Сердце Дэнтона застучало быстрее. Его мужество, дрожа от напряжения, застыло меж бедер Кассандры, лишь чуть касаясь ее огня.

— Давай же, — прошептала она.

Но он двигался медленно, едва проникая в нее. Кассандра двинулась навстречу, пытаясь заставить его овладеть ей полностью, но Дэн не поддался. Она задышала чаще и громче, и кровь прилила к ее шее, оставив белой лишь полоску шрама.

— Хватит, — прошептала Кэс.

— Почему же?

— Хватит, — повторила она. — Я буду кричать.

— Кричи, — он зажал ей рот и они соединились.

И она закричала в его ладонь и крепко прижала к себе, не давая выйти. Они смотрели друг другу в глаза не отрываясь, и дышали все чаще, и сердца их бились навстречу, совпадая в ударах. Каждое движение обдавало жаром. Кассандра то стискивала, то открывала припухшие губы навстречу глубоким поцелуям Дэнтона.

Он чувствовал, как она закипает и извивается под каждым его натиском, все крепче обвивая его бедра своими.

Кассандра вцепилась зубами в его шею, и Дэн почуствовал, как вздрогнуло ее тело. Она издала приглушенный стон, впиваясь ногтями в его мокрую спину.

— Моя очередь, — сказала она.

Дэнтон уступил и позволил перевернуть себя на спину. Кассандра села сверху и откинулась назад, подставляя тело под его ласки. Руки Дэнтона скользили по ее животу и груди, а она вращала бедрами, все ускоряясь. Капельки пота, как роса, покрыли ее ключицы. Кассандра двигалась без остановки, не давая Дэнтону ни малейшего шанса остыть. Он разгорался все сильнее, и едва держался, чувствуя, как она тоже подходит к концу.

Волна наслаждения окатила их горячей дрожью, и они упали в объятия друг друга, единые в общем экстазе.

Они лежали, пока дыхание не выровнялось, а на телах не высох пот друг друга. Кассандра нежно укусила его за мочку уха и провела рукой по волосам на затылке. Ее пальцы остановились на грубом шраме.

— Не трогай, — прохрипел Моллард ей в шею.

— Он до сих пор мучает тебя?

— Я не спрашиваю о твоих шрамах.

— А я бы рассказала тебе.

— Не стоит, — он перевернул ее набок и поднялся, и связь их лопнула, как перетянутая тетива.

Дэнтон налил себе вина и залпом выпил. Натянул штаны и завязал их. Когда он повернулся, Кассандра тоже успела одеться.

— Почему же не стоит? — вдруг спросила она, тряхнув черными волосами. — Мы ведь гораздо ближе, чем инквизитор и его рыцарь.

— Мы не муж и жена.

— Но ты же друг мне? — она распрямилась, все еще пылая после любви. А быть может, от злобы — глаза ее посерели, став цвета стали. — Других у тебя все равно нет!

И Кэс вышла прочь, толкнув его плечом.

— Почему у шатра инквизитора нет стражи?! — прокричала она на весь лагерь.

— Вы сами отослали меня, — обиженно ответил кто-то.

Дэнтон упал обратно на разметанную постель с кубком в руках. Каждый раз это случается. Несколько дней Кассандра будет мрачнее тучи и постарается избегать его. Потом все пройдет, она снова начнет заигрывать, и он не устоит. Все пойдет по кругу.

Дэнтон сделал глоток вина и взъерошил волосы на затылке, потрогав шрам. Роковая рана, которая изменила всю его жизнь. Именно после того, как один человек нанес ее, а другой излечил, Моллард стал тем, кто он есть. Много всего происходило после — но поворотным моментом стал именно этот удар в затылок.

Разбойник едва не убил его. Колдун, нечестивец, спас ему жизнь, но забрал кое-что другое — людей вокруг. Именно тогда Дэн перестал различать лица. Ему пришлось учиться запоминать людей по голосу, жестам, походке. Он забыл лицо деда — лишь белая кожа всплывала в памяти. Забыл лицо матери — лишь багровые пятна и струи крови виделись ему в темноте. И даже собственное отражение каждый раз казалось чужим.

Все это случилось по воле Божьей. Хвала Ему. Быть инквизитором гораздо проще, когда вокруг тебя нет людей — только размытые маски.

Кто-то подошел и встал у палатки. Раздался негромкий голос:

— Все хорошо, инквизитор?

