— Неужели все? — спросил я у Марка, когда мы ехали в лифте.

— Ты о чем? — Крысобой сделал вид, что не понял.

— О Гоевине, Предтечах, об идиотской чепухе, называемой войной.

— Да, войны в наше время быстрые… Думаю, пора тебе расслабиться! — произнес Марк.

— Имеешь в виду круиз по туристическим раям Галактики, море пива и Ренату рядом?

— Нет, я всего лишь напоминаю, что ты до сих пор Диктатор!

— О, а ведь точно! — спохватился я. — Надо срочно решить эту проблемку!

— Чего решать‑то? Правительство Земли собрано. Все ждут тебя. Груфман выделил нам флаер СБ и почетный эскорт. С ветерком, как говорится, домчим! И сложишь с себя все, что сможешь…

Двери лифта открылись, и мы вышли в вестибюль.

Музыкантская прослезилась и бросилась мне на шею. С Шоммером я обменялся коротким рукопожатием.

— Ну что, поехали? — рявкнул Марк.

Здание Объединенного Правительства Земли располагалось на дрейфующем острове Свободы, входившем в архипелаг Великобритании. Снизившись над ним‑, флаер сделал почетный круг и плавно опустился перед ковровой дорожкой. Подъехал правительственный трап, и я выполз на красную полосу, с двух сторон обозначенную почетным караулом, составленным из сотни воинов Государственного Штандарта Земли в костюмах разных национальностей. Здесь были и средневековые рыцари, и русские гусары, и французские мушкетеры. Японские самураи с мечами наголо стояли подле ирокезов и команчей в боевой раскраске.

— Чего замер? Вперед! В твою честь праздник! — подтолкнул меня Крысобой.

Грянул помпезный марш. Рената взяла меня под руку, и мы пошли. Тысячи телекамер висели над зданием Правительства и стояли вдоль дорожки. Каждый наш шаг показывали в прямом эфире.

— Что за дурдом? — осведомился я, войдя в здание Правительства.

— Тебя чествуют. Ты теперь триумфатор. Скажи спасибо, что триумфальную арку не выстроили! Хотя еще не вечер. Кто‑нибудь родит эту идею! — ответил Марк. — Нам в Золотую залу…

Золотая зала располагалась на первом этаже. При нашем появлении два швейцара в форме восточных зуавов распахнули двери. Нас приветствовали оглушительными аплодисментами.

Зал вмещал огромный круглый стол, за которым расположились многочисленные министры, заместители министров, руководители отдельных служб и ведомств. Во главе стола пустовало кресло, возле которого стоял ухмыляющийся Леопольд Груфман.

Я направился к нему. Остановившись возле директора СБЗ, поклонился и торжественно произнес:

— Я, Ларс Русс, добровольно слагаю с себя полномочия Диктатора Земли.

Новый взрыв аплодисментов.

— Молодец, Русс! — отозвался Груфман. — Но у нас к вам есть деловое предложение…— Он ехидно ухмыльнулся. — Как показывают соцопросы, вы пользуетесь большой популярностью. Если бы вы сейчас баллотировались в Президенты Земли, то были бы избраны семьюдесятью тремя процентами голосов. Я уполномочен предложить вам баллотироваться. Мы поддержим вашу кандидатуру.

Груфман многозначительно подмигнул.

— А что, Русс? — Марк хлопнул меня по плечу. — Баллотируйся! Прекрасная перспектива!

— Нет уж, увольте. Я, пожалуй, в круиз по туристическим местам. Мне требуется отдых! — зачастил я.

— Ничего страшного. Мы подождем некоторое время! — поспешил согласиться Груфман с видом опытного искусителя. — Или так: сначала выборы, а затем Президент убудет в отпуск, оставив заместителя.

Ответить я не успел. На круглом столике возле кресла Президента, которое временно принадлежало мне, пока я не сложил полномочия, телефон заиграл гимн Земли.

— Секретная правительственная линия Президента! — сообщил Груфман.

— А я тут при чем? — возмутился я.

— Пока что ваша отставка не утверждена. Поэтому поднимайте! — потребовал Груфман.

Я взял, трубку…

Огромное, бесформенное черное Нечто шевельнулось на окраине Солнечной системы, пробуждаясь. Оно долго спало. Оно ждало меня. И с любопытством простерло к маленькому шарику Земли свои рецепторы, улавливая мое присутствие и радуясь тому, что я еще жив…

Мгновение — и ощущение Нечто пропало.

