«Словно им божество явилось», — подумала Наташа.

Казимир мгновенно умолк. Потом нашёл в себе наглости и сил попробовать продолжить скандал. Промямлил:

— Это, ты тут главный? — вышло у него на редкость жалко.

Никто не обратил внимания. Четвёрка подошла к полковнику, и Александр поинтересовался:

— У вас какие-то трудности, комендант?

— Никак нет, мой адмирал. Если не считать отдельных случаев недопонимания.

— Ну, так объясните, — царственно позволил адмирал.

— Есть! — отрапортовал полковник и махнул рукой одному из бойцов.

Солдат тут же в одно движение оказался рядом и ударил Казимира прикладом. Парень с воплем и хрипами покатился по земле. Со стороны профессуры раздался осуждающий комментарий:

— Только по голове этого шлимазла не бейте. Ещё лечить его потом.

Адмирал отреагировал сразу.

— Ну что вы, Семён Аронович, для ваших замечательных рук и без того, к сожалению, найдётся слишком много работы. В городе много раненых с черепно-мозговыми травмами.

В несколько шагов Александр встал перед группой профессоров, и тут же начался негромкий разговор. До остальных не долетало ни слова, но, судя по лицам, академики остались предложением довольны. А Наташа вдруг поняла, что всё произошедшее после завтрака — это спектакль. Рассчитанный заранее и точно выполненный. Наверняка Александр ждал где-то рядом… Вот только для кого именно представление задумано?

Автобусы уже ждали. Стоило всем погрузиться — рванули с места. Всё как совсем недавно, когда они только ехали в «Прометей»… Только не надо обращать внимания на гнетущую тишину в салоне, никаких шуток или шепотков. Не надо видеть, как колонну автобусов сопровождают две машины с автоматчиками, а на въезде в город вместо колонны фур на посту ГАИ мрачно поглядывает одинокий БТР. Надо только зашторить окна, чтобы отгородиться от странного, пустого и чужого города.

Первое обрушение, которое досталось их бригаде, издалека не казалось таким уж страшным. Обычная коробка двора, только вместо одной стороны груда строительного мусора, возле которой суетятся техника и люди. Увидев автобус, к нему подбежал пожарник и закричал:

— Быстрее, быстрее.

Миша выскочил, едва открылись двери, и тут же уточнил:

— С какого места начинать?

— С того давай, там обломки вроде не такие большие, руками растащим. Инструмент есть?

— Есть. Давай, парни!

Бригада разбилась на две группы. Одна осталась сверху — резать крышу и пробиваться на верхние этажи, с помощью ручного крана и блоков снимая обломки. Машины подогнать опасались, чтобы стекающие на землю выхлопные газы не потравили людей под завалом. Электрическая же лебёдка нашлась только одна и сейчас урчала с другого конца дома. Вторая группа, расширив пролом между осколками стены, пробовала пробраться вглубь. Лаз получился небольшой, как ни старались, тонны бетона просто так не разгребёшь.

— Не пролезем, — выдохнул кто-то из парней. — Узко.

— Зато я смогу, — тут же отозвалась Женя, оттолкнула руку Наташи, попытавшейся её удержать. — Не мешай.

— Там рухнуть всё может, — в отчаянии попыталась урезонить подругу Наташа.

— А если там кто есть? — Женя вытерла с лица грязь, получилось скорее размазать. — Верёвку давай, и я полезла. Там, кажись, сначала прямо, а потом вниз уходит. Помощь понадобится — дёрну три раза.

Женя обвязалась верёвкой и скрылась в проломе. Наташа замерла, чувствуя, как опять заколотило сердце. Люди замерли… Через несколько минут девушка вынырнула обратно:

— Фонарик дайте. Я когда лезла, улетел. И чем-нибудь его к руке примотать. Живой там кто-то.

Получив новый фонарик, Женя тут же скрылась обратно. Стоило протиснуться через лаз, показалась пустота: размером с полкомнаты и высотой, чтобы спокойно встать на четвереньках. Сверху сыпалась пыль, попадала в глаза, так что в неверном свете девушка не сразу увидела тела. Голова закружилась почти мгновенно, к горлу подкатил ком. Усилием Женя подавила тошноту: кто-то стонал, поэтому она обязана найти и помочь. Женщина в цветастом пеньюаре, мертва — кусок арматуры пробил грудь. Дальше мужчина в трико и майке, лежал ничком, с ногами, зажатыми балкой. Женя подползла, заставила себя тронуть шею — пульса нет. Двинулась дальше. Полная бабка в махровом халате. Женя подползла, потянулась тоже проверить пульс… И вздрогнула. Старуха повернула голову, подняла трясущуюся окровавленную руку и потянулась к спасателю:

— Господи… Грешна, Господи. Внучку… Лизоньку! Там!