Моллард не ответил. Пусть думают, что он спит. Он допил вино и закрыл глаза, впрямь собираясь уснуть.

— Инквизитор? — еще тише спросил голос. — Ладно, я… Боже всемогущий!

Дэнтон распахнул глаза. Тишину ночи прорезали рев и утробное хрюканье.

— Тревога! — раздался крик, и зазвенела сталь.

Арик встрепенулся. Зазвучали рога, и клювогорн ответил долгим, протяжным гулом.

— Инквизитор! На нас напали!

Стражник ворвался внутрь — молодой солдат с желтой бородкой. Дэнтон уже надел кольчугу.

— Помоги с доспехами!

Солдат кивнул. Шум битвы становился все громче, в палатку потек запах дыма.

— С какой стороны они напали?

— Ни с какой, инквизитор, — бледный солдат застегивал на Дэнтоне панцирь. — Они вылезли из-под земли.

Когда Моллард оказался снаружи, в сердце впервые за долгое время ворвался страх. Лагерь горел, всюду раздавались предсмертные вопли, стоял запах дыма, крови и животных. Свинары нападали из руин главной башни, расположенных в самом центре крепости. Значит, подземелья вели гораздо дальше, чем думал Дэнтон. Чудовища знали об этом, а он — нет. Глупец!

На вершине вала тоже шел бой, свистели стрелы и гремели мечи. Чудовища напали сразу с двух сторон.

Солдаты инквизиции сражались разрозненно, маленькими группами. Тех, кто был один, сразу сметали. Только на стене шло слаженное сопротивление, щитоносцы прикрывали арбалетчиков и сбрасывали атакующих вниз. Свинарам пока не удалось перебраться внутрь.

Но вал защищает пятьдесят человек. Сколько внизу свинаров? Триста, пятьсот?

— Арик, горн!

Дэнтон подбросил клювогорна, и тот закружил в бездонном небе Баргезара, без остановки трубя.

— Как тебя зовут? — обратился Моллард к юному солдату.

— Рексен, — отвечал тот, огромными глазами глядя на битву.

— Возьми знамя. Хватай и маши им изо всех сил. Быстрее, надо собрать людей!

Рексен вырвал из земли пику со знаменем инквизиции и забрался на бочку.

— Сюда! — закричал он. — К инквизитору!

Дэнтон заметил, как взгляды обратились к серебряному знамени. Те, кто мог пробиться, ринулись на него, как на маяк. Арик поддерживал Рексена, снова и снова трубя.

Увы, свинары тоже все видели.

Коротконогий ублюдок с мокрым рылом напал на Дэнтона слева. Кромка щита воткнулась ему в подбородок. Зубы свинара сомкнулись, круша друг друга. Дэн разрубил кривую морду от уха до пасти и пнул падающее тело прочь.

Орава чудовищ неслась на него. Во главе их бежал горбатый свинар, держащий на цепи лютого кабана.

— Инквизитор!

Вокруг собралась дюжина солдат, некоторые раненые. Один из ветеранов лишился шлема, и сквозь разорванную щеку виднелись зубы.

— Поднять щиты! Рексен, в бой!

Волна свинаров налетела, сметая хлипкую оборону. Горбун спустил кабана, и он повалил одного пехотинца с ног.

— Бей! — кричал Моллард, обрушая меч на врага. — Никакой пощады!

Свинары не носили доспехов — только шкуры да иногда отдельные части, где-то найденные или снятые с мертвых. Вооружались они чем попало — топоры и тесаки на длинных ручках, обрывки цепей и каменные дубины. Горбатый размахивал чьей-то костью.

— Ривергард! — вскричал Рексен, делая выпад.

Пика пронзила бок кабана. Тот завизжал и бросил попытки вспороть горло солдату под ним. Лежащий пехотинец вырвал кинжал и утопил клинок в горле твари.

— Снимите его! — прохрипел он.

Ветеран с рассеченной щекой обрушил шестопер на плечо горбуна. Тот яростно хрюкнул и ударил в ответ. Пехотинец рухнул на землю. Взметнулись топоры, и крик оборвался.

Моллард бросил взгляд в сторону солдатских палаток. Среди них бился Брон…

…он смог собрать вокруг себя десятков семь людей и даже поставить их в строй. Латники со щитами прикрывали копейщиков. Брон сражался в первом ряду. Натиск чудовищ был неукротимым, так что колени Бронвера трещали, словно готовые сломаться.