В воздухе висели пыль, дым и горький привкус безысходности.

Мы не столько сражались, сколько отсрочивали неминуемый конец, покупая драгоценные секунды ценою последних сил.

Радовало только то, что Ольге удалось скрыться и, возможно, она выживет и встретит помощь, а также доложит о том, что мы видели в седьмом кольце миров.

Люльки не осталось, мы лезли по каркасу дирижабля внутрь, в технические помещения. Возможно, там я найду что-то, что сможет нам помочь.

И тут с нижнего яруса донёсся истошный, полный боли и ужаса вой.

Это была вторая виверна.

— Мы погибнем! — зарыдала Мила.

Цеппелин, еле передвигавшийся по обшивке корпуса, нашёл в себе силы подойти и обнять княжну.

А я посмотрел в здоровую дырку, где ещё минут десять назад была пассажирская люлька с рубкой.

Из дыма прямо по растениям ползла серая виверна.

В тот же миг угольно-чёрная тварь, до этого занимавшаяся выковыриваем нас из корпуса, вспорхнула.

А дальше произошло нечто невообразимое.

Серая особь резко взметнулась вверх. Она набрала высоту и тут же спикировала, но не на нас, а на старшую, чёрную.

Молодая вцепилась ей прямо в шею! А потом направила внутрь раны огненную магию. Прошло уже минут десять-пятнадцать с того момента, как антимагический порошок взорвался у чёрной во рту. Антимагия больше не действовала.

Огромная старая виверна, ещё секунду назад бывшая владычицей положения, затрепетала в предсмертной агонии, её тело обмякло, и она рухнула вниз, увлекая в бездну и убийцу.

В наступившей тишине, оглушительной после грохота боя, мы так и стояли, минут, наверное, пять, а может, и десять, пытаясь переварить увиденное.

Даже не верилось, что мы выжили, и было непонятно, почему молодая виверна напала на старую.

Да и как она могла лететь, она же была ранена в крыло?

И тут из дыма, прямо к нам, по изгибающейся от тяжести растительности, поползла серая особь.

А на шее у неё сидела Ольга, испуганно смотревшая в нашу сторону.

— Вы живы⁈ — первое, что сказала девушка, когда мы её втянули в корпус разбитого дирижабля.

— Зоокинез… — прошептала Мирослава, отшатнувшись от Потоцкой, словно от чумы.

— Но… это же запрещено! За это… за это смертная казнь в империи! — прошептал ошеломлённый Бадаев.

Все смотрели на Ольгу со страхом и какой-то брезгливостью. Все, кроме меня.

Потоцкая, тяжело дыша, обвела взглядом присутствующих и остановила его на мне.

— У меня не было выбора, — тихо сказала девушка. — Это был единственный способ спасти вас.

Потом её взгляд снова устремился на меня, полный вопроса и вызова:

— А ты, Кирилл, почему ты не удивлён?

— Знал, — просто ответил я.

— Ты… знал? — переспросила Ольга, и в её голосе прозвучало недоумение.

— Да. Ещё год назад, когда ты помогла мне с Мотей, я попросил одного друга с хорошими связями узнать про тебя.

Девушка с удивлением смотрела на меня, ожидая продолжения, и я не стал её разочаровывать:

— Дело Потоцких: нападение на ваше родовое поместье. Родители убиты, старшая сестра Софья едва не надругана… а младшая, совсем юная маг жизни, проявила невероятную силу, буквально через день после инициации, чтобы защитить её.

Ты тогда применила запрещённый зоокинез. Напустила на нападавших их же монстров, которых они взяли с собой, чтобы прикрыть злодеяния.

— Но откуда ты знаешь это? Этого не знают даже мои тёти и дяди. Всё засекречено!

— Дмитрий Романов, — лишь сказал я, продолжив. — Тебя оправдали только потому, что тебе едва исполнилось восемнадцать, и суд счёл это аффектом. Но клеймо осталось. Путь в официальную магию для тебя был закрыт.

Ольга смотрела на меня широко раскрытыми глазами, в которых читались и боль от воспоминаний, и шок от того, что я знал её самую страшную тайну.

— И зная это… ты всё равно взял меня в экспедицию?

