Тело Глории унесли вместе с подушкой, которой ее задушили. После того как двери дома закрылись за последним криминалистом, Говард отправился на кухню. Нора сидела за столом и пила чай.

— Вот ваш чай, мистер Уэстон, — с этими словами служанка поставила перед ним чашку. Ее рука при этом была твердой и нисколько не дрожала.

Говард неторопливо сделал глоток, пристально глядя на служанку поверх края чашки.

— Почему вы солгали миссис Риз, Нора? — наконец прервал он явно затянувшееся молчание.

— Но это не совсем ложь, сэр. Разве вы забыли, что мы много раз по вечерам на самом деле играли в карты.

— Нет, не забыл. Я все отлично помню. Но вчера вечером мы в карты не играли, и вы это прекрасно знаете. — Не дождавшись от девушки ответа, он неожиданно поинтересовался: — Вы защищаете меня, потому что считаете виновным? По-вашему, это я убил миссис Уэстон?

— Конечно, нет! Как вы могли такое подумать! — На ее лице был написан непритворный ужас. — Я просто не хотела, чтобы эта женщина мучила вас своими дурацкими вопросами. У человека такое горе, а она не может оставить его в покое. Вы и без нее сегодня достаточно настрадались… — Ее глаза затуманили слезы сочувствия. — Она задавала такие личные вопросы… Почему, например, вы и миссис Уэстон спали в разных комнатах? Вы только представьте себе такую бестактность.

— И что вы ей ответили?

— Что миссис Уэстон храпела, как несмазанная пила, — ответила Нора, потупив взор.

Говард со смехом взял ее руку и сказал:

— Нора, вы самый преданный человек на свете, какого я когда-либо видел. Неудивительно, что вы сумели проработать у Глории столько лет. Это достижение заслуживает Книги рекордов Гиннесса…

На следующее утро Нора Бойд сама обзвонила всех знакомых и родственников и договорилась с похоронным бюро и священником. Правда, с кремацией пришлось немного подождать, пока коронер не разрешит забрать тело.

От активности служанки у Говарда Уэстона начала кружиться голова. Поэтому он провел большую часть дня на диване в своем кабинете…

Яркое солнце и бодрящий прохладный ветерок напомнили Говарду на следующее утро о гольфе и заставили пожалеть, что он едет в церковь, а не на поле для игры в гольф. Он стоял в темно-сером костюме перед зеркалом, расчесывал усы и без особого успеха старался вызвать на лице выражение печали.

Закончив с усами, Уэстон принялся за волосы. Только сейчас он обратил внимание, что парик неплотно держится на голове. Говард попытался найти тюбик с сильным клеем, которым он всегда приклеивал парик к голове, но клея нигде не было.

Такой ветер обязательно сдует парик с головы, подумал Говард Уэстон, но времени на дальнейшие поиски у него уже не было. Он никогда не появлялся на людях без парика, но сегодня у него не было другого выхода. Уэстон хмуро надел шляпу и спустился к ожидавшему во дворе черному лимузину. Ничего страшного, успокоил он себя. После того как юрист прочитает и заверит завещание Глории, он навсегда покинет этот дрянной городишко.

Детектив Джоан Риз сдержала слово. Она стояла на ступеньках церкви и ждала его. Говард, который вел под руку Нору, сухо кивнул полицейскому и уже собирался войти в церковь, когда служанка прошептала ему на ухо:

— Ваша шляпа, сэр.

— Ах да, чуть не забыл! — досадливо поморщился Уэстон. Он действительно забыл, что в отличие от женщин мужчинам заходить в церковь в головных уборах категорически запрещается.

Говард Уэстон снял шляпу и услышал у себя за спиной удивленный вздох.

— Где ваши волосы? — изумленно пробормотала Джоан Риз, глядя на его плешь широко раскрытыми глазами.

— Меня поражает ваша бестактность! — не на шутку разозлился Уэстон. — Неужели вас не учили в детстве не задавать бестактных вопросов.

— Так вы носите парик? Я и понятия не имела, что у вас нет волос.

— Парик для того и предназначен, чтобы никто не замечал, что у его владельца нет своих волос, — наставительно произнес он и собрался войти в церковь.

