Крошечный магазинчик «Покупка на ходу» был далеко не первым моим местом работы. Став вдовцом, я принялся мотаться по стране, поскольку не видел смысла сидеть сиднем. В ночных лавочках всегда нужна рабочая сила, а мне опыта не занимать, так что найти место — пара пустяков. Обычно меня ставят в ночную смену. Ну, да это тоже пустяк. Зато днем я могу делать что хочу.

Независимо от местонахождения ночного магазина, покупатели в нем всегда одинаковые. До полуночи заглядывают подростки, берут коку. Студенты приходят за пивом и сушеным картофелем, молодые супруги забегают купить молока или пачку подгузников. Иногда забредает забулдыга в надежде разжиться пивком после полуночи. Некоторые, если им отказываешь, начинают качать права.

А порой заходят парни навроде того, который был сегодня вечером. Вот тогда-то и становится страшно. Он был тощий, рябой и небритый, с нелепыми круглыми бегающими глазками. Руки он держал в карманах потрепанной ветровки. Я тотчас понял, что это за субчик.

Человеку с моим стажем грабеж не в диковинку. В большинстве лавчонок заведено правило: если грабят, не рыпайся и смотри в оба. Исполняй все требования налетчика. Бытует мнение, что так оно безопаснее.

Я смотрел на парня и чувствовал, как у меня сводит брюхо, потеют ладони и колотится сердце. Похоже, я нарвался.

Парень взял пакетик сушеной картошки и подошел к кассе, по-прежнему держа другую руку в кармане. В этот миг открылась дверь, и в магазин вошли двое мужчин с маленьким мальчиком. Они сразу же направились к стеллажу, где стоял лимонад. Парень в ветровке смерил их тяжелым взглядом и бросил на прилавок двадцать шесть центов. Я выбил чек. Парень толкнул дверь, вышел на улицу, и я, наконец, перевел дух.

А вскоре приехали Джордж и Эдди на своей патрульной колымаге. Они каждую ночь заглядывают ко мне выпить кофе.

— Привет, ребята, — сказал я. — Вам бы объявиться чуток пораньше.

Джордж налил себе из бачка стаканчик кофе и спросил:

— А что стряслось, Фрэнк?

— Может, у страха глаза велики, но, сдается мне, тот парень хотел почистить кассу. Да только вошли покупатели, и он передумал.

— Он угрожал тебе пистолетом?

— Нет, пистолета я не видел, но нутром почуял неладное. Возможно, просто перетрусил.

— Нутро никогда не подводит, — рассудил Эдди. — Как он выглядел?

— Тощий, килограммов шестьдесят — семьдесят, ростом под метр восемьдесят, белобрысый, лет тридцати, в джинсах и бурой ветровке.

Эдди занес эти сведения в книжечку, а Джордж спросил меня:

— Ты видел, на чем он приехал?

— Он пришел на своих двоих. Может, оставил машину в темном месте.

— Ладно, будем поглядывать. Вероятно, он уже не вернется. Во всяком случае, сегодня.

Вскоре после их отъезда начался наплыв покупателей, и мне было недосуг размышлять о том парне. До трех часов ночи работы было невпроворот, а потом торговля опять замерла. Теперь она оживится только в начале пятого, когда ко мне потянется рабочий люд.

Парень вернулся без двадцати четыре. Уже минут десять мимо магазина не проезжала ни одна машина, и я знал, что на этот раз его никто не спугнет. Я кивнул парню и постарался сделать вид, будто мне вовсе не страшно.

— Пачку «кэмел», — бросил парень. Я положил сигареты на прилавок. — Пивом уже не торгуешь?

— Боюсь, поздновато, — ответил я, чувствуя, что начинаю потеть. Мой форменный красно-белый халат уже сделался влажным. — Выпивка продается только до полуночи. Во все дни, кроме субботы.

Парень немного покачался на пятках. У него были желтые зубы и оспины на щеках. Он злорадно ухмыльнулся и произнес тоном, которого я не забуду до конца моих дней:

— Ладно, тогда больше ничего не надо.

