Но чтобы ни происходило, главное внимание всегда приковывал Защитник — огромная статуя в северной части овала, посвященная Лодригу Вельду, человеку, который отстоял Кольцо Вальдара во время восстания лордов, прозванного Красным. Лодриг был простолюдином, и заслужил фамилию и прозвище Защитник Государства как раз за этот подвиг.

Статуя была высечена из гранита, чтобы символизировать несокрушимость Лодрига, однако щит, повернутый в сторону Синих врат — главной пристани Кольца — а также глаза и меч, наполовину вытащенный из ножен, блистали серебром. Коррин часто видел эту статую раньше, из окон Кроунгарда и даже стоя вплотную, но только сейчас у него захватило дух. Перед ним был человек из низов, который не побоялся встать на защиту столицы против озверевших феодалов. Коррин и все остальные из новоявленного Братства башни должны повторить его путь — из черни возвыситься до героев, известных всей Америи. Корр так вдохновился этими мыслями, что ему показалось, будто за спиной распахнулись крылья.

Стоило прийти сюда хотя бы ради этого.

Они не стали подходить близко к помосту, тем более, что это оказалось невозможно — толпа запрудила площадь от края до края. Коррин ощутил себя весьма неуютно. От гула толпы закладывало уши, кто-то постоянно норовил оттоптать ногу или двинуть локтем в бок. Корр повернулся к Защитнику, чтобы представить, как он возвращается в столицу победителем. Он въедет сюда на коне, и в серебряном щите появится его отражение. Он улыбнется и поедет к Солнечному мосту, чтобы войти во дворец, где…

— Вон они!

— Везут!

На площадь выехали две большие телеги, запряженные волами. На них стояли семь деревянных клеток, внутри которых сидели заключенные. Они покорно молчали. Интересно, что пообещал им король, если преступники согласились молча пойти на казнь? Только один из них плакал, спрятав лицо в руках.

— Их семь, — прошептал Аллерс. — Почему их семь?

Плачущий заключенный поднял лицо, и всем стало понятно.

— Это Пьерриг, — сказал Корр и повернулся к Йоэну. — Почему он там?

— Вы не знали? — буркнул хранитель. — После той ночи он стал слабоумным. Пускает слюни и мямлит, точно младенец. Незачем сохранять ему жизнь.

Гиральд покачал головой и сотворил святой знак. Ошеломленный Коррин посмотрел в сторону помоста, где осыпаемых ругательствами и плевками приговоренных доставали из клеток.

Он помнил, каким был Дюг Пьерриг. Суровым, грубым, с жутковатым из-за бельма взглядом. Помнится, Корр был даже не рад, что пришлось взять Дюга в компанию. Но теперь все представало в ином свете.

Пьерриг сражался за свою семью, за сестру, чью честь запятнало поражение Эрига. В отличии от Коррина, он пошел туда не ради богатства и славы. И теперь будет за это казнен.

Сестра. Сестрица!

Коррин вспомнил скулеж, который слышал из-за двери в тот день, когда пытался бежать. Это был Дюг. Даже сойдя с ума, он думал о своей сестре.

— Мрак побери, — буркнул Корр и опустил глаза.

Он и не думал, что зрелище окажется приятным. Но увидев Пьеррига, пожелал провалиться сквозь землю — да хоть бы обратно в темницу на несколько дней, лишь бы не видеть.

На помосте поставили плаху. Палач взял огромный топор и проверил остроту лезвия пальцем. Приговоренных поставили на колени, и вперед вышел глашатай:

— Граждане Кольца Вальдара! — раздался голос. — Мы собрались сегодня, чтобы по приказу нашего правителя Эсмунда Первого из рода Теаргонов, короля всей Америи, судить этих людей!

Толпа возликовала, а Коррин почувствовал себя еще хуже. Да и все остальные из Братства башни выглядели так, словно на помосте стояли они, а не кто-то другой.

— Знаете ли вы, что они сделали? — спросил глашатай.

— Напали на святого отца! — выкрикнула какая-то женщина.

Следом раздались проклятия и гневные вопли:

— Мясники! Безбожники! Отрубите им головы!

Гиральд тихо молился, глядя на Небесный дом. Аллерс не отрывал взгляда от помоста, но Коррин видел, как подрагивают его губы, будто он что-то хочет сказать. Йоэн вычищал грязь из-под ногтей.

