— Возрождение, граф. Расскажите мне о них.

Унна тяжело вздохнул и положил руку на грудь. Второй потрогал лоб.

— Кажется, снова горячка. Только вчера я…

— Хватит! — вскричал Дэнтон. — Вы собираетесь говорить со мной?

— Но мы ведь говорим.

— О деле!

— У меня точно начинается жар, — снова вздохнул Унна. — Вы всегда так напористы, инквизитор Моллард?

— Мне некогда слушать о ваших болезнях, Черлинг, когда речь идет о ереси. Вы знакомы со статьей Железного кодекса о допросах?

— Увы, не имею счастья, — Черлинг сощурился. — Но я знаком с Хартией людских свобод. Там сказано, что знатный человек имеет право на уединение. И сейчас мне хочется этим правом воспользоваться.

— Эдиктом его величества Эсмунда Первого от июля девятьсот тридцать седьмого года, Железный кодекс считается выше Хартии во всех противоречиях.

— Да, и в том же году этот эдикт сыграл против короля, когда Ричард Хейс обвинил королеву в ереси… А вы подкованы в законах, инквизитор.

— Только в тех, что мне надлежит использовать, — Дэнтон не скрывал презрения к тщедушному человечку, лежащему в огромной постели и пахнущему, как набальзамированный труп.

— Хорошо, — граф вытащил из-под одеяла грелку из бычьего пузыря и отложил в сторону. — Что вы хотите знать?

— Кто такой Грейн?

— Их лидер, должно быть. Я постоянно слышу это имя.

— Как и я. Где его найти?

— Не имею представления, — граф поморщился и поерзал на кровати. — Будь проклят геморрой. Давайте я расскажу вам, что знаю.

— Я слушаю, — Моллард откинулся на стуле.

— Возрождение появилось лет пять назад. Похоже, что Грейн раньше был ученым, историком, — Унна, закрывшись, чихнул и вытер руку об одеяло. — Простите. Говорят, он отыскал в Лоттеринге древнее пророчество, а потом увидел знамения и решил, что пророчество сбывается. Не знаю, как, но у него очень быстро появилось много сторонников, и вот они уже ходят по деревням и обращают людей в свою веру.

— Как вы это допустили?

— Что я мог сделать, инквизитор? У меня нет гвардии. Пятнадцать человек для охраны поместья, вот и все. У городского дуна сотня стражников, но какая это армия? Мы не смогли бы пойти против народа.

Черлинг стал перебирать мешочки на столе, потом взял один, раскрыл и глубоко вдохнул. Моллард ожидал продолжения.

Унна отложил мешочек:

— Красные целебные соли из Стоунгарда. Прочищают легкие.

— К делу, граф.

— Грейн оказался умен, и начал с отдаленных мест, — продолжил Черлинг, будто не прерывался. — С шахтеров и камнетесов у Костяного гребня, с торфорезов на востоке… Когда я спохватился, половина моего графства оказалась под его властью.

— И он ни разу не показался вам? Не попытался выдвинуть требования или что-то еще?

— Однажды он прислал мне письмо. В нем он попросил соблюдать нейтралитет. Должен признаться, там не было ни одной угрозы, он был вежлив, как королевский посол. Он написал… как же там было? Память подводит, особенно когда начинается жар… — граф помассировал виски. — В общем, он сказал, что намерен свергнуть церковь и вернуть народу старую веру. Здесь ведь осталось больше всего коренных лотарцев, инквизитор. На юге много америйцев, вилонцев, даже миреданцев и юмов хватает. А здесь почти все — лотарцы.

— Однако вы — америец.

— Так уж вышло, — вздохнул Унна. — Я всегда ощущал себя тут чужим.

— Итак, вы послушались Грейна?

— Что я мог сделать? — повторил граф. — Пойти с сотней против народа? Возрождение стерло бы меня в порошок.

— И как обстоят дела теперь?

— А вот как, — Черлинг обвел рукой душные стены опочивальни. — В моем графстве не осталось ни одной церкви. Какие-то священники поверили Грейну, какие-то были изгнаны. В городе есть храм, но он почти пустует. Над теми, кто еще ходит туда, насмехаются все остальные.

— Большой храм?

