А. и Б. Стругацкие. Стажеры

Первое, что я услышал, войдя через шлюз в гнездовье, был голос Иллы Сливович:

— Скажите, почему я должна страдать из-за этой старой перечницы⁈ Если она изволила откинуть коньки в моей комнате, почему я должна это расхлебывать⁈

Кто-то тихий и неуверенный пытался успокоить разбушевавшуюся теледиву, но ее это только больше злило:

— Прекратите мне шушукать! Немедленно уберите труп! Я не намерена всю ночь с мертвяком в одной комнате обретаться! Что вы меня успокаиваете⁈ Переложите труп к тем двум мертвякам! И не морочьте мне голову!

Крысобой хмыкнул и сбросил защитный костюм. Судя по его зверской физиономии, он с удовольствием свернул бы Сливович шею. Впрочем, она меня тоже жутко раздражала. Чего уж говорить о Музыкантской, которой императорские замашки увядшей топ‑модели стояли уже поперек горла.

Я вошел в совещательную капсулу в разгар сольного выступления Сливович перед группой оробевших слушателей. Крис Холмс, развалившись в узком кресле, постукивал ногой об пол и созерцал потолок. Его порядком утомили тирады Сливович, но прерывать ее истеричные заявления он не торопился. Отчего-то мне не нравился этот человек. Ох, как не нравился. Марианна Иванихина шарила по карманам шерстяного пиджака и мечтала принять инъекцию успокаивающего, но капсулу с лекарством никак не могла найти. Для нее каждое слово Сливович ножом по сердцу. Я бы не стал сильно удивляться, если следующим трупом в нашей компании оказалась бы именно Иванихина. Ей в одной комнате с Сливович противопоказано находиться. Во избежание досрочной встречи с вооруженной косой старухой.

Остальных участников шоу я не запомнил. Они постоянно мелькали фоном: пожилой толстопузый хохотун с гладко зачесанными на проплешину волосами, китаец двухметрового роста с длинной, до тощего зада косой, мальчишка лет восемнадцати с выщербленным прыщами лицом и тридцатилетняя дама, которая после каждого рукопожатия, отмывала руки в ванной комнате.

— У нас тут какие-то проблемы? — рокотнул Крысобой, появляясь в совещательной капсуле.

— Училка наша преставилась, — сообщил, позевывая, Крис Холмс.

— Сама или кто помог? — осведомился Гвинплей Плант.

— Сама. Сама, — вздохнул толстопузый хохотун и больше за весь разговор не произнес ни слова.

— Что ж, это, конечно, облегчает дело, — сказал Крысобой, опускаясь в кресло.

Я заметил, как Музыкантская встала позади Иллы Сливович, но не придал этому значения.

— Что это облегчает?!! — взвилась Сливович, реагируя на слова Марка. — Что это облегчает⁈ Эта старая сука сдохла в моей комнате!!! Где мне теперь прикажете спа…

Договорить она не успела. Рената буквально вдавила теледиву в диван, склонилась над ее ухом и зловеще произнесла:

— Заткнись. И не рыпайся. Сиди тихо. Не мешай людям разговаривать.

Прозвучало внушительно.

Сливович притихла.

— Труп, разумеется, перенести надо. В капсулу Бессмертных, — вынес решение Крысобой.

— Только сначала на Клокову посмотреть стоит, — добавил я.

Крысобой поднялся.

— Веди к телу, — приказал он Сливович.

Комната теледивы располагалась неподалеку от комнаты Бессмертных. Удалив всех посторонних за дверь, Музыкантская заперла капсулу изнутри и присоединилась к Крысобою. Склонившись над мертвой женщиной, сжавшейся в комок на кровати Сливович, он внимательно ее осматривал.

— Меня лично только один вопрос волнует: почему Клокова выбрала кровать Сливович для того, чтобы умереть? — спросил я, присаживаясь в углу капсулы в кресло.

— Это‑то и странно, — согласился со мной Гвинплей Плант. Отчего-то Музыкантская не отнесла его к касте посто­ронних.

— Может, у них отношения какие-то были, — предположил Крысобой, отступая от кровати. — Неестественные.

Музыкантская с осторожностью глазного хирурга обследовала тело.

— И что делать будем? — поинтересовался Гвинплей Плант. — Тут еще в гости к Чужим идти, а у нас трупешник за трупешником.

