. Вполне достойно Конторы.

Я понимал, что у меня нет шансов, но рвал мускулы, выбираясь из ловушки.

Я почти успел, когда за моей спиной разверзся огненный ад. Бомбы накрыли доки. Громыхнуло так, что уши заложило. В спину ударила взрывная волна. Меня подняло в воздух и швырнуло в воду. Над горящими доками к вечернему небу поднималась стена рыжего пламени.

Мир все больше напоминает сумасшедший дом, которым заправляют умалишенные.

Д. Ллойд Джордж

Старые доки горели, как декорации к дешевому фильму.

Я уцелел.

Я спасся. Чертовский везунчик.

Обожженная спина болела, грозя свести с ума. Ныли раны, тело ломала усталость, но я бежал вперед. Нет времени на передышку. В горящих доках могли уцелеть агенты, да и на выходе могли организовать засаду. Так. На всякий случай. А я раненный, но не сломленный, тут прямо в руки к ним и падаю. Я не мог это допустить. Я слишком осторожен для этого. Умею чувствовать опасность.

В двух кварталах от логова на случай экстренного отступления меня ожидала машина. На платной стоянке под завязку заправленная горючим. Мне нужно ее забрать.

На каждом шагу озираясь по сторонам и ожидая удара в спину, я добрался по темным улочкам до высотного здания. Подземные уровни занимал паркинг, первые этажи торговый центр, выше жилой сектор.

Я внимательно осмотрел себя и присвистнул от восторга. Ничего себе видочек. Бомжи на выселках порой краше выглядят. А мне еще приятное впечатление на охранников производить, чтобы они, не дай бог, особистов не вызвали. Из порванного кармана плаща я извлек «ИГЛ» и выщелкнул обойму. Два патрона плюс один в стволе, совсем не густо. Но СБЗ теперь меня считает мертвым. Из-под такой бомбардировки, еще никто живым не выходил, так что мне светится нельзя. А почерк у меня характерный, значит, об оружии на время придется забыть, пока шум не уляжется. И по моей персоне не прочитают поминальную молитву. Конечно, в СБЗ идиотов не держат. Они старые доки прошерстят миллиметр за миллиметром, найдут и опознают все тела. Тогда-то и обнаружат что птичка на свободе. Да и за моим лежбищем наверняка велось спутниковое видеонаблюдение. Но пока они обработают всю информацию, я уже буду далеко. Так что у меня появилась серьезная фора, и я не собирался ее похерить.

Я криво усмехнулся и презрительно сплюнул. Плевок растворился в асфальте.

Нужно как-то отвлечь или обмануть охрану, чтобы добраться до тачки. Это серьезная задача. В моем нынешнем прикиде можно разве что в фильмах ужасов сниматься или служить наглядным пособием для учебных программ копов. Но в голове уже оформилась любопытная мыслишка. А что это может сработать, если конечно же в охране сегодня салажата сопливые. Впрочем, другие хозяевам не по карману.

Я тяжело задышал, словно боксер отпахавший десять раундов, прислонился спиной к ледяной стене и взвесил в руке пистолет. Чертовски сложная задача выстрелить в себя. Психологическое табу, через которое мне нужно перешагнуть. Для генетического выродка это просто невозможно. Меня программировали выживать любой ценой, а не калечить себя. Пожалуй, это будет сложнее, чем играть в догонялки с агентами СБЗ.

В конце улицы показался колесник, скользнул светом фар по стенам и проехал мимо, не замечая меня.

Причудливый городок. Местные жители любому виду транспорта предпочитали металлические гробы на колесах. Здесь практически не летали флаеры и небо всегда было чистым и безоблачным. Удивительная любовь к антиквариату. Такое чувство, что этот город законсервировали в прошлом веке. И ему еще суждено войти в историю. Ведь именно здесь прикончили самого опасного преступника всех времен и народов. То есть меня.

Когда колесник скрылся из виду, я вернулся к самокалечению. Самое сложное — нажать на курок. Палец отказывался слушаться. Глаза дергались. Мне впервые за всю жизнь стало страшно. Панический ужас лавиной накрыл меня с головой. Пот бисеринками засеял тело. Я дернул курок. Грохнул выстрел. Пуля пробила навылет руку и застряла в стене, размазывая по бетону кровавую кляксу. Очень художественно.

