— Кроме того, от лица Его Величества я хотел бы предложить вам ещё один договор. Перед кругом богов принести клятвы о вечном и нерушимом мире межу нашими народами: людьми, нэрлих и гвенъя. Также прошу рассмотреть договор о военной помощи Великому лесу, если на нас нападут. И в связи с этим, чтобы лучше узнать вашу страну, прошу позволить мне и моим спутникам несколько лет пожить у вас.

Слова наследника престола встретила мёртвая тишина. Свиту кронпринца составляли сыновья самых знатных и влиятельных родов страны. Гвенъя не просто помогали землянам, они вставали в разгорающейся войне на сторону Альянса. После столетий вражды, сразу послать войска на помощь нэрлих правители Леса не смогут — их не поймут собственные подданные. Но договор о вечном мире и военной помощи, особенно когда себя в заложники предложили кронпринц и остальные, означал, что западная граница Альянса фактически будет охраняться армией гвенъя. Попытайся Синклит пройти сквозь территорию Великого леса, гвенъя примкнут к союзу уже открыто и со спокойной совестью двинут свои полки на штурм замка мастер-магистра.

Первым разорвал затянувшуюся паузу Белозёров. Нарушая протокол и все дипломатические нормы, он подошёл к кронпринцу, крепко пожал руку и сказал одно слово: «Спасибо». Следом то же самое сделал адмирал Рот.

Обсуждение нюансов затянулось на две недели. Обе стороны старались подготовить договор так, чтобы в нём не нашлось ни единой щёлочки и для противников внутри Леса, и для магистров Синклита, которые наверняка попытаются поддержать недовольных. А когда документ был торжественно подписан, Александр пригласил кронпринца и его советников посетить военный аэродром, откуда готовились стартовать стратегические бомбардировщики. Сопровождал адмирал почётных гостей лично, и, по возможности ничего не скрывая, отвечал на все вопросы. Кронпринц и его свита прошли через ангары, где на самолёты вместо оборудования для сброса химикатов устанавливали бомбы, потом вышли к взлётной полосе — чтобы увидеть, как выруливает первая эскадрилья бомбардировщиков.

— Красиво. И смертоносно, — сказал вслед уходящим в небо машинам кронпринц. — Куда они?

— Эти — к замку мастер-магистра. Следующие ударят по особнякам остальных магистров. Надо пользоваться, пока они не догадались, что грифоны и вертолёты не единственная угроза. И не начали защищаться от удара с неба.

Кронпринц кивнул в ответ, потом направился к двум самолётам, которые тоже готовились к вылету. Там он снял с пояса флягу и уронил на колесо шасси несколько капель вина.

— Да будет с вашими воинами удача и благословение круга богов. За скорую победу!

— За победу! — ответил Александр.

Сколько с тех пор прошло? Больше века. Как раз недавно отмечали столетие битвы при Ившеме, ставшей последним крупным сражением Великой войны. Сражением, принёсшим окончательную победу. Вот только до этой победы были долгих девять горьких и тяжёлых лет. Было и поражение при Хинкли, где погиб Белозёров, и героическая оборона Келти. Был мятеж лорда Алмазного полоза, чуть не ставший началом гражданской войны внутри Великого леса. Был невероятный пример храбрости и мужества, когда попавшие в окружение вчерашние горожане и крестьяне отказались сдаться, и почти полтора года партизанили под командованием принцессы Анастасии. Было многое. Но мы победили — и мир переменился.

Помню, сколько было шуму вокруг первой кругосветной экспедиции. Тогда горстка храбрецов отправилась в неизвестность на запад, в бесконечный океан, для которого не существовало карт, про который точно знали лишь одно — там безбрежная солёная пустыня. Ведь континент на нашей новой Родине всего один. И как встречали героев, когда, спустя почти два года, потрёпанные корабли бросили якоря в одном из портов на востоке. А как, затаив дыхание, следили сначала за запуском первого искусственного спутника, а потом за первым космонавтом, разорвавшим цепи тяготения? Сейчас же в кругосветку плавают круизные лайнеры, стартовал очередной спутник связи, заканчивается строительство орбитальных стапелей и, уже третьей по счёту, лунной шахты. А весь мир обсуждает проект пилотируемых полётов на остальные планеты нашей солнечной системы.