— Мужики, Клокову убили, — неожиданно для всех сообщила Музыкантская.

— Почему ты так думаешь? — удивился я.

— Я, как охотник, специализируюсь, в первую очередь, на ядах. Так вот, ее отравили. Причем необычным спо­собом. — Рената откинула волосы с ушей Клоковой и указала длинным пальцем на ушную раковину. — Видите вот здесь характерные покраснения?

— Красноту‑то я вижу, и что? — спросил Крысобой.

— Кто-то впрыснул ей в ухо яд. Судя по скрученности конечностей, яд этот принадлежит к классу акваморфных.

— Что это означает? — полюбопытствовал я.

— Акваморфные яды, если выражаться ненаучным языком, выжимают из тела всю воду. Заметьте, старушка‑то усохла, оттого ее и скрючило. Если ее сейчас взвесить, то, могу поклясться, она потеряла половину своего прежнего веса. Акваморфных ядов большое количество, и все они по-разному выжимают жидкость, но принцип один и тот же.

— А куда вода девается из тела? — спросил я, напряженно вглядываясь в пол.

Честно говоря, я ожидал увидеть громадную лужу, но ее не было. Может, она впиталась в пол, но сомнительно что-то. А старушка и впрямь выглядела, как свежая мумия. Странно, но никто не подумал об убийстве. Все решили, что старушка умерла естественной смертью, и не заметили изменений в ее теле.

— Этот яд, похоже, действует следующим образом. Он вяжет воду с собой, и получается гель. В результате вода из тела не исчезает, но перестает выполнять свои функции, — пояснила Музыкантская. — Но что странно. Яды эти на Земле не водятся. Они с Амбера.

Ну, вот, опять Амбер. Что все так к этой плане привязались. Теперь я просто обязан ее посетить.

— Мужики, клянусь кишками Чужих, я знаю, кто убийца, — возопил Гвинплей Плант.

Сквозь прозрачный потолок совещательной капсулы был виден кружащийся над гнездовьем скат, оседланный любопытным аборигеном. Это держало народ в напряжении. Они боялись нападения Чужих и то и дело задирали голову к верху, проверяя, на месте ли скат, не убрался ли он восвояси. Только лишь Крис Холмс сохранял спокойствие.

— Чего он там прилип? — шепотом спросил у меня Крысобой, имея в виду аборигена.

— А кто его знает? — ответил я вопросом на вопрос. — Может, любопытство пробрало.

В совещательной комнате повисло молчание. Собравшиеся участники шоу были увлечены цирковыми кульбитами ската над крышей нашего дома.

— Внимание. Внимание, господа! — рявкнул я.

Люди оторвались от созерцания потолка и уставились на меня. Краем глаза я заметил, как Гвинплей Плант обогнул по стене комнату и встал между креслами Криса Холмса и безымянного толстопузого хохотуна.

— Нас опять преследуют. Аборигены готовятся к нападению, — заявила Марианна Иванихина.

— Никто нас не преследует и преследовать не собирается. С аборигенами мы заключили мир, — сообщил я.

Мои слова произвели эффект взрыва плазменной бомбы посреди задыхающегося от людей мегаполиса.

— Аборигены в сущности своей мирный народ… — продолжал я.

— Точно. Мирный, как ни странно. Чужие и мирные к тому же, — пропел Гвинплей Плант.

Я, не обращая внимания на его замечание, продолжил:

— Они не собирались воевать с нами. Они испугались нашего присутствия. Теперь, когда все претензии объяснены и урегулированы, нападения с их стороны можно не ожидать.

Крис Холмс закинул ногу на ногу и процедил сквозь плотно сомкнутые зубы:

— Ну, хоть одна положительная новость.

Народ немного поуспокоился, поверив, что больше нападений Чужих не предвидится.

— Мало этого туземцы пригласили нас в гости, и завтра поутру мы отправимся в их город.

— Простите, а как же Бессмертные, которых кто-то убил, и, по вашим словам, убийца находится среди нас? — спросила Марианна Иванихина.

— Я и сейчас продолжаю это утверждать, — спокойно подтвердил я. — Мало этого, могу сообщить, что Инну Клокову также убили.

— Ну, ни хрена себе заявления!!! — взвилась Илла Сливович. — И кто же, по-вашему, каргу старую пришиб⁈