Арвин Моллард, его отец, стал герцогом еще при жизни дедушки. Двенадцать лет назад он отправился на войну с юмами в Вилонию, и где-то на юге Лотарии встретил Ивин, дочь богатого свободного крестьянина. Хоть она и была простолюдинкой, но не копалась в земле, а красотой превосходила всех знатных дам — так сказал Арвин ее отцу, прежде чем забрал девушку с собой на войну.

Мама говорила, что не очень-то хотела ехать, но не смогла отказать молодому герцогу. Они оба происходили из древних лотарских родов — смуглая кожа и белые волосы делали их очень похожими.

— Мне страшно, — признался Дэнтон.

— Ничего не бойся. Ты уже совсем взрослый. Ты мужчина, и воин. Помнишь, как ты родился?

— Не помню, но ты мне рассказывала.

Мама Ивин улыбнулась и расправила его жилет.

— Когда папу убили подлые юмы, друзья повезли его тело сюда, а ты уже носила меня. И я родился возле места, где шла битва.

— Люди сражались совсем рядом, — проговорила мама так, будто рассказывала легенду. — И ты родился точно тогда, когда пал последний враг. И свой первый крик…

— Я издал вместе с криком победителей! — закончил Дэнтон и почувствовал, что ему уже не так страшно.

В дверь спальни постучали.

— Войдите, — велела мама.

— Доброе утро, милорд, — войдя, поклонился слуга. — Миледи, — сказал он матери гораздо менее почтительно. — Нотариус из Рошмира прибыл. Он готов огласить завещание.

— Еще немного. Я сейчас, — дрогнувшим голосом сказал Дэнтон.

Слуга ехидно, как ему показалось, улыбнулся и вышел. Ужас вернулся с новой силой, и Дэна вдруг затошнило. Он подошел к медному тазику, плеснул в лицо холодной водой и посмотрел в глаза отражению.

Дед столько раз говорил Дэнтону, от кого они ведут свой род, что стоило прислушаться, и сразу раздавался голос:

— Ты — чистокровный лотарец, и ты — потомок королей! Если будет на то прихоть судьбы, однажды ты сможешь надеть корону, но до той поры просто помни об этом и не смей забывать. Ну-ка, повтори, кто ты такой!

И Дэн повторял. Он слушал и повторял эти слова столько раз, что не смог бы забыть.

— Я — потомок королей, — сказал он отражению. — А короли смело встречают свою судьбу!

— Все верно, — отозвалась мама, и Дэнтон вздрогнул. Он почти забыл, что она здесь.

Мама обняла его за плечи и поцеловала. Дэну хотелось, чтобы она отправилась с ним, но простолюдинке там были не рады.

— Иди, — сказала она.

И он пошел.

— В этом конверте лежит завещание, написанное собственной рукой покойного герцога, скрепленное его личной печатью, а также печатями Альдеринга и нотариальной гильдии Рошмира. Как вы можете убедиться, печати неприкосновенны.

В главном зале замка собралось немало народу. Дэнтон и Сариса Молларды сидели в креслах у камина, друг напротив друга. Нотариус, человек в черном дублете с высоким, почти до ушей воротником, стоял между ними спиной к огню. Возле Дэна, положив одну руку на кресло, опирался на трость граф Бальдер — близкий друг дедушки.

— Завещание оглашается в присутствии родственников умершего и знатных свидетелей, чтобы исключить обман, — объявил нотариус и сломал печати. Треск показался Дэнтону оглушающим.

Все затаили дыхание. В полной тишине нотариус достал сложенную втрое бумагу и начал читать.

— Я, Алексис Моллард, герцог замка Альдеринг и принадлежащих ему земель, написал это завещание будучи в здравом уме и твердой памяти. Милостью Божьей и согласно королевским законам…

Много официальных слов шло дальше. Их почти никто не слушал, но Дэн и Сариса ловили каждое слово.

— …объявить Сарису Моллард наследницей… — нотариус кашлянул, и за это время Сариса успела в одночасье расцвести, будто розовый куст из Вечного сада.

— Наследницей, — повторил нотариус, — Дэнтона Молларда, моего единственного внука, которого я объявляю своим прямым наследником, герцогом Альдеринга и всех его земель и прочих владений. Моего дражайшего друга, графа Ловера Бальдера, я назначаю опекуном и…

Леди Сариса разом увяла — в Вечном саду наступила ночь. Ее лицо посерело, она встала и вихрем вылетела из зала, растолкав всех на пути.

