Он даже не смотрел на меня, для себя маг уже принял решение. Его внимание было приковано к кольцу тварей, смыкавшемуся вокруг нас.

Маг взмахнул руками, и воздух перед ним сгустился, завихрился, превратившись в полупрозрачный мерцающий барьер. В следующее мгновение он послал в сторону наседающих тварей сноп тонких, еле заметных лезвий. Высококлассная техника. Маг воздуха седьмого, а то и восьмого уровня. В этой мясорубке выживали только сильнейшие.

Я вернулся к Соне. Пульс на шее прощупывался, но был едва различим и нестабилен.

Эликсир при таких повреждениях лишь стабилизировал её, но не более того. Жизненные силы таяли на глазах.

Нужен маг жизни. Сильный. И желательно прямо сейчас.

Над головой раздался отчётливый гул от двигателей «Гордости». Дирижабль висел надо мной. С палуб строчили пулемёты, трассирующие очереди прошивали воздух и впивались в туши тварей, не давая им организоваться вокруг нас для атаки. Гильзы, горячие и блестящие, одна за другой падали с высоты, звеня о камни и отскакивая.

С каждым залпом магу-воздушнику рядом со мной дышалось легче. Его барьер дрожал всё реже, а контратаки учащались.

Заметил, как со стороны упавшей «Грозы» к нам пробиралась группа выживших.

Во главе, хромая и опираясь на плечо матроса, шёл капитан Пилютов. За ним, поддерживая друг друга, брели ещё несколько десятков человек: матросы, маги, аристократы в порванных и окровавленных одеяниях.

И в этот момент с «Гордости» спустился трос. По нему с ловкостью, которой позавидовал бы любой матрос, стремительно спустились медики во главе с Ольгой Потоцкой.

Она приземлилась в нескольких шагах от нас и тут же подбежала, глаза метнулись от меня к хрупкой фигуре Сони.

Во взгляде Оли на мгновение мелькнуло что-то сложное: боль, ревность. Но всё это утонуло в профессиональном долге. Она была магом жизни, и перед ней умирала девушка.

— Дай мне место, отойди! — слова прозвучали не как просьба, а как настоящий приказ. Чёткий и не терпящий возражений.

Отступил в сторону, давая доступ. Моя работа была сделана. Теперь всё зависело от Оли.

Потоцкая опустилась на колени, руки магессы засветились успокаивающим зелёным сиянием. Она положила ладони на окровавленную грудь Сони, и свет начал пульсировать, проникая внутрь.

Магесса не просто лечила девушку, она в прямом смысле слова вдохнула в Соню частицу своей жизненной силы.

Я наблюдал, как под её пальцами плоть начала стягиваться, как выравнивается прерывистое и хриплое дыхание Сони. Это было чудо. Чудо, стоящее невероятных усилий. Без мага жизни такого уровня, без её уникального дара Соня была бы обречена. Никакой эликсир не справился бы с таким ранением.

Ольга не отрывала взгляда от Романовой. На лбу выступили капельки пота. Наконец она глубоко вздохнула и откинулась назад.

— Соня, — с облегчением прошептала Ольга. — Она будет жить. Но… я едва успела. Ещё пара минут…

Потоцкая не договорила, но я понял.

Кивнул, встретившись с её взглядом. Слова благодарности застряли у меня в горле. Они были бы сейчас неуместны и ничего не стоили. Всё, что нужно было сказать, заключалось в этом безмолвном кивке, в этом взгляде, полном признания её мастерства и её великодушия.

Только теперь, когда адреналин начал отступать, я позволил себе перевести дух. Сознание вернулось к стратегической картине. Я поднялся на ноги и обернулся к группе Пилютова. Они как раз подошли. Мой взгляд упал на капитана.

— Капитан Пилютов, потрудитесь объяснить, что за адская неразбериха тут творится. Почему эвакуация сорвана? Где, чёрт возьми, дисциплина? Докладывайте!

Пилютов, всё ещё опираясь на матроса, с трудом выпрямился. Его глаза нервно метнулись в сторону кучки выживших аристократов из первой группы, стоявших чуть поодаль. Их было пятеро. Все в грязи, с пустыми глазами, сейчас им активно помогали медики с «Гордости».

— Ваше сиятельство, — капитан прокашлялся, вытирая испачканный рот. — Приказ был следующим: организовать отход тремя группами, прикрыть раненых, собраться у точки за пределами зоны антимагии. Князю Горчакову было поручено удержать правый борт до моего сигнала.

