Помощник прокурора живо собрал бумаги, изо всех сил стараясь сохранять серьезное лицо, сложил в портфель и поставил его на стол.

— Простите, — вежливо извинился он и начал пробираться к выходу через толпу зрителей, думая сейчас только о Дорин.

Уоррен попытался представить ее лицо и ярко-красный рот, который в зависимости от настроения мог быть суровым и удивительно мягким. Он попытался представить, с каким лицом она выслушает известие о его победе, как к нему прижмется теплое гибкое тело жены, как его шею нежно обнимут ее руки.

Его сладкие видения были прерваны окружным прокурором Гарсоном. Прокурор протягивал руку и с улыбкой кивал своей красивой головой, как лев, удовлетворенный победой своего детеныша. Вэнс, второй помощник Гарсона, тоже улыбался, но менее сердечно и искренне. Было видно, что он не разделяет всеобщего восторга по поводу победы своего младшего коллеги.

Их тут же окружили репортеры и фотографы, засыпавшие Селви вопросами и просьбами сфотографироваться. Еще совсем недавно подобного восхищения толпы Уоррену было вполне достаточно для полного счастья. Недавно, но не сейчас. Сейчас у него есть Дорин… Он подумал о жене, и ему тут же захотелось поскорее очутиться дома, где его ждала самая сладкая и приятная награда.

Гарсон подвел Селви к серой машине, стоящей у тротуара. Когда они сели и машина тронулась с места, окружной прокурор похлопал юного помощника по коленке и с улыбкой поинтересовался:

— Ну и как, нравится быть победителем?

— Нравится, — кивнул Уоррен Селви, пытаясь напустить на себя подобающую моменту скромность. — Но черт побери, Гар, лавры победителя принадлежит не мне одному. Все поработали на славу…

— Да ладно тебе, — добродушно пожал плечами Гарсон, и в его глазах заплясали веселые огоньки. — Я наблюдал за тобой во время процесса, Уоррен. Ты был похож на ищейку, почуявшую кровь. Ты превратился в карающий меч правосудия. Это ты, а не я усадил этого парня на электрический стул…

— Он виновен, и ты это прекрасно знаешь! — резко оборвал шефа Уоррен Селви, уловив в его голосе насмешливые нотки. — Наши ребята собрали настолько неоспоримые доказательства, что присяжным не оставалось ничего иного, как признать его виновным в убийстве жены.

— Верно. Но убедил-то их ты… Попробуй быть объективным, Уоррен. Если бы на твоем месте оказался не такой энергичный обвинитель, то они не пришли бы так быстро к единому мнению. Не скромничай, Уоррен. Ты вполне заслужил похвалы.

Не в силах больше сдерживать довольной улыбки, осветившей его продолговатое лицо с заостренным подбородком, Селви откинулся на спинку мягкого сиденья.

— Может быть, ты и прав, — согласился он. — Я уверен в его виновности и постарался убедить в этом присяжных. И дело здесь не столько в неопровержимых уликах, Гар, сколько в ощущении, когда… Ты прекрасно его знаешь.

— Конечно, конечно, — рассеянно кивнул окружной прокурор, глядя в окно. — Как твоя жена, Уоррен?

— Отлично.

— Рад это слышать. У тебя очаровательная супруга.

Когда Уоррен Селви вошел в гостиную, Дорин лежала на диване. Она слегка подвинулась, чтобы он мог обнять ее.

— Слышала новости, Дорин? — спросил Уоррен. — Слышала, что произошло?

— Да, по радио уже передали.

— Ну, и что скажешь? Надеюсь, ты понимаешь, что это значит? Сегодня я добился своей первой победы. Первой и значительной… Теперь, Дорин, меня уже никто не посмеет назвать зеленым новичком.

— Что его ждет?

Селви удивленно посмотрел на жену, стараясь определить, какое у нее настроение.

— Что касается меня, то я потребовал смертной казни! — горячо ответил он. — Этот негодяй хладнокровно расправился со своей женой. По-моему, смертный приговор был бы для него справедливым наказанием.

— Я просто спросила, Уоррен, — спокойно объяснила она и прижалась щекой к плечу мужа. — Не обижайся.

— Смерть — это жестокая составная часть нашей работы, — пожал плечами Селви. — И ты это знаешь не хуже меня, Дорин. Надеюсь, ты не будешь винить меня в его смерти, если его приговорят к электрическому стулу?