— Диктатор Земли Ларс Русс слушает. Тяжелое дыхание…

— Как приятно тебя слышать, Русс. Знакомый голос. Я узнал его. Сердце замерло. Это был Себастьян Гоевин.

— Чего ты хочешь? — ледяным тоном спросил я. Крысобой, Музыкантская и Груфман, видя, как изменилось мое лицо, насторожились. Леопольд вытащил трубку сотового телефона выделенной линии и стал набирать номер.

— А ты молодец, Скан Джун Таш: сработал четко, по плану, как договаривались…

Откуда у него доступ к секретной правительственной линии?

— И драгов расшевелил… И Библиотеку нашел… Все — согласно стратегии! — продолжил Себастьян. — Согласись, Русс, неплохой мы с тобой спектакль закатили? Прямо‑таки галактического масштаба!

О чем это он? Что имеет в виду?

— Поздравляю с отлично выполненной миссией! Так держать! Встретимся, где условились. Можешь захватить свою команду. Вы отлично спелись! До встречи…

Из трубки понеслись гудки. Груфман обреченно опустил сотовый. Ему сообщили, что звонок перехватить не удалось.

А я стоял в недоумении, не понимая, что произошло.

Неужели все, в чем мы участвовали, было спектаклем, в котором я исполнял роль согласно разработанному совместно с Гоевином сценарию?

Не может быть! Абсурд! Вранье! Чепуха!

Я посмотрел на Крысобоя — его глаза были теплыми.

На Музыкантскую — она светилась любовью.

— Чушь! Быть того не может! — пробормотал я.

Но теперь не мог быть в этом уверен на сто процентов!

Никогда не думал, что моя жизнь сложится именно так.

Всё началось с мечты.

С самого детства мне хотелось изменить мир вокруг. Я мечтал быть значимым, прославить не только себя, но и страну, в которой жил.

Говорят, что Родина — это место, где ты родился и рос, но это не так. Родина — это место, где тебе хорошо и тебя понимают. По крайней мере для меня это было всегда так. Поэтому для меня Родина огромная.

Я появился на свет в самой большой и многонациональной стране мира. Отец и мать были геологами, поэтому нас изрядно помотало. Родился я в небольшой деревушке посреди бескрайних степей. Мы жили на юге Кавказских гор, в Сибири, на побережье Балтийского моря, в матери городов русских и в златоглавой.

Каждое из этих мест я смело мог назвать своей Родиной.

Единственное, что я не любил, это переезжать. Приходилось терять друзей, но привитая с детства тяга к книгам и образованию помогала: я с лёгкостью находил новых.

Всю жизнь я учился и не мог насытиться знаниями. Они придавали сил, заставляли двигаться дальше несмотря ни на что. Я не выбрал путь быстрого обогащения, как многие одноклассники и однокурсники. После окончания школы поступил в университет, потом в аспирантуру. В начале десятых годов я уже был молодым учёным, защитившим докторскую степень по физической химии.

Мои работы публиковались в ведущих журналах, коллеги хвалили и пророчили блестящее будущее. Я чувствовал, что стою на пороге великих свершений, и дело не в том, что мои работы смогут изменить мир. Больше вдохновляли ученики, и я искренне радовался их успехами. Но жизнь распорядилась по-своему.

На мою родину пришла война. Это был удар.

Я не хотел воевать.

Я хотел заниматься наукой, исследовать, открывать, но когда от обстрелов пострадала моя лаборатория, внутри словно что-то переклинило.

Мировоззрение поменялось? Возможно.

Сам не понял как оказался на передовой. Я взялся за оружие, хотя каждый день ненавидел эту тяжесть в руках, но не мог поступить иначе.

Война научила меня многому: выживать, принимать решения за доли секунд, но самое важное — ценить каждую минуту жизни.

Но она также лишила меня части души. Я видел, как гибнут друзья, как родной город подвергался тяжёлым обстрелам, как люди теряли всё, что у них было. Однажды и мне досталось сполна. Осколок снаряда вонзился в мою ногу, и я упал, чувствуя, как боль растекается по всему телу. А новые снаряды всё разрывались и разрывались где-то совсем рядом. Помню, как лежал на земле, смотрел в небо, и думал: «Неужели это конец?»