— Именем Божьим и согласно королевским законам, его величество Эсмунд Первый за измену, нарушение приказа, устроение заговора и смертоубийства в стенах королевского дворца, приговорил этих людей к казни. Довольны ли вы таким решением?

— Не король, но Просветитель наказал их своей рукой! — раздался из толпы тягучий голос, и Корр увидел монаха в серой рясе. Один из проклятых проповедников. — Они напали на ставленника Божьего и вот — они перед нами! Смерть им!

— Сме-е-ерть! — истошно завопил кто-то.

— Смерть! Смерть! Смерть! Смерть!

Коррин ощутил себя диким зверем, со всех сторон окруженным гончими. Он невольно представил, что мог бы сейчас стоять на коленях и слушать яростные голоса, призывающие убить его.

Первого бросили к плахе. Палач поднял топор, толпа задержала дыхание, и в миг между тем, как лезвие поднялось и опустилось, царила полная тишина. Затем раздался характерный звук, и голова казненного отделилась от тела.

Мальчишка, помощник палача, подхватил ее и подкинул в воздух. Брызги крови полетели в разные стороны и попали ему на лицо, а люди на площади восторженно завопили.

Корр отвернулся. Это над его головой могли сейчас так потешаться.

— Не насмотрелись? — буркнул Йоэн. — Пора идти.

— Идем, — сказал Коррин. — Не хочу смотреть, как умирает Пьерриг.

Они повернулись и зашагали прочь, когда к плахе подвели второго заключенного. Они сделали несколько шагов, как Аллерс вдруг остановился.

— Нет, так неправильно, — сказал он. — Неправильно! Послушайте, люди!

— Что ты творишь?!

Корр схватил его за руку, но Аллерс вырвался и закричал:

— Послушайте меня! Те люди невиновны в названном преступлении! Мы — те самые рыцари, что напали на башню Наместника! Простите, друзья, но я не в силах этого вынести! Быть может, те люди достойны смерти, но настоящие рыцари-подонки — это мы!

Коррин бросился бежать, но далеко не ушел. Ему поставили подножку и он рухнул в недружелюбные объятия толпы.

— Нет! — кричал Корр. — Не верьте ему!

Аллерса тащили впереди всех, но даже так он умудрялся сохранять величественный и трагичный вид.

— Король-нечестивец помиловал своих приближенных! — возвещал серый монах. — Подлецов, что подняли мечи на ставленника Божьего! Он хотел спасти их, но воля Господня разверзла им уста и открыла правду! Глядите! Вот они!

Братство башни передали в руки стражников, а те втащили их на помост. Подставные преступники переглядывались, и Коррин ясно видел в их глазах надежду, ни следа которой не осталось внутри него.

Дюг Пьерриг осмотрел их непонимающим взглядом и вновь заплакал.

— Сестра, — промямлил он. — Сестрица!

— Не может быть, — твердил Двухголовый. — Не может этого быть.

Коррина первым подтащили к окровавленной плахе и заставили опустить на нее голову. Вопли толпы, оскорбляющей его, звучали как ураган. Корр не видел палача, но ясно почувствовал, когда топор занесся над шеей.

«Я ведь поклялся, — думал он. — Я поклялся, я хотел стать лучше!.. Король надеется на нас! Что ты натворил, Аллерс?!»

— Будь ты проклят! — воскликнул Коррин.

Топор опустился.

Где-то в тайге за Тииром

Всего лишь человек

«Ты не оборотень. Их не бывает».

Зарычал от злости и пнул волчицу, вставшую на пути. Та обиженно взвизгнула и уступила дорогу. Бухнулся на землю возле спальника. Подозвал волчицу и обнял.

— Прости. Оглан злится на старуху. Не на тебя.

Ведьма все лгала.

Или не лгала.

Оглан волк!

Или всего лишь человек.

Так крепко прижал к себе волчицу, что у нее захрустели суставы. Понял, что снова делает ей больно, и отпустил.

— Иди. Оглан хочет побыть один.

Лег и закрыл глаза. Уже немало дней прошло после встречи с Амой. Ни разу не пытался стать волком за это время. Было страшно. Думал — что, если попробует, и не получится? Тогда Оглан точно сойдет с ума. По собственной воле вернется в Тихий дом.