— Знаете, вам удалось провести уйму народу. Мы вчера целый день разговаривали с друзьями и родственниками вашей жены и немало узнали об ее новом муже, то есть о вас. Каких только эпитетов и определений мы не услышали! Вас, мистер Уэстон, называли и капризным, и эгоистичным, и любителем красивой жизни, и тщеславным, и даже глуповатым, но никто не сказал, что вы лысый.

— Я не афиширую на каждом углу, что у меня нет волос, детектив, особенно таким напыщенным и самодовольным снобам, как жители этого города. Кроме Глории, об этом никто не знал. И хотя во всем остальном от нее не было толку, эту тайну она хранила как зеницу ока. Сомневаюсь, что причиной подобного благородства была доброта. Скорее всего, она просто стеснялась моей плеши и боялась насмешек подруг.

Джоан Риз задумчиво кивнула несколько раз, потом неожиданно сказала:

— Говард Уэстон, вы арестованы за убийство вашей жены. Вы имеете право хранить молчание и не отвечать на вопросы…

— Вы что, с ума сошли? — прервал ее изумленный Уэстон.

Рассказав арестованному о его правах, детектив перешла к объяснениям.

— Мы нашли в руках жертвы волосы. Результаты анализа были готовы сегодня утром. В лаборатории уверены, что это не естественные волосы, а искусственные. Мы, конечно, сравним их с волосами на вашем парике, но я и без анализа готова поспорить, что они идентичны.

Плечи Говарда поникли. Он вспомнил, как Глория слепо размахивала руками, пока он прижимал подушку к ее лицу. Наверняка в этот момент она и схватила его за волосы и выдернула прядь.

— Боюсь, вы правы, — вздохнул Говард Уэстон.

— Не понимаю, Уэстон. Хоть убейте, не понимаю. С вашими-то деньгами могли бы и не скупиться и, по крайней мере, купили приличный парик с настоящими человеческими волосами.

— Вы все путаете. Это у моей жены были деньги, а не у меня. У нас с ней был неравный брак. Глория изредка выдавала мне несколько фунтов на карманные расходы. Мне на сигареты не всегда хватало. О каких тут париках с настоящими волосами можно говорить! — печально покачал головой Уэстон. — Я так надеялся, что все изменится.

— Что изменится? О чем вы говорите?

— О моем финансовом положении, конечно. О чем же еще! После смерти Глории я должен был унаследовать пару миллионов.

— Если бы все было так, как вы говорите, — усмехнулась Джоан Риз, — то мы бы сразу вцепились в вас мертвой хваткой. Вы бы с первой минуты стали нашим главным подозреваемым. Мы нашли завещание вашей супруги в стенном сейфе в ее комнате, мистер Уэстон. Она оставила все деньги не вам, а мисс Бойд.

От лица Говарда Уэстона отхлынула кровь, и оно сразу стало похоже на застывшую восковую маску.

— Вы лжете! — воскликнул он. — Этого не может быть!

— Нет, это правда! В завещании было, если мне не изменяет память, написано: «Оставляю все свои деньги Норе Бойд в знак благодарности за долгие годы верной службы». Вы же не станете отрицать, что мисс Бойд верная и преданная служанка?

Нора, стоявшая все это время не шелохнувшись, ахнула и поднесла руку ко рту. Вокруг начали собираться удивленные друзья и знакомые Уэстонов, не знавшие, что Говард носит парик.

Надевая наручники на убийцу Глории Уэстон, детектив Риз слегка улыбнулась.

— Похоже, вы выбрали неудачный день, чтобы оправиться на улицу без парика, мистер Уэстон.

— Я не нашел клея, чтобы приклеить его, — пробормотал Говард.

— Так в том маленьком зеленом тюбике на вашем ночном столике был клей для волос? — широко раскрыла глаза Нора Бойд.

— Да, клей для волос. Неужели это вы его взяли?

— Я, — пожала плечами служанка, стараясь не рассмеяться. — Это был единственный клей в доме. Пока вы вчера спали в кабинете, я склеила им любимую вазу миссис Уэстон.

Говард посмотрел на нее так, будто не поверил своим ушам.

— Но я же велел вам забыть об этой глупой вазе, Нора.

— Сказали, но я все равно должна была склеить ее, сэр. Миссис Уэстон всегда хотела, чтобы в ней лежал ее прах, когда она умрет.