В королевском дворце из друзей принца не бывал почти никто. Товарищи хоть и старались бросать взгляды незаметно, всё равно свита ошеломлённо смотрела по сторонам, тем более смотреть было на что: королевский сад не мог не вызвать чувство благоговения перед миром прекрасного. В этом парке можно было полюбоваться самыми диковинными в мире деревьями — у каждого написано на специальных табличках название, и для каждого с помощью магии и труда садовников обогревали и увлажняли почву, создавали климат как на родине. Экваториальная пальма здесь запросто могла соседствовать с северной лиственницей. Вокруг деревьев красовались на клумбах и просто на газоне «в природном беспорядке» самые разные цветы, парк украшали гигантского размера фигуры-скульптуры из деревьев-цветов-лиан. Чуть в стороне, под окнами королевской спальни, радовал глаз не скучный пыльный плац, а покрытая травой площадка для игр. Рядом лабиринт из кустов, где можно побродить, а то и уединиться в одной из многочисленных беседок.

Сын графа Брандон бросил на командира вопросительный обеспокоенный взгляд. У ворот Верхнего города младшего принца встретил герольд, а не отец и не кто-то из братьев. Не вышел навстречу сыну король и на пороге дворца. Кинехеах жестом дал понять: так надо, не беспокойся. Про себя же подумал, что, казалось, отвык за пару лет на границе от столичного гадюшника — ан нет, вернулись навыки придворной жизни мгновенно. Похоже, дядя Редвалд опять проворачивает какие-то свои интриги по безопасности семьи. Пользуется возвращением племянника как наживкой. И для этого ему надо, чтобы младший принц в чьих-то глазах выглядел на грани опалы. Плюнуть бы на весь этот этикет — как-никак для всех он на границе огрубел, отвык. Сразу бы направиться в покои к родителям, рассказать всё, что за эти два года не вместилось письма… но Мудрый змей просто так ничего не делает. Придётся и дальше вести игру по дядюшкиному рисунку.

Принимал король вернувшегося младшего принца в Большом тронном зале. Грандиозное пространство свободно вмещало и придворных, и Его Высочество вместе со всей свитой — всё равно зал казался полупустым. Ряды белоснежных колонн вдоль стен, блеск и тяжесть золочёной бронзы, никаких цветных мраморов в отделке — только белый мрамор, золотая роспись орнаментов и позолота — создавали ощущение торжественности и великолепия, подавляли. Тронное место, где сейчас восседали король и королева, представляло собой ступенчатый подиум с троном, стоящим на фоне королевского герба под золочёным балдахином. Алый бархат балдахина, увенчанного короной, золотошвейные геральдические и орнаментальные композиции в сочетании с белым мрамором отделки зала ещё больше усиливали эффект: владыка приветствует своих подданных. И опять Кинехеахе пришлось давать Брандону осторожный знак, что всё идёт как задумано. Это для неродовитых друзей парадный приём аж в Большом тронном зале — честь. Для придворных король сейчас фактически приравнял сына к одному из герцогов.

И по воинской привычке последних лет, и просто соскучившись, Кинехеах, когда преклонил колено перед троном, всмотрелся в родных, пока язык сам выписывал положенные словесные кренделя этикета. Родители вроде и не постарели, по крайней мере, ни в отцовской золотой шевелюре, ни в льняных прядях матери седых волос не прибавилось — но прибавилось морщин, последние годы явно были для родителей тяжёлыми. Стоявший по правую руку Кенелм, даром что как был в их отца медведь-медведем, таким вроде и остался, но за эти несколько лет слегка обмяк и пополнел, похоже, мечом пренебрегает, больше проводит за письменным столом — намётанному глазу заметно. Зато Саварда опять нет, видимо, среднего брата снова услали куда-то с посольством. А стоявшая по левую руку от трона младшая сестрёнка выросла, уже не девочка, самая настоящая девушка. Но всё-таки пошла Лефлет в итоге в мать, будет такой же невысокой и худощавой.