Дорин на мгновение отпрянула, словно не зная, рассердиться или не стоит, потом быстро обняла мужа и прошептала на ухо:

— Конечно, не буду.

Селви праздновали победу всю неделю. Праздновали тихо и спокойно одни или в кругу самых близких друзей. Уоррен понимал, что показывать радость на публике ни в коем случае не следует.

В день, когда судья вынес Мюррею Родману смертный приговор, Уоррен и Дорин купили бутылку бренди, поехали вечером домой и выпили ее из красивых пузатых бокалов. Дорин была явно навеселе, много смеялась и шутила. Селви смотрел на раскрасневшуюся жену и думал, что это и есть самое большое на земле счастье. Всего, что у него было, он добился своими собственными руками. В университете Уоррен звезд с неба не хватал и учился посредственно. Поэтому и очутился после распределения в конторе окружного прокурора на месте третьего помощника… Ничего, теперь все изменится. После такого громкого успеха Гарсон наверняка сделает его своим вторым помощником, а может даже, чем черт не шутит, и первым. Кроме работы, у него красивая и любящая жена. Так что ему есть чем гордиться, подумал Уоррен и в который уж раз горячо поблагодарил судьбу за то, что она предоставила ему в лице Мюррея Родмана такой шанс…

В день казни Родмана Уоррен Селви шел по улице, когда его остановил вышедший из аптеки пожилой сутулый мужчина в засаленной шляпе, надвинутой на глаза. Руки он держал в карманах грязного твидового пальто, на одутловатом лице белела щетина.

— Можно вас на минуточку? — попросил он.

Селви подумал, что перед ним попрошайка, и полез в карман за мелочью.

— Нет, — быстро остановил его старик, — мне не нужны деньги. Я просто хочу поговорить с вами, мистер Селви.

— Вы знаете меня? — удивился Уоррен.

— Конечно, мистер Селви. Я очень много о вас читал.

— Боюсь, я сейчас тороплюсь, — сразу подобрел помощник окружного прокурора. — К сожалению, у меня скоро деловое свидание, на которое я не могу опаздывать.

— Разговор очень важный, мистер Селви. Честное слово! Может, зайдем куда-нибудь? Выпьем кофе, поговорим. Я отниму у вас не больше пяти минут.

— Напишите лучше обо всем в письме или заходите ко мне на работу. Наша контора на Чамберс-стрит…

— Речь идет о том самом человеке, мистер Селви… — объяснил старик. — Ну о том, кого сегодня вечером казнят.

Уоррен пристально посмотрел в серьезные глаза бродяги. Увидев, что тот не шутит, со вздохом согласился:

— Хорошо, пойдемте. Тут за углом кафе. Только смотрите, не больше пяти минут.

В кафе царила обычная обеденная суматоха. Они с трудом нашли свободную кабину в самом углу, сели и принялись молча ждать, когда официант уберет со столика.

После того как официант принес кофе и ушел, старик наклонился вперед и серьезно сказал:

— Меня зовут Арлингтон, Фил Арлингтон. Если бы я не провел несколько последних месяцев во Флориде, то никогда бы не позволил делу зайти так далеко. Понимаете, дело в том, что во Флориде я не слушал радио и не читал газет.

— Я вас не понимаю, мистер Арлингтон. Вы говорите о деле Родмана?

— Да, о нем. Когда я вернулся и узнал, что беднягу приговорили к смертной казни, то растерялся. Надеюсь, вы меня понимаете? Понимаете, я боялся… Испугался…

— Чего испугались?

— Меня замучили угрызения совести, — объяснил Фил Арлингтон, не отрывая глаз от дымящегося кофе. — Сначала я не знал, что делать, но потом подумал… Черт, ведь этот Родман совсем еще молодой парень. Сколько ему… Тридцать восемь, да? А мне шестьдесят четыре, мистер Селви. Как по-вашему, что лучше?

— Лучше для чего? — Начавший злиться Уоррен Селви украдкой посмотрел на часы. — Хватит ходить вокруг да около, мистер Арлингтон. Я на работе, а вы отнимаете у меня время по пустякам.

— Тогда я решил обратиться к вам за советом, — признался Арлингтон и облизнул губы. — Я не рискнул сразу идти в полицию. Подумал, что лучше будет сначала посоветоваться с вами. Как вы думаете, мистер Селви, рассказать легавым о том, что я сделал, или не рассказывать? Ответьте мне. Рассказать, что это я убил ту женщину, а не Родман?