— Твои знания, твой ум, твоя связь с фауной были слишком ценны, чтобы от них отказываться, — сказал я. — А насчёт запрета…

Я усмехнулся.

— Что смешного? — не выдержала девушка.

— Представь врага, контролирующего боевых грифонов или имперских скакунов под гвардейцами Императора. Страшно? Да. Но что, если я создам ошейники для таких животных с микродозой антимагического вещества? Никакой зоокинез тогда не сработает. Твоя магия не опасна, как и антимагическое вещество. Но всегда найдётся тот, кто применяет её со злым умыслом. А мы с тобой… служим нашей империи.

Мои слова повисли в воздухе.

На лицах команды читалась борьба: вековые страхи и имперские запреты против только что пережитого ужаса и факта нашего спасения.

— Она спасла нам жизни, — твёрдо сказал Павлов, первым прервав молчание. — Всё остальное — демагогия для кабинетных инквизиторов.

— Именно, — поддержал я. — И наше главное оправдание находится в тех сведениях, что мы везём. Ольга, ты помогла спасти не только нас, но и, возможно, тысячи жизней в колониях. Мы доложим о готовящемся прорыве, и твоя роль не последняя в этой истории. А с учётом перспективы создания антимагических ошейников… Думаю, я смогу договориться с царской семьёй.

В этот момент слабый стон привлёк наше внимание. Цеппелин в ужасе схватился за голову.

— Сундуки… — мучительно прошептал Фердинанд. — Наши трофеи… они же… все там… — он слабо махнул рукой вниз.

— Три месяца работы… пропали, — мрачно констатировал Кучумов, смотря на обломки, разбросанные по стеблям здоровых растений. — Мы их никогда не найдём в этих джунглях.

— Без паники, — сказал я, и все взгляды снова устремились на меня.

Я полез во внутренний карман сюртука и достал серебряные карманные часы. Циферблат был чист, но секундная стрелка мелко подрагивала. А стоило их наклонить, и она чётко показала куда-то вниз.

— Закрытые сундуки экранированы контуром Фарадея. Но один из них раскрылся. Там были макры для подпитки и пробирки. Антимагия никуда не делась, господа и дамы. Она там. А где один сундук, там рядом и остальные.

Я повернулся к команде, чувствуя, как усталость отступает перед новой целью.

— Фердинанд, Мирослава, ваша задача сейчас оценить, возможно ли как-то восстановить «Гордость графа», дать задание остальным, а самим вздремнуть хоть парочку часов.

— Восстановить дирижабль невозможно! — тут же вспылил немец.

— Дорогой, — Мила взяла и погладила его руку, — всё возможно. Нам не нужно создавать что-то монструозное и сверхнадёжное, надо лишь подняться в воздух и долететь до точки открытия портала.

Тот прищурился, явно задумываясь, а потом решительно кивнул.

— Есть у меня одна идейка.

— Ну вот видишь, — Оболенская положила голову графу на плечо, — я же знала, что ты что-нибудь придумаешь.

Я посмотрел на свою команду: она была полна решимости как никогда.

— Евгений, Сергей, Виталий, вы помогаете нашим воздушникам.

— А ты?

— А мы с Ольгой отправимся на поиски сундуков, — я повернулся к до сих пор стоявшей в шоке девушке. — Твой Горыныч всё ещё подчиняется тебе?

Она как-то неуверенно кивнула, и лицо озарила лёгкая улыбка.

Спуск на спине приручённой зоокинезом виверны оказался испытанием на прочность не только для нервов, но и для всего опорно-двигательного аппарата.

Это не было плавным парением вниз — это был именно спуск. Монстр с трудом перебирался по гигантским стеблям.

Движения были резкими, отрывистыми. Могучие когти с глухим скрежетом впивались в растительную плоть, а всё тело виверны каждый раз содрогалось, бросая нас из стороны в сторону.

Приходилось прижиматься к шее твари, обхватывая руками, и чувствовать, как напряжены мышцы Ольги, вцепившейся в мой пояс сзади.

Хватка виверны была железной, но доверия к этому импровизированному скалолазу у меня и у моей спутницы явно не прибавлялось.

— Держись крепче! — крикнул я, почувствовав, как пальцы девушки на мгновение ослабели после особенно сильного рывка.