После принца торжественные речи, как положено, отбарабанила свита, дальше начались протокольно-занудные церемонии… Вечером идти к отцу не пришлось: когда принц разместил всех своих людей и пришёл к себе в покои, родители уже ждали там. Отец прямо с порога обнял сына так, что затрещали кости:

— Вырос. Мужчина. Мне докладывали о твоих успехах, но давай сам, рассказывай.

Принц говорил долго, родители вроде бы слушали, задавали вопросы, кивали и поддакивали, но их мысли — как показалось Кинехеахе — витали где-то далеко. А когда история была закончена, отец спросил:

— Ты имел дело со степняками. Как они тебе показались?

— Они изменились. Не только намного лучше стало оружие, у них теперь даже простой нукер имеет доспех и клинок не хуже нашего сотника. Я разговаривал с капитанами нашей пограничной стражи. Меняется тактика. Если сложить с отчётом графа Рединга о штурме замка Стор… То новое оружие — это не для гвардии и отборных королевских полков. Нэрлих готовятся массово на него перейти. Точнее, пока не хотят лишнего внимания, но воинов под него готовят. В нужный день в Альянсе каждый нукер в дополнение к клинку получит новое оружие. Земляне? Это связано с ними, потому мы сегодня и встречались именно в Большом зале?

Король и королева переглянулись, но заговорил Турстан Второй.

— Да. Но немного иначе. Воевать с нами они не будут. Зачем? Ещё лет пятнадцать — и нас просто купят. Пряником в виде торговли — и кнутом угрозы её прекратить. Наши подданные богатеют, вот только наши мануфактуры всё сильнее зависят от Альянса. Именно для этого мы с твоим дядей всё и затеяли, — лицо короля разом осунулось, но одновременно в нём проявилась жёсткость. — Для остальных Редвалд обнаружил очередную группу недовольных из старшей аристократии. На самом деле сплошь пустозвоны из золотой молодёжи. Привыкли к безнаказанности и считают, что им можно трепать языками — их в Свинцовую башню отправить не посмеют. Но фамилии замешаны и впрямь знатные… — король позволил себе криво усмехнуться краешком рта. — Будем считать, я сильно испугался.

— Савард? Его не было сегодня.

— Он неделю назад уехал с посольством к лорду Херебарду, тот обещал устроить ему встречу с кронпринцем Великого леса. Это надолго, двойное дно видно всем. Особенно когда и тебя мы тоже спрячем надолго и подальше от заговора… у землян. Сколько людей твоей свиты готовы будут последовать за тобой? Надолго. На несколько лет.

— Все. Они, как и я, служат королевству. И с самого начала знали, что служба эта может быть не только с мечом в руках.

— Хорошо. Вы поедете учиться. Как обычные студенты, договорённость с землянами уже есть. Ничего секретного вам не покажут, сам понимаешь. Но они знают настолько больше нас… Вы должны будете учиться и собирать знания. А когда вернётесь, ваши знания помогут нам пусть не догнать, но хотя бы не отстать и не превратиться в безропотных вассалов. Тогда можно будет и подумать, чтобы понемногу сначала догнать, а потом и перегнать Альянс. Вот только… Нужно, чтобы с вами отправился графа Тунора. А насчёт него договорённостей нет.

Принц внешне остался невозмутим, хотя внутри себя расхохотался. А он-то весь день гадал, зачем устроено сегодняшнее представление. Пока дети королевской семьи не пройдут церемонию Венца и короны, формально они не включены в список законных наследников трона. И по ряду пунктов считаются несовершеннолетними. Значит, с опальным принцем, которого король считает пока недостойным статуса взрослого, обязательно поедет опекун. И пусть земляне наверняка знают, кто такой граф Тунора, и за что он носит прозвище Хитрого королевского лиса — отказать не смогут. И родители переживают: незаслуженно обидели сына. Не объяснишь, что хотя как сын короля Кинехеах всегда останется частью политики — на власть и возможность сесть на трон ему наплевать? Его стихия и его призвание водить в бой полки. Потому принц лишь сказал:

— Я солдат. И раз этого требуют интересы королевства — поеду вместе с графом Тунора.

Университетское кафе сегодня гудело.