Именно за обедом и нашли его провожатые-подопечные. Вроде бы обычный темноволосый парень, в брюках и рубашке, под ручку с миловидной светловолосой девушкой в ситцевом сарафане… Влюблённая парочка, спешит к своему знакомому. Увидев подопечных, Гаю захотелось дать обоим втык за то, что слишком соответствуют образу. Даже «естественная» неряшливость в одежде – словно из учебника. Любой опытный агент вычислит сопляков с первого взгляда и в лучшем случае просто скроется. В худшем… о таком думать не стоит, за время службы Гай не раз видел, чем заканчиваются ошибки контрразведчика.

Чтобы опередить стажёров, пока они, не дай бог, второпях ещё и не поздоровались по настоящему званию, начал.

– А, давно жду. Твой дядя, – обратился он к парню, – сказал, что направит встречать племянника, но по своей рассеянности забыл назвать имя. А повторно заплатить за сеанс связи поскупился, всё такой же жмот.

– Алексей, – представился русоволосый. – А это моя, – он чуть запнулся, – подруга Женя.

– Очень приятно, – Гай мысленно поставил обоим плюс. К чужим именам всегда тяжело привыкать и легко можно «проколоться». Окликнет кто – а ты как глухой. Ребята молодцы, из-за разовой встречи не стали придумывать себе новые: ведь «официально» они потом могут и не увидеться. За исключением планетарного руководства и офицеров отдела внешних связей, все остальные сотрудники Службы имели отдельную «внешнюю» биографию, формально работая во множестве учреждений от армии и полиции до муниципального хозяйства и частных фирм. – Позвольте представиться, – он встал и поцеловал покрасневшей Жене руку, – капитан мобильной пехоты Гай Гальба. Давний знакомец одного старого скряги, который приходится дядей твоему кавалеру. Но для вас обоих просто Гай.

– У нас машина внизу, – всё ещё стараясь справиться с накатившим смущением, начала объяснять девушка, – мы потому и задержались, что из-за опоздания «Астры» с «Камелией» все стоянки забиты. Хотели уже машину оставить, пешком идти – как случайно место нашли. Только поторопиться надо, мы, как бы сказать… Не совсем правильно встали, – она задорно улыбнулась. – Так что если господин офицер не хочет идти пешком или ехать на автобусе – советую поспешить.

Оставив будущего шефа в выделенной Службой квартире, стажёры уехали, но всего через два квартала Алексей, которого распирало от впечатлений, остановил машину у обочины и обратился к напарнице:

– Ну как тебе начальство? Не хочу каркать заранее, но, кажется, нам не повезло. Даже не представляю, как под таким будем работать.

– Почему? – к поспешности выводов у своего напарника девушка привыкла, но время от времени Алексей умудрялся заметить то, что она пропускала.

– Ты досье его читала?

– Ну… только открытую часть, – удивлённо произнесла Женя. Подразумевая пусть неписаное, но от этого не менее жёстко соблюдаемое правило: куратор и его личные стажёры читают только тот раздел досье, где говорится о профессиональной биографии. Всё личное и семейное можешь рассказать как обычному человеку, только сам – иначе нормальных отношений не будет. Тяжело общаться с тем, кто просеял тебя сквозь доклады психологов и записки аналитиков-кадровиков или «расколол» с помощью профессиональных навыков. – Лёшка, ты что, залез дальше? Кстати, ведь если даже отбросить правила – у тебя не тот уровень доступа?

– Да нет, что ты, – смутился парень, – только разрешённое. Но мне и этого хватило. Да вспомни своё впечатление, попробуй его, как в академии учили, проанализировать. Отморозок же полнейший…

– Лёшенька, мне кажется, ты ошибаешься, – девушка демонстративно пожала плечами, хотя себе тут же призналась, что спорит больше из чувства противоречия, а не из-за собственных впечатлений. – Не отморозок. Скорее… палач.

– Одно другого стоит, – фыркнул в ответ Алексей.

– Нет, разница всё же есть. Именно палач, – и вдруг добавила пришедшее откуда-то из глубины сравнение. – Или, скорее, судия, который отмеряет виновным и праведным.

