Проснувшись опять, я лежала, не открывая глаз. Хотя бок уже болел, ноги опять затекли и голова раскалывалась. Не было сил сдвинуться, кажется, и дышать приходилось с усилием. Сколько я так пролежала не знаю. Я услышала, как Ассандр проснулся и застонал. Но, что происходило за пределами моего узилища, меня не интересовало. Если бы могла, уши заткнула, чтобы так и остаться в пустоте, без каких-либо раздражителей внешних. Промелькнула вялая мысль, что даже если мне удастся закрыть уши, я все равно почувствую по вибрации пола, как Ассандр ходит по комнате. Любая малость раздражала. Открылась и закрылась дверь, наверное, он зашёл в ванную. Долгожданная тишина была нарушена журчанием воды и это заставило понять меня, что оказывается, хочу пить. Добавив к моим мучениям жажду, организм решил, что хватит с меня, и я провалилась то ли в забытье, то ли в сон.

Пробуждение было резким и неприятным - от лязга открывшейся дверцы.

- Я велел тебе выйти, - голос Ассандра был очень злым, когда он наконец-то заговорил.

Кажется, я не услышала чего-то. Да и то, как он подошёл из-за своего состояния я пропустила. Наверное, надо все-таки выбраться отсюда, пока он не выволок меня отсюда за ногу. Я уже собралась подниматься, но терпение Ассандра лопнуло быстрее. За ноги хватать меня, он меня конечно не стал. Просто вцепился в край клетки и тряхнул её. Это помогло мне немного прийти в себя и я нашла в себе силы подняться и выползти наружу, хотя, наверное, Ассандр решил, что маленький бунт с моей стороны успешно подавлен. Держась за клетку, я поднялась и уставилась на него. Он почему-то усиленно не смотрел на меня, и лицо его было как будто закаменевшим.

- Иди в ванну.

Отлично - вода! Только бы дойти. Я всерьез опасалась, что Ассандр может решить, что я сопротивляюсь и передумать. Хотя на самом деле мне и стоять прямо требовались огромные усилия. Не говоря о том, что тело устало и закостенело, находиться в таком малом пространстве и прутья, кажется, перезнакомились и отметились на каждой мышце и кости, меня знобило, и голова просто раскалывалась от боли.

Мне удалось сделать несколько шагов почти по-прямой, прежде чем я пошатнулась. Наверное, из-за того, что резко поменялось положение тела и мышцы расправились, кровоток усилился, а может ещё чего-то в ушах зазвенело, голова стала очень горячей, и сердце застучало, как сумасшедшее. Но, мне надо было это вытерпеть, просто надо и все! Я решила, что должна дойти!

Ручку двери, я поймала только со второго раза и чисто случайно. Ввалившись в ванну, захлопнула дверь и сползла по ней. Ноги не держали, в глазах потемнело. Только бы не потерять сознание. Я постаралась дышать медленней и ровнее, хотя темнота накатывала и перед глазами все плыло. На то, чтобы справиться с дурнотой ушло не менее пяти минут. Но, все-таки я справилась.

Добравшись до раковины, я посмотрела в зеркало, и признаться вздрогнула, саму себя испугавшись. Через висок и щеку тянулся красный отпечаток от прутьев, лицо бледное до синевы, глаза воспаленные и корка белая на запекшихся губах. Поплескав водой на лицо, попила. Стало чуть легче, хотя все равно жажда не ушла. На плече заметила ещё один оттиск. Что же на спине тогда творится, даже думать не хотелось. Впрочем, мне было все равно. Намочив полотенце обтерла, что смогла и ещё попила. В это время Ассандр забарабанил в дверь.

Потом я совсем потеряла чувство времени. То ли в обморок, то ли в сон провалившись сразу почти, как только вползла в клетку. Приходила в себя от боли в мышцах, или костях, когда совсем нестерпимо было лежать в очередном неудобном положении. Просто перемещалась и опять проваливалась.

Что-то снилось, но не помню ничего, кроме холода и чьих-то криков, заполнивших мою голову так, что казалось, она сейчас разорвется. Почему-то именно шум беспокоил меня больше всего, и от этого становилось все холоднее и холоднее.

Проснулась ночью уже и сама не поняла почему. От озноба трясло. Кожа покрылась мурашками. А потом я увидела, что приподнят край ткани закрывающей боковую стенку.