Он сделал паузу, собираясь с силами. А я бросил взгляд на эту пятерку выживших.

— Из-за антимагии… мы не могли использовать лечебные артефакты. Раненых было много. Сразу после жёсткой посадки и в первые минуты боя… приходилось всё делать вручную: перевязывать, вытаскивать. Маги жизни были бесполезны, эликсиры не помогали. Я собирал людей, оружие, готовился к прорыву. И тут… — он снова бросил взгляд на аристократов, и в его глазах вспыхнула ярость, — критический момент. Горчаков, не дождавшись сигнала, объявил своим двадцати магам, что получил приказ на прорыв. Они самовольно оставили позицию, забрали с собой два пулемёта и весь запас патронов к ним и отправились вверх по склону.

Капитан сделал глоток целебного эликсира, который ему протянул медик.

— Последствия были ужасны. Именно на этом ослабленном участке твари прорвались на борт «Грозы». Начался хаос, паника. В последовавшей резне мы потеряли ещё пятнадцать человек матросов и магов, оставшихся без прикрытия. А сам отряд Горчакова… — Пилютов мотнул головой в сторону пятёрки выживших, — из двадцати человек уцелело пятеро. Остальные полегли в той бесполезной самоубийственной атаке.

Холодная ярость начала подниматься во мне, вытесняя усталость. Я повернул голову в сторону пяти выживших, среди них выделялся мужчина лет сорока пяти. Его дорогой костюм был порван, но поза оставалась надменной, а взгляд — высокомерным. Князь Горчаков. И вот за этого сумасшедшего Император хотел выдать свою дочь? Теперь я понимаю, почему она так противилась этому политическому браку.

Сделал несколько шагов в сторону группы аристократов. Они смотрели на меня со смесью страха и отчуждения. Горчаков же встретил мой взгляд с вызовом. Он даже не пошевелился, чтобы выпрямиться, демонстрируя презрение к происходящему.

— Князь, — начал я, и голос прозвучал на удивление спокойно, чётко вырезая каждое слово в оглушительном грохоте боя. — Кто отдал вам приказ оставить позицию?

Горчаков фыркнул, его губы искривились в гримасе пренебрежения.

— Мне не требуется приказа от какой-то… корабельной крысы, — он бросил уничижительный взгляд на Пилютова. — Мой род один из древнейших в империи. Я увидел тактическую возможность и воспользовался ею. А то, что это… — он небрежно махнул рукой в сторону Сони, — оказалось на корабле, я знать не мог.

В его тоне не было ни капли раскаяния. Лишь уверенность в своём праве вершить судьбы других.

— Он лжёт, ваше сиятельство!

Голос раздался из-за спины Горчакова. Это был маг-воздушник, что прикрывал меня, пока я оказывал помощь Соне. Он вышел вперёд, окровавленное лицо было искажено от гнева.

— Князь Горчаков сказал нам, что капитан Пилютов дал приказ на прорыв! Мы думали, что действуем по плану!

— Молчать, щенок! — загремел Горчаков, его надменность на мгновение сменилась яростью. — Не обязан отчитываться перед каким-то… — его взгляд скользнул по мне, — выскочкой. Вся эта ваша «Величайшая охота» — фарс, которым командует мальчишка!

Он продолжал злобно сверлить меня взглядом.

Я медленно повернулся к Пилютову.

— Капитан, вы подтверждаете, что приказ на прорыв не отдавали?

— Так точно, ваше сиятельство, — чётко, по-военному отчеканил Пилютов. — Это самовольное оставление позиции, дезинформация личного состава и дезертирство, приведшее к гибели подчинённых и срыву операции по эвакуации.

Больше не оставалось сомнений. Я смотрел на надменное лицо князя и видел не просто глупого аристократа. Я видел заносчивого индюка.

Пора этот фарс кончать.

Здесь и сейчас.

Ради тех, кто погиб из-за его чванства.

Ради тех, кто ещё может погибнуть, если такое поведение сойдёт с рук.

— Честь вашего рода, — сказал я, — кончилась там, где закончилась жизнь ваших подчинённых.

Быстрым отработанным движением я достал из кобуры револьвер. Не тот пистоль с рунами от Дмитрия Романова, а простой, барабанный, со специальными патронами внутри.