Алексей что-то собрался возразить, начать спор, не замечая, что девушка уже ушла в свои мысли, пытаясь понять, откуда возник именно такой образ. Потому Женя бросила:

– Но ты прав, первое впечатление стоит обдумать. Ладно, не надо меня дальше подвозить. Уже недалеко, а «на пешком» я соображаю лучше.

И раньше, чем напарник успел хоть что-то сказать, выскользнула из машины и сразу же затерялась в толпе пешеходов.

Время показало, что Алексей всё-таки оказался неправ, сработались начальник и стажёры неплохо. Да и отдел, который отдали новому полковнику, был, пожалуй, самым беспокойным и самым интересным в системе Илезы: Гальба стал курировать таможню и борьбу с контрабандой «особых товаров». С одной стороны, за такое назначение говорил его обширнейший опыт, полученный в разных уголках Империи, с другой – все были рады спихнуть на «чужачка» самую объёмистую часть работы. Ведь если за межпланетными террористами, чужими разведками и прочими подобными вещами в здешних краях приглядывало центральное управление столичного сектора, то особо опасный межпланетный криминал, перевозка наркотиков и тому подобное были головной болью периферии сектора. И молодые выпускники академии вместо пучины бумажных дел сразу погрузились в гущу серьёзной службы. А сам полковник оказался не только бесценным и понимающим учителем, но и замечательным человеком, который, где можно, сквозь пальцы смотрит на нарушение омертвелых негласных обычаев местного «болота».

Со стороны Гая всё было несколько сложнее. Алексея он понял быстро и «до донышка», к тому же парень любил поболтать, и даже без досье нехитрую историю жизни вытянуть было несложно. Да и похожа она была на собственную, как две горошины из одного стручка: родился, учился, поступил в местный университет, а на одном из курсов парнем заинтересовалась Служба. Дальше аккуратная работа психологов, и человек с радостью принимает предложение служить в СБ. Романтика плаща и кинжала всегда привлекала многих. Разве что, в отличие от наставника, Алексей учился не на инженера, а на лингвиста. А вот понять Женю не получалось совсем. Ибо во время одного из «случайных» разговоров, на подковырку – «что бы на такое сказала твоя родня, если бы узнала» – Женя отрезала: «Ничего. Я с десяти лет в приюте». Расспрашивать и разрабатывать её дальше, словно очередной объект, выходило… Бестактно, вплоть до служебного конфликта.

Сирота службы, так их называли. И армия, и Безопасность, и даже некоторые гражданские структуры всегда выискивали в детских домах подходящих мальчиков и девочек, чтобы после окончания учёбы получить великолепно подготовленных с юного возраста сотрудников. Женя, хоть и была ровесницей Алексея, знала и умела намного больше. Для выходцев из приютов выбранная за них стезя была не работой, а смыслом, любимым делом и призванием. Да и то, что шансов добиться чего-то в жизни у них неизмеримо больше, чем у простого сироты, изрядно подстёгивало служебное рвение. Вот только как общаться с хорошенькой девушкой, которая не просто не хочет видеть ничего кроме работы, а не умеет, Гай не знал – несмотря на весь свой жизненный опыт.

Не очень сложились у полковника отношения и с коллегами. Точнее, молодёжь и младшие чины смотрели на него с восхищением – как-никак герой, боевой офицер, орденов и медалей на пятерых хватит. Да и не по чину простой мужик, субординацию и порядок хоть и требует, начальственным положением не «тыкает». А вот старший командирский состав за то же самое смотрел с неодобрением, граничащим с холодной неприязнью: и за пренебрежение некоторыми местными «традициями», и за то, что чин и награды Гай зарабатывал в «горячих» точках. А они своё место получали тихим карьерным ростом в кабинетах – слишком спокойным местом была Илеза. Гай, в очередной раз «сталкиваясь» с коллегами, мысленно только усмехался. Оказывается, даже в этих пожилых дядьках до сих пор не умерла тяга к романтике, ради которой они и выбрали когда-то работу в Службе. И потому сейчас из колодцев души плескалась зависть, глядя на воплощение юношеской мечты перед собой.