Я выронил пистолет, оружием разживусь позже, и заковылял к вращающимся стеклянным дверям, ведущим в вестибюль. Кровавой рукой, я цеплялся за стены, оставляя следы. Видок у меня ужасный. Потный, весь в крови, дрожащее лицо, выпученные глаза. Именно таким я появился перед охранниками.

Их было двое. Вырубить их дело плевое. Жаль только мне следить нельзя.

Они слышали выстрел и были готовы к встрече.Мне в лицо смотрели два дрожащих дула, пахнущие порохом и смертью. Серьезное испытание для моей силы воли. Я с трудом удержал себя. Готов был инстинктивно отпрыгнуть в сторону, уходя с линии огня, да вырубить мальчишек точными ударами. Они бы и пикнуть не успели. Вместо этого я растянулся на полу, изображая обморок. Тоже мне гламурная барышня. С трудом сдерживал смех, чтобы не испортить обедню.

— Мужик! Мужик! — зазвучали надо мной тревожные голоса. — Ты как, жив? Мужик!

Кто-то хватанул за прострелянное плечо. Я подавил в себе желание развернуться и сломать охраннику руку.

Я застонал. Получалось весьма натурально.

— Мужик, да ты как? Чего ты?

Похоже, туполобая охрана малость растерялась.

— Я… — издало слабый дрожащий звук мое обожженное в доках горло. — Меня… там… убить пытались… мужики… он еще там… моя жена… помогите…

Кажется, ребятки купились.

— Васек, ты побудь с ним, — неуверенно сказал один. Идти им явно никуда не хотелось.

— Да нет, мужики, порядок, я сам перекантуюсь. Бабу мою спасите. И… будьте осторожны… там двое… у них пистолет.

Охранники оставили меня лежать на полу в вестибюле. Пол подо мной окрасился красненьким.

Лишь только они скрылись из виду, я вскочил с пола, словно ошпаренный. Видели бы они меня сейчас, вот бы сцена получилась. Картинка маслом «Цирк уехал. Клоуны помЕрли». Я добежал до лифта и вызвал кабину, попутно приказывая себе остановить кровь и зарастить рану. Прозвенел колокольчик, и двери лифта гостеприимно открылись. Похоже мне опять повезло, кабина была где-то поблизости. Я заскочил внутрь и нажал кнопку «-8». Дверцы плавно закрылись, и передо мной возникла голограмма. Женщина с распущенными волосами в синем пиджаке обворожительно улыбнулась и произнесла:

— Услуга, которую вы запросили, платная. Один этаж — один кредит. Если вы согласны с условиями пользования лифтом, поместите в картридер свою кредитную карточку. С вашего счета автоматически будет списана необходимая сумма. Если вы передумали пользоваться нашими услугами, то нажмите клавишу «отмена».

Голограмма мигнула и исчезла.

А вот и облом. Ну, не могло же мне везти постоянно. Ни одной кредитной карточки в карманах.

Если я срочно что-нибудь не придумаю, с улицы вернутся злые одураченные охранники и уже тогда они будут проявлять при виде меня чудеса сообразительности.

Я ударил по клавише «отмена» и выскользнул из кабины. Возле лифтовой площадки я нашел дверь, ведущую на лестницу. Перспектива спуска на своих двоих на восьмой этаж меня не грела, но выбора не было.

Я должен во что бы то ни стало добраться до своей тачки. Дело не в колесах, а в содержимом. У меня не машина, а крепость. Портативный инфор с выходом в сеть и с доступом ко всем федеральным базам, пара стволов с запасными обоймами, да смена одежды.

Добравшись до машины, я открыл дверь и скользнул внутрь. При моем приближении авто пробудилось, опознав хозяина. Зашумел мотор, включился квазиживой инфор, прогоняя предстартовые программы, в руки опустился руль, а на лобовом стекле появилось несколько экранов, на которые выводилась оперативная информация.

Тепловизор доложил о появлении на этаже живых объектов. Опомнились одураченные охранники. И ведь не чужое беру, а свое, а чувствую себя профессиональным угонщиком. Бросив взгляд на датчики, я присвистнул от удивления. А ведь оперативно работают. Если верить приборам, то по мою душу человек десять пришло. Они рассредоточились по парковке и под прикрытием спящих машин приближались ко мне, зажимая в клещи.