Фердинанд, бледный как полотно, судорожно вздохнул. Его руки дрожали, а пальцы пытались сложиться в уже знакомый жест. Я видел, как мужчина пытался перебросить последние крохи сил с удержания корабля на создание купола. Но резервов не осталось. Граф закатил глаза и безвольно осел на пол рубки, потеряв сознание.
— Он слишком измождён… я тоже уже без сил… — голос Мирославы оборвался. Она, державшая штурвал, едва стояла на ногах.
«Гордость графа», лишившись поддержки одного из магов, снова медленно и неумолимо поползла вниз.
— Виверна собирает заряд! Огненный шар! — проревел Павлов.
В пасти чёрной особи уже клубилось багровое свечение, собирая огненную магию в смертоносный заряд.
Нужны были варианты для спасения, но уклоняться некуда. Однако сдаваться я тоже не намерен.
Оставалось только одно: отчаянная, почти суицидальная ставка, чтобы выжить.
— Сергей! Антимагический модуль! Полная мощность! — выкрикнул я, принимая единственно возможное решение.
Бадаев, не раздумывая, рванул рычаг.
Знакомая давящая пустота накрыла «Гордость». Тут же исчезла подъёмная сила магических артефактов, вшитых в обшивку. Магия воздуха Мирославы была подавлена. Она ахнула и отпустила штурвал, едва устояв на ногах. Дирижабль, державшийся лишь на честном слове и остатках магии, камнем рухнул вниз.
В этот же миг из пасти старой виверны вырвался багровый сгусток. Огненная струя пронеслась в метре над дирижаблем.
На миг всё вокруг поглотил ослепительный свет и оглушительный треск.
В десятке метров от нас запылали ядовитые растения, тут же поднимая в воздух клубы чёрного дыма с невыносимым запахом палёной шерсти.
«Гордость графа» с грохотом плюхнулась на упругие стебли, завалившись на бок.
Старая виверна, недовольно рыкнув, зависла в воздухе, наблюдая за нами и медленно размахивая здоровыми крыльями. Эта тварь была опытна, умна и, по всей видимости, осторожна.
Испытав ещё несколько раз нашу защиту на прочность, она выжидала.
Жёлтые бездонные глаза изучали нас, выискивая слабину.
А вот вторая, молодая и нетерпеливая, оказалась очень агрессивной: она с оглушительным визгом спикировала на дирижабль.
Приземлившись на корпус, виверна начала рвать обшивку, которая не могла выдержать когтистого натиска. Металл скрежетал, каркас трещал.
А чёрная особь по-прежнему висела в воздухе, наблюдая, словно принимала экзамен у младшего сородича.
— Парни, к пушкам! — закричал я. — Оля, подмени Сергея!
Кучумов с Павловым побежали к носовой части, спотыкаясь на накренённой палубе, а мы с Бадаевым — к кормовым орудиям.
Молодая тварь заметила движение в окнах гондолы и ринулась по обшивке к нам.
Дирижабль резко накренился от переноса веса, и виверне пришлось взлететь.
Она подставила своё тело под удар.
Павлов и Бадаев выстрели почти в упор из заряженной картечью пушки. Снаряд угодил в основание крыла молодой твари. Раздался сухой хруст костей. Тварь взвыла от боли, пытаясь отлететь от огрызнувшегося врага, но повреждённое крыло не слушалось.
Она беспомощно закрутилась и свалилась в гущу растительности где-то по левую сторону от нас.
Но это была лишь временная передышка.
Старая виверна вновь вступила в схватку. Не сумев пробить антимагический щит, крылатая тварь перешла к физической атаке. Она спикировала прямо в центр гондолы.
Её целью на этот раз было раскромсать нас как консервную банку. Когтистые лапы впились в разорванную обшивку. Дерево и металл трещали. Виверна оторвала кусок борта вместе с дверью в соседний отсек.
Густой удушливый дым от полыхающих рядом растений тут же хлынул внутрь. Я закашлялся, глаза заслезились.
Против когтей и зубов антимагия бессильна.
Мы отползали в соседний отсек, спотыкаясь в полутьме, которую едва пробивали аварийные светильники. И тут сквозь клубы дыма прямо перед нами возникла морда. Огромная, покрытая блестящей чёрной чешуёй, с горящими жёлтыми глазами с вертикальными зрачками.
— Ольга, отключай модуль! Огневики, вперёд! — рявкнул я.
