— Уводите его! — прокричал Рексен, заслоняя Молларда.

Кто-то потащил Дэнтона прочь от схватки. И тогда он увидел его.

Ублюдок в полтора человеческих роста, с обвислыми свиными ушами и толщей кривых зубов. В покрытых жесткой щетиной лапах вздымалось самое жуткое и смертельное оружие, которое только видел Моллард. На кривом древке темнела голова толсторога из грубого железа. Закрученные рога оканчивались шипами. Железный баран рыдал и плевался кровью.

— Подними меня! — вскричал Дэнтон.

Пара солдат подняли его на ноги. Дэн посмотрел на покалеченную руку. Хоть и расколотый, щит не давал сломанному запястью болтаться.

— Вперед! — истошно закричал он, взмахивая мечом.

Солдаты, переглянувшись, побежали в атаку. Моллард, стиснув зубы, пошел за ними, когда его остановил голос.

— Только не умирай без меня! — кричала Кассандра.

Все равно, что рубить дрова. Еще бы эти сучьи дрова не рубили в ответ.

Брону не хватало воздуха. Все тело под доспехами покрылось потом. Мышцы онемели, щит и секира стали непомерно тяжелыми, колени подгибались, так что он едва держал себя на ногах.

— Замени меня!

Брон отошел назад. Место в строю занял Кнурд, пехотинец из ветеранов. Брон опустил оружие и пытался выровнять дыхание.

Он смотрел на безумные глаза — человеческие, но по-свиному тупые и безжалостные. Изувеченные яростью морды кишели вокруг. За бурлящим морем уродства Моллард и несколько солдат были окружены. Огромный свинар с чудовищной булавой убивал их одного за другим. Остальные смотрели.

Брон тоже смотрел.

— Только не умирай без меня! — снова прокричала Кэс.

Арик кружил над Моллардом и повторял ее слова. Значит, она жива. Или была жива недавно.

Так или иначе стоит попытаться исполнить ее просьбу.

Их осталось трое. Кто-то из новых бойцов и каким-то образом живой до сих пор Рексен. Мальчик успел дважды ткнуть свинара пикой. Тот истекал кровью уже из десятка ран, но будто не чувствовал боли.

Даже в таком огромном теле когда-нибудь кончится кровь. Он ослабнет. Моллард переступил через труп солдата и выставил меч.

— Убьем его, — прохрипел он. — Убьем во имя Господа!

Они кинулись на врага втроем. Удар свинара оказался внезапен. Рексен с жалобным криком полетел на землю. Знамя на сломанной пике упало в кровавую грязь. Второй латник успел ударить врага по ребрам, прежде чем тот двумя ударами вбил его в землю.

— Только не умирай без меня!

Толсторог полетел вперед. Дэнтон нырнул под него и рубанул по животу врага. Рана раскрылась, будто огромный рот, который стошнило кровью. Наконец-то Моллард услышал крик боли чудовища.

Он ушел от неверного удара, всего лишь замаха. Махнул мечом в ответ, но не достал. Свинар пошатнулся. В ране показалось что-то сине-бурое, рвущееся наружу. Свинар зажал живот одной лапой. Дэн обходил его, выгадывая время для удара.

Остальные твари вокруг заволновались. Кто-то даже рванулся вперед, но главный остановил его коротким рыком.

Интересно, что они сделают, если Дэн победит? В ужасе разбегутся или разорвут его на части?

Раздался пронзительный звук трубы. Сражение на миг притихло, и все услышали топот лошадей с северной стороны крепости.

Наконец. Кто-то собрал конницу.

Кассандра.

Воодушевленный крик людей ошеломил свинаров. Брань зазвучала с новой силой, и на сей раз это был звук победы. Моллард кинулся вперед. Свинар все еще смотрел в сторону. Клинок взлетел, целясь ему в шею.

Булава возникла из ниоткуда. Меч оказался пойман между головой и рогом барана. Свинар крутнул оружие, и клинок разломился. Ошеломленный Моллард не успел даже выпустить эфес. Стремительный удар врезался в лицо, сминая шлем.

Мир исчез, а потом вновь явился, искаженный. Все вокруг плыло и расплывалось, теряя краски. В ушах застрял бесконечный гул. Тупое онемение покрыло череп и разум.