— Полно вам, миледи! — крикнул ей вслед незнакомый Дэну толстый граф. — Неужели и правда… а, ладно. Читайте дальше. Алек не оставил ничего для старых друзей?

Целый день Дэнтон не мог покинуть комнаты. Гости приезжали и уезжали, произносили длинные тосты за покой старого герцога и здоровье нового, клялись ему в дружбе и верности, пили его вино и ели его мясо. Леди Сариса не появлялась. Слуги доложили, что она заперлась в своих покоях.

— Как ты? — спросил граф Бальдер, поглаживая золотой набалдашник трости в виде головы выпи. Ее острым клювом можно было бы убить. — Не устал сидеть с нами?

— Нет, милорд.

Граф Бальдер рассмеялся и хлопнул Дэнтона по спине так сильно, что тот едва не пролил вино. Сегодня он выпил как никогда много. Дедушка бы рассердился.

— Я для тебя больше не милорд, Дэнтон. Хоть я отныне и твой опекун, мы равны. Можешь звать меня дядей, если хочешь.

— Хорошо, дядя Ловер.

Граф довольно кивнул и подлил себе и Дэну вина.

— Дедушка ничего не говорил тебе перед смертью? — спросил он, понизив голос.

— Что именно?

— Не знаю. Что-нибудь важное. Нет? Он не говорил, что хочет сделать с миледи?

— Но ведь он назначил ее моей наследницей.

— Очень глупо. Похоже, Алексис был уже не в таком здравом уме, когда писал завещание…

Дэнтон промолчал. Граф Бальдер пьян, это и дураку видно, а когда люди пьяны, они начинают нести всякую чушь. Дедушка никогда не пил много, и не позволял делать это никому в замке.

Бальдер не к месту ухмыльнулся и приложился к кубку.

— Жаль, конечно, — сказал он. — Если ты устал, иди, Дэнтон! Никто не обидится — отныне это твой замок. Я велю развести гостей по комнатам, а сам, быть может, усну прямо здесь. Алексис любил это кресло, не так ли?

— Да, — Дэнтон поставил кубок. — Тогда, если позволите, я бы хотел навестить маму.

— Конечно, — улыбнулся дядя Ловер. — По-моему, сейчас самое время.

Выйдя за двери, Дэнтон слегка пошатнулся и оперся рукой о стену, почти обжегшую его каменным холодом. Он ощутил, как потяжелела голова и ослабли ноги, стоило ему сделать несколько шагов.

Он вышел на крытый переход между центральной частью замка и башней, где жили они с матерью. Напоенный луной ночной воздух кружил голову сильнее вина. Дэнтон вдохнул полной грудью и оперся на балюстраду, озирая замок и его окрестности.

Он поверить не мог, что все это теперь его. Весь замок, от фундамента до кончиков башен, и все люди в нем. И земли вокруг, насколько хватало глаз. Поля, сады, две деревни, мельница и каменный мост.

— Герцог Дэнтон Моллард, — проговорил он.

Чего он боялся? Леди Сариса, наверное, проплакала весь день в своих покоях. Как она посмеет причинить ему вред? Она всегда подчинялась дедушке, значит, подчинится и теперь.

Дэн поглядел на небо. Звезды немного расплывались перед глазами, но все же он отыскал яркую серебряную точку, казавшуюся огромной по сравнению с другими. Небесный дом. Место, где обитает сам Просветитель и куда души праведников попадают после смерти. Дедушка сейчас там.

— Спасибо, — сказал Дэн и протянул раскрытую ладонь к небу, а потом прикоснулся ко лбу и сердцу.

Все еще нетвердой походкой он отправился в башню. Поднялся по винтовой лестнице, перескакивая через две ступеньки. Запыхавшись, постучал в комнату матери.

Никто не ответил. Он постучал еще раз.

— Мама, ты спишь?

Ему показалось, что раздался тихий шепот.

— Матушка?

Дэн толкнул незапертую дверь.

Мама лежала на полу, прерывисто дыша. Дэнтон бросился к ней. Красивое лицо налилось кровью, и красные струйки вытекали из носа и ушей, почти незаметные на багровой коже.