Ассандр сидел, скрестив ноги на полу, совсем рядом. Сквозь щель, что он оставил, наверное, проник сквозняк, что меня разбудил. Вряд ли в темноте, что была вокруг и невысоко приподнятую ткань, он мог видеть, что-нибудь кроме вытянутых, скрещенных запястий моих рук.

- Я вдруг испугался, что тебя здесь нет, - сказал он.

Мне нечего было сказать ему на это. Я не особо и понимала, что ему надо от меня. Я снова начала проваливаться в забытье. И тут сон, слетел с меня, когда я почувствовала, как он осторожно берет мою руку в свою. Наверное, мои пальцы совсем замерзли, его показались горячими, почти обжигающими. Он держал меня так осторожно, что мне показалось - в груди что-то задрожало. Сил, чтобы отнять у него ладонь не было, но он и не пытался больше ничего сделать. А моя рука просто выскользнула из его пальцев, упав под собственной тяжестью. Немного больно от удара об пол было, но не настолько, чтобы удержать меня на краю между сознанием и темнотой.

Меня трясло, трясло так, что казалось шея, как хрупкий стебель переломиться и голова укатиться. Повозка, вот почему так трясёт. Но, я же не езжу на повозках? Очень логично удивилась я и тут же уверенностью прониклась твердой – нет, не езжу. Тряска прекратилась, и мне показалось, что я стала лёгкой, как перо, легкое дуновение и...

Но снова началась тряска и голова моя опять под угрозой отвалиться оказалась. Пока я не увидела, что это уже произошло. Поздно было волноваться. Она лежала на сиденье напротив меня и каталась из стороны в сторону. При самых сильных толчках у неё открывался и закрывался то рот, то глаза. По очереди. Это выглядело так смешно. Как голова куклы. То рот, то глаза. Это так смешно, оказалось, смотреть на собственную голову со стороны. Кажется, повозка подпрыгнула на слишком высокой колдобине, и все зависло, поднявшись в воздух, мое тело опять потеряло свой вес.

Голова вдруг открыла глаза и посмотрела на меня. С обеих сторон, снося дверцы и стекла ударили струи воды. Кажется, повозка упала в воду и двери не выдержали давления. Вода почти мгновенно заполнила внутренне пространство. Я еле успела закрыться от ударивших струи. Но в руки тут же что-то вцепилось. Водоросли. Длинные, почти чёрные тяжи, обмотались и тянули меня за запястья. Я никак не могла освободиться от них. Воздуха не хватало. И вдруг давление на руки исчезло. Они все ещё были там, но перестали тянуть. И я увидела свет. Мутный и синий, сквозь лобовое стекло он освещал внутренности погружающейся в пучину машины. Свет был выходом на поверхность. Я усиленно старалась не смотреть на передние сидения. Точнее тех, кто там сидел. Свет все ещё не погасших фар рассекал толщу воды деля все на "до и после" краснея все сильнее. Так холодно... Холодно…

Что-то, звякнув, упало, разбившись где-то рядом со мной. Я повернула голову и увидела врача. Белый халат с бейджем, рукава закатаны. Голова варана, с болотно-зелёного цвета чешуей, металлически поблескивала, фиолетовый раздвоенный язык мелькал сквозь сомкнутый беззубый рот. Он что-то прятал за спиной от меня. И я вдруг поняла! Он пришёл сюда, чтобы снова отнять у меня ноги. Я знаю! Я помню… Мне нужно было проследить за зелёной ниточкой на мониторе. Это я. Я там билась нервными всплесками. Если ему удастся её разрезать, я снова исчезну. Растворяюсь в никогда. Никогда не буду. Никогда не смогу ходить. Никогда не увижу Его… Много слов и все начинаются с этого "никогда".

Мой рот наполнился чем-то вязким и удушающим. Я почти не видела мою нить. От напряжения глаза выскочили и покатились по полу, как два шарика для пинг-понга. Подскакивая, наперегонки они стремились укатиться куда-то за горизонт, перепрыгнув через горную цепь, чтобы зависнуть там двумя лунами над шпилем Чумного города. Рядом и в то же время поодиночке. Это хорошо. Когда одна, ничего не страшно…

Проснулась я резко, как от толчка. В голове ещё осталось ощущение сна, его запах. Я пыталась поймать его, как ускользающий туман, для того чтобы вспомнить, что же мне снилось. Но я помнила только, что кажется, видела во сне Луну. И привкус грусти еще… Мне думалось, что это важно, но как всегда от усилий, последние остатки воспоминаний только быстрее исчезли. Мне почему-то было жаль терять их. От сожаления, я тихонько вздохнула и потерялась щекой об подушку.