Дэнтон понял, что стоит на коленях. Земля под ним дрожала. Огромный свинар стоял, возвышаясь, будто гора из плоти. В небе висел железный баран, исходящий кровавым дождем.

Затем он рухнул прямо на Дэна, бросая его во мрак.

Америя, Кроунгард

Светлый зал

Трубы отзвучали, поклоны совершились. Вошедшие в Светлый зал феодалы Длани и Ясных холмов глядели на короля снизу вверх. Бесстрастные Щиты окружали трон из небесного камня. Перед ними, широко расставив ноги, стоял Фарегар, королевский камергер. Перед собой он держал высокий посох, увенчанный золотым ушастым филином, расправившим резные крылья. Филин считался в Америи символом уравновешенности и достоинства. Такой же был вышит на груди черного дублета Фарегара.

Камергер хранил торжественную осанку и выражение лица, а молчание государя затянулось. Он осторожно повернул голову, невзначай подумав, что старый владыка задремал прямо на троне, но нет. Эсмунд Первый просто молчал, оглядывая мутными глазами своих вассалов.

Наконец он провел рукой по седой бороде и произнес:

— Приветствую вас во дворце, мои верноподданные. Я рад, что вы немедленно явились на зов, когда страна нуждается в вас. Чужеземцы покушаются на самое святое — нашу независимость. Кальдийский король возомнил, что он может стать королем еще и здесь! Но этому не бывать. Вы, дети Америи, этого не допустите!

Рыцари и лорды согласно зашумели, зазвучали клятвы в вечной верности государству и роду Теаргонов.

— Для громких слов еще настанет время, — перебил их Эсмунд. — Сегодня оставайтесь на пир и переночуйте в замке. Завтра возвращайтесь к своим армиям и готовьте их к походу. Сколько людей они привели?

Фарегар не сразу понял, что вопрос обращен к нему. Отточенным движением он повернулся к государю лицом и начал отвечать, листая память, будто книгу:

— Граф Бедальд из Бедберга привел триста лучников и четырех рыцарей с оруженосцами. Граф Монн из Летней долины привел пятьдесят меченосцев и двадцать конных копейщиков. С ним прибыли три сына и две дочери, все они имеют честь зваться рыцарями, и привели с собой оруженосцев. Граф Дуальт…

— Довольно, — властно, но устало прервал король. — Кто-то привел больше, кто-то меньше, это не имеет значения. Вместе мы сила, но не по отдельности, — Эсмунд поднял костлявый кулак. — Не так ли, лорды и сиры? Сегодня мы собираем общее войско, дружину всей Америи. Так сколько?

— Одно мгновение, мой король…

Фарегар перелистал свою память. Ему всегда было удобно представлять ее, как книгу. Он даже прикрыл один глаз, чтобы лучше вообразить пустой лист, на котором он сложил все цифры.

— На сегодняшний день — три тысячи и шестьсот человек пехоты, две тысячи лучников, тысяча сто конных и двести два рыцаря, не считая оруженосцев и прислуги.

— Вот как. Вся Длань и Ясные холмы не выставили и десяти тысяч человек в момент, когда опасность угрожает самой короне, — сказал Эсмунд.

Повисло краткое молчание. Граф Монн, прозванный Летним Вепрем, сделал шаг вперед и поклонился. Его рыжая борода ложилась на огромное пузо. Государь едва заметно шевельнул пальцами — пусть говорит. Камергер ударил посохом об пол и назвал имя и титул лорда.

— Простите, что разочаровали, мой король, — басисто сказал Монн. — Но Годы гроз неумолимы. Людям нечего есть. В обоих моих деревнях умерло немало людей, включая взрослых мужчин. Ни один посев, кроме проклятой сурги, не выжил после ливней. Лично я ручаюсь, что не смогу выставить больше. Только если вручить оружие детям.

— Если понадобится, мы вооружим и детей, ведь враг собирается прийти прямо сюда! — хрипло воскликнул Эсмунд и закашлялся.

Летний Вепрь покорно ждал, когда король откашляется. Быстро утерев бороду рукавом, Законник продолжил:

— Не думайте, что я разочарован, милорды. Вы явились, и это главное. Есть люди, которые находят отговорки. Государство не забудет вашу верность.