Я принялся щелкать кнопками. Когда кассовый ящик открылся, парень приказал:

— Выходи оттуда. У меня в кармане пукалка.

Я понимал, что веду себя как дурак, но все же спросил:

— Это ограбление?

— Правильно мыслишь, придурок. А теперь выходи, и поживее!

Я проглотил подкативший к горлу комок и приступил к исполнению указаний грабителя — обошел вокруг микроволновки и машины, которая делает воздушную кукурузу. Они на миг заслонили меня от налетчика, и, кажется, он не видел, как я сунул руку под полу халата и нащупал кобуру.

Когда я вышел из-за прилавка, мой пистолет был нацелен точнехонько в лоб этого парня. В его глазах мелькнуло удивление, тотчас сменившееся испугом.

Должно быть, точно такие же чувства отразились на лице моей жены Бекки, когда она вошла в крошечный ночной магазин за тридевять земель отсюда и спугнула оказавшегося там грабителя. Он сумел унести ноги, а женщина, составлявшая смысл моей жизни, истекла кровью на грязном кафельном полу.

Я спустил курок, и испуганная мина на его физиономии взорвалась. Разумеется, он не успел пустить в ход свой пистолет. Да и был ли у него пистолет?

Я оставил пушку на прилавке, вышел на улицу и позвонил в полицию. Набирая номер, я прикидывал, куда бы теперь податься. Едва ли кто-то удивится, если после такого приключения я уволюсь с работы.

Значит, будет новый город, новое имя, новая служба. Найти место — пара пустяков. Ночные магазинчики все как один, а опыта мне не занимать.

Лучи фар выхватили из темноты два женских силуэта. Женщины возбужденно махали руками, указывая, куда ехать, потом суетливо побежали перед «скорой» во двор, поминутно оглядываясь, желая убедиться, что мы никуда не исчезли.

— Уйди из-под колес, чума! — бормотнул сквозь зубы Степаныч, поворачивая руль.

В полутемном каменном мешке, образованном тремя шестиэтажными домами я разглядел очертания старых деревьев в глубине двора, крышу детской беседки, легковой автомобиль. Возле автомобиля копошился народ. Видимо, местные жильцы — одеты в большинстве по-домашнему, некоторые даже в тапочках. Все они, как по команде, махали нам руками, будто сомневались в нашей способности соображать. Когда мы подъехали ближе, люди расступились, и мы увидели распростертое на земле тело.

Рядом с телом стояли на коленях две женщины. Одна, постарше, в темном шелковом халате заламывала руки и пронзительно кричала. Лицо ее было искажено гримасой отчаяния. Вторая, лет двадцати пяти, с русыми прямыми волосами и бледным, плоским лицом, как мне показалось, быстрыми сосредоточенными движениями ощупывала лежащего, словно пыталась найти скрытые повреждения. Когда ее осветили лучи фар, она отвернулась и медленно поднялась с колен. На ней были выцветшие джинсы в обтяжку и простенькая куртка цвета хаки.

Степаныч остановил машину, и я выпрыгнул из кабины. Следом за мной выскочила моя помощница Инна — девушка весьма привлекательная и не менее серьезная. Наши с ней беседы неизменно заходят в тупик, едва я пытаюсь вывести их из границ чистого знания. Иногда мне кажется, что она создана для служения медицине, но для чего Бог снабдил ее густыми волосами цвета спелой ржи, носиком идеальной формы, пухлыми розовыми губами и чуточку тяжеловатыми, но все-таки восхитительными ногами?! Для меня это — самая важная тайна природы, и все мои мысли порой сосредоточены на ее разгадке.

Правда, мне постоянно мешают. То и дело возникают обстоятельства, которые отнимают массу сил и времени. Сейчас таким обстоятельством явилось огнестрельное ранение во дворе на Электрозаводской улице. И хотя мы люди мирные и в чем-то даже скромные, отдуваться за чужие шалости с оружием придется сейчас именно нашей бригаде.

Она была уже в полном составе — из салона с носилками выскочили мужественные санитары, студенты мединститута Вадик и Славик.

Сверкая во тьме белизной халатов, мы вступили в круг возбужденных жильцов.