Давящая пустота исчезла.
Павлов тут же метнул в виверну шаровую молнию. Разряд брызнул снопом искр в её бронированную морду. Кучумов направил с десяток фаерболов, пытаясь достать до глаз. Но виверна лишь фыркнула, а пламя слегка опалило её веки, не причинив реального вреда.
Она была практически неуязвима для магии огня.
Я выхватил пистоль с рунами, прицелился в ближайший немигающий глаз твари и нажал на спуск.
Раздался оглушительный хлопок.
Я ожидал как минимум увидеть смертельную рану, а максимум разорванную морду. Ведь это был не простой пистоль, а с рунами.
Пуля попала точно в цель. Но я смог лишь лишить тварь глаза. Остатки студенистой жидкости брызнули в разные стороны.
Чудовище взревело от нестерпимой боли и дёрнулось назад, с размаху задев один из бортов.
Пистоль выпал у меня из рук и, звякнув, улетел в тёмный угол разрушенного отсека.
Тварь, разъярённая до предела, вновь начала собирать в пасти багровый сгусток энергии.
Командной рубки больше не было, а следовательно, и антимагического модуля.
Я потянулся в ту сторону, где лежали ящики с антимагическим веществом, но было слишком поздно. Сгусток в пасти уже сформировался в здоровый огненный шар.
И тут, откуда ни возьмись, на морду чудовища вскочил Мотя.
Мой маленький бесстрашный зверёк словно разъярённая белка впился коготками в кожу вокруг уцелевшего глаза и принялся яростно его царапать.
Виверна замотала головой, пытаясь сбросить назойливого вредителя.
Сгусток энергии в её пасти поплыл, потерял форму. В этот миг хвост чудовища, взметнувшись, обрушил потолок в отсеке, где хранились мои сундуки с антимагическим веществом.
Раздался оглушительный грохот.
Я увидел, как часть отсека вместе с сундуками отделилась от корабля и полетела вниз.
А один сундук раскрылся в воздухе, и несколько пробирок выпали.
Одну из них на лету поймал Сергей.
— Кирилл! — крикнул он.
— Давай сюда! — ответил я, находясь ближе всех к монстру.
Бадаев метнул в меня бесценную пробирку.
Ловля почти в кромешной тьме, под рёв чудовища…
Но я поймал.
Холодное стекло упёрлось в ладонь.
И в этот самый момент виверна, наконец стряхнувшая Мотю, снова собралась плюнуть в нас огнём.
Я не раздумывая швырнул пробирку с антимагическим порошком прямо в разинутую пасть. И та, попав в сгусток формировавшейся энергии, разорвалась на множество осколков.
Тварь словно захлебнулась, затрясла головой, пытаясь откашляться.
Багровое свечение в глотке погасло, сменившись клубами чёрного дыма, вырывавшегося из ноздрей.
Виверна не могла больше использовать магию! Но её ярость лишь удесятерилась. Тварь с новой силой принялась крушить всё вокруг, отламывая от гондолы всё новые и новые куски.
И в одну из образовавшихся дыр с криком провалилась Ольга.
Я тут же рванул к ней, чтобы спасти, но схватил лишь воздух.
Успел увидеть, как фигура девушки кувыркаясь катится вниз по одному из гигантских листьев.
Её одежда — прочный костюм военного кроя с ремнями — зацепилась за острые, как бритвы, шипы ядовитого растения.
Через мгновение Ольга повисла вниз головой на армейском ремне. Явно растерянная, напуганная, но она была жива.
Следующие десять минут стали бесконечной пыткой. Ослеплённое чудовище, ведомое лишь яростью и болью, не прекращало атак.
Мы отстреливались из всего, что было под рукой: пистолей, ружей, даже сигнальных ракетниц. Пули и заряды отскакивали от прочной чешуи, словно горох от стены, лишь сильнее распаляя виверну. А мой пистоль с имперскими рунами, с трудом найденный в тёмном углу, больше не мог причинить вред из-за антимагии, действовавшей в зоне головы чудища.
Павлов и Кучумов, слившись в едином порыве, пытались пробить корпус виверны, но огнём сделать это было невозможно.
Мы пятились по изуродованному коридору, отчаянно отбиваясь и чувствуя, как с каждым ударом когтистых лап по корпусу наша «Гордость графа» всё ближе к окончательной гибели.