Меняемся и мы сами. Степь запомнила, как в самые страшные годы Великий лес протянул руку помощи — протянул, хотя до этого их разделяла многовековая вражда. Потому никого нынче не удивишь, если на яхте за приключениями к Южным островам вместе отправляются люди, нэрлих и гвенъя. Молодёжь даже не вспоминает, что, всего-то сто лет назад, их деды встречались в кровавых сварах по разные стороны границы, а обитатели Леса смотрели на остальные народы свысока, считая себя избранными. Прошлое уходит, превращается в историю… Потому-то я, когда-то звёздный адмирал и бывший председатель Сената, и решил на закате своей жизни взяться за перо.

История — наука точная: что случилось, уже не изменишь, как бы этого ни хотелось. Зато едва прошедшие события превращаются в учебники, монографии и исследования, в книгах очень любят переписывать события «в соответствии с требованиями момента». Причины могут быть самые разные. Политика, патриотизм, желание унизить врага или добиться своих, сиюминутных целей. Я хорошо это знаю, и сам нередко так поступал — и до войны среди звёзд, и во время неё. Потому и ценятся во все времена свидетельства очевидцев. Пускай написавший старался выгодно соврать, в его словах истина всё равно будет выглядывать через одёжки неправды. Надеюсь, и мои воспоминания станут свидетельством эпохи, свидетельством, которое поможет сохранить память о нас в правдивом виде.

Сегодня я сжёг черновики. А вместе с ними свой и Наташин дневники, которые мы вели со дня Катастрофы, и письма, которые мы писали друг другу. Сжёг я и дневники, которые отдали мне внуки Андрея Северина и Гая Гальбы. Потомки, уж простите старика за слабость. Но я не хочу, чтобы в нашей личной жизни ковырялись беспощадным скальпелем будущие поколения историков. Вам хватит и моих воспоминаний. Только не сразу. Я попросил Хранителя, и он обещал отдать мою рукопись лет через сто пятьдесят, когда не останется никого из живых свидетелей описанных событий. Потому — здравствуйте, мои далёкие потомки. И до свидания.

Кафе на Лесной улице – необычное кафе. Не только потому, что спряталось в небольшом двухэтажном домике совсем рядом с многокилометровой лесозащитной полосой, карлик в тени стоящих чуть дальше двадцатиэтажек. Кафе на Лесной знаменито по всей округе тем, что в нём работает самый настоящий повар. Не оператор кухонного комбайна, научившийся загружать продукты в приёмный отсек, доставать готовые порции да стучать по кнопкам в соответствии с инструкцией. Андрей Северин готовит, как в настоящем ресторане, техника ему лишь чистит да режет продукты. Всё остальное – сам, на больших плитах и в духовках, которые занимают изрядную половину второго этажа. Потому-то кафе самое близкое к портовой зоне место, где можно нормально поесть. Не считать же за еду непонятное месиво из концентратов и полуфабрикатов под острым соусом, которое подают в забегаловках и бистро, затерянных вдоль бегущей неподалёку магистрали в космопорт?

Потому и ходят сюда не только живущие в соседних домах работяги да проголодавшиеся по дороге в космопорт путники, но и инженеры, и матросы. И даже офицеры с кораблей. Флотским Андрей относил еду всегда сам, а они в ответ уважительно кланяются. Владелец кафе поначалу удивлялся, корабельная братия даже перед инженерами-наземниками нос задирала. И дело тут было совсем не в возрасте, хотя дядя Андрей на взгляд тридцатипятилетнего Леха был почти стариком. На своей родине, где доступ к современной медицине могли позволить себе лишь немногие, Лех бы дал ему лет пятьдесят. Но здесь, на промышленной Орше, Андрею могло стукнуть и восемьдесят, и девяносто, и даже сто двадцать. Впрочем, скоро Лех догадался: как и старший брат отца, Андрей был ветераном, да не из простых. Армейского спецназа. И не рядовым в отставку вышел, явно не меньше чем сержантом. А спецназ – он не только с чужаками воюет. Если где пираты объявятся да корабль захватят – лихие ребята в синих беретах первыми на выручку спешат. Потому космонавты узнают их даже на пенсии, и почёт для них особый.