— Не хотите сначала что-нибудь выпить?
— Нет, нет, большое спасибо, — покачал головой Мозес. — Не обращайте на меня внимания, пейте один.
Меллилоу плеснул в стакан немного виски, добавил содовой и сел за столик. Они разыграли цвет, и ему достались белые фигуры. Он начал игру, передвинув на два поля королевскую пешку.
Первую партию противники осторожничали и присматривались друг к другу. Неизвестно, каким коммивояжером был мистер Мозес, но шахматист он был опытный. Он дважды с широкой улыбкой избежал тонких ловушек, расставленных Меллилоу, но все же угодил в третью. Черные были вынуждены отступить и перейти к пассивной защите. Через пять минут Эдвин мягко объявил:
— Шах и мат в четыре хода.
— Неплохо, — кивнул Мозес. — Дадите возможность отыграться? Теперь, когда мы узнали друг друга, начнется настоящая игра.
Меллилоу согласился сыграть еще партию. Часы показывали десять минут десятого. Было ясно, что Крич сегодня не придет.
На этот раз белые достались мистеру Мозесу. После того, как он уверенно разыграл гамбит Стейница, Эдвин Меллилоу понял, что в первой партии его соперник играл не в полную силу. К половине десятого ему пришлось перейти к трудной защите. Без четверти десять показалось, что он вот-вот освободится из удушающих объятий белых фигур, но еще через пять минут Мозес неожиданно объявил:
— Уже поздно, пора приступать к решительным действиям.
С этими словами он двинул вперед коня, оставив ферзя под боем. Меллилоу сразу увидел, чем грозит следующий ход белой ладьи, но было поздно.
Как он мог просмотреть такой простой ход, промелькнула мысль. Ему вдруг показалось, что в маленькой комнате очень жарко.