— Где она?

Женщина из последних сил ткнула в дальний угол и потеряла сознание. В углу чернела дыра вниз. Отбитая часть плиты обрушилась, а балка зацепилась, удержалась, создав ещё одну пустоту. Женя подползла ближе и заглянула. Там сохранилась часть этажа, маленькая площадка, где, вцепившись за торчащий из стены металлический штырь стояла девчушка лет семи. Несколько секунд Женя колебалась: с верёвкой не достанет, но если отвязать — не дёрнешь, и снаружи не поймут, что ей нужна помощь. Потом быстро развязала узел и полезла вниз.

Девочку сначала пришлось отдирать от штыря, потом она так вцепилась в спасительницу, что с трудом удалось протиснуться через лаз. Но стоило доползти до улицы, как сильные руки парней сначала подхватили Лизу, затем вытащили Женю.

Едва отдышавшись, девушка собралась было лезть обратно:

— Там бабушка ещё…

И тут обломки дали осадку, сминая лаз…

Развалины следовали за развалинами, завалы за завалами. К вечеру выматывались все страшно. Сил хватало доползти до своего спальника и провалиться в чёрное беспамятство сна — чтобы утром начать работать снова.

В тот день школьный класс, где их разместили, пустовал. Остальная бригада не успела вернуться засветло, и, чтобы не подставляться под шальную пулю мародёров, решили ночевать прямо в автобусе неподалёку от завала. Поэтому Наташа и Женя неожиданно остались без дела: была их очередь дежурить, а кормить оказалось некого. Наташа намеревалась отдохнуть и отоспаться… И когда Женя разбудила её посреди ночи, подругу захотелось чем-нибудь стукнуть.

— Слушай, Натка, — зашептала на ухо подруга. — Я тут вечером разговаривала с Диной, знаешь её?

Наташа кивнула, хотя никакой Дины не помнила. Наверняка из той модной тусовки, в которой Женя пропадала до катастрофы.

— Так вот, мне Дина рассказала, что за рекой всё по-другому. Тут народ собирается, хотят сегодня утром, пока никто не видит, рвануть туда. Казимир знает среди начальников одного чувака, тот обязан его отцу и поможет нормально устроиться.

Наташа отреагировала мгновенно. Она толкнула спальник подруги в угол, следом пихнула Женю, после чего грозно сказала:

— Ты. Никуда. Не пойдёшь. У двери лягу сторожить. Понадобится — привяжу на ночь. Если эти идиоты надеются на старые знакомства — их дело. Но я обещала твоей маме, что с тобой будет всё в порядке. И обещание сдержу. Будешь работать здесь, сколько прикажут. А если мы и правда тут на год застряли — вспоминать, чего ты там недоучила в своём медицинском.

Густой ночной воздух чуть посветлел, стал из чёрного светло-серым. Торопливо начал растворяться в асфальте, безликих стенах хрущёвок и девятиэтажек, в безмолвных зеркалах витрин магазинов на первых этажах. Всего несколько минут — и землю уже расчертили тени от солнца, ещё скрытого за домами, но готового вот-вот вступить в свои права. Пришёл рассвет…

Алексей Журавлёв спрыгнул с брони БТРа, посмотрел на валяющуюся под ногами табличку «Хрустальная ул. 52» и сплюнул на газон. Не из-за того, что во рту скопилась слюна — а скорее от горечи царившего повсюду бардака и от злости. Сколько раз он видел, когда за неразбериху и чужую нерасторопность приходится расплачиваться кровью? Вот и сейчас капитан поёжился, прогоняя забытое чувство. Как давно оно не приходило? Да, пожалуй, с Урус-Мартана, где он последний раз слышал противную дробь ночного боя. И опять. Смотришь на бритые головы и худые плечи вчерашних призывников, и начинаешь считать, кто не увидит завтрашний день…