— Да, вполне. Но службы некому проводить — наш епископ недавно ушел вместе со всем клиром. Люди молятся так, как учат их проповедники Грейна. Под открытым небом, без всяких книг, «чистой молитвой», как они говорят, — Унна посмотрел на плотно закрытое окно. — Кажется, сквозняк, вы чувствуете?

— Вам бы не помешало тут проветрить, — скривился Дэнтон. — Сколько людей у Грейна?

— Вы имеете в виду армию? Разное говорят. Судя по всему, не меньше пятнадцати тысяч.

— Пятнадцать тысяч человек? — изумился Моллард. — Откуда?

— Из народа, — печально ответил Черлинг. — Его посланцы собирали в деревнях молодых парней. Уж не знаю, насколько они обучены, но их много, и они хорошо вооружены. Вместо офици… истинной церкви люди платят ему, кузнецы куют для него оружие, крестьяне выращивают для него рожь. Грейн уже давно стал богаче меня.

Дэнтон молчал, переваривая услышанное. Некий человек смог за считанные годы подчинить себе графство, не пролив при этом ни капли крови. Народ служит ему и верит. Он собрал армию — пускай из крестьян и ремесленников, но немалую. Такое количество войск не всегда мог выставить даже, например, Дримгард.

И Дэнтон хочет сражаться с ним, имея четыре сотни солдат.

— Что вы собираетесь делать, инквизитор? — проговорил Черлинг.

— Ваш дун, Гидеон. Он заодно с Грейном?

— Думаю, тот платит ему. Гидеон всегда брал взятки, — буднично ответил Унна.

Дэнтон уже понял, что этот человек — не правитель, а слизняк, но как можно столь наплевательски относится к своему долгу сюзерена?

— Вы должны были поддерживать в своих землях мир и порядок, — сказал он. — Если бы король узнал, что здесь происходит, он бы лично снес вашу больную голову.

Черлинг побледнел, приподнялся и погрозил Дэну пальцем.

— Не угрожайте мне, инквизитор! Я знаю свои права!

— Но вы забыли об обязанностях! — Дэнтон поднялся и навис над Черлингом. — Вашу власть просто-напросто забрали, а вы просто лежите тут и нюхаете соли?

— Я больной человек, — проблеял Унна. — Что я мог…

— Вы можете кое-что сейчас.

— Что вам нужно?

— Это нужно вам, если хотите вернуть свою власть. Как вы вообще живете?! Когда в последний раз осматривали владения?! Издавали указы?! Вы хотя бы собираете свою долю жатвы или она тоже достается Возрождению?!

Граф потупился.

— Я доверил это дуну Гидеону. Доля стала меньше, но я думал, виновны Годы гроз…

— Довольно, — Дэн приложил руку ко лбу. В провонявшей болезнью и лекарствами комнате, в диалоге с никчемным человеком мигрень атаковала исподтишка. — Издайте несколько указов, а я прослежу, чтобы они выполнялись. У вас есть писарь?

— Да, конечно, — граф хлопнул в ладоши и слабым голосом приказал позвать писаря.

Дэнтон подошел и без спроса распахнул окно, полной грудью вдыхая свежий воздух.

— Пожалуйста, закройте, инквизитор! Я могу простудиться!

— Свежий воздух полезен, — буркнул Дэн.

Окно выходило на запущенный внутренний двор. Дорожки поросли травой, беседка покосилась. Кусты орешника и белая ива слишком разрослись. Зато из окна был прекрасный вид на голубые в дымке горы. Острые пики вонзались в облака, на вершине Седой свечи — высочайшей скалы в этой части гор — белел вечный снег.

Моллард не обращал внимания на стоны Черлинга и почти успокоился, когда дверь сзади распахнулась. Он обернулся, ожидая увидеть писаря, но вместо этого на пороге появился солдат с булавой наизготовку.

— Инквизитор, — сказал он. — На Рексена напали.

— Подите прочь!

— Собаки!

— Долой кальдийскую церковь!

Толпа горожан заполнила двор поместья. Десяток стражников стоял отдельно, не пытаясь навести порядок. Среди них возвышался дун Гидеон — он криво ухмылялся, сложив руки на груди.

Рексен стоял впереди, сжимая серебряное знамя. Меч в его руке был окровавлен, горожанин с разрубленным плечом, стеная, отходил к своим.

Вперед полетели камни и застучали по щитам солдат. Один камень врезался в шлем гвардейца Черлинга, он вскрикнул и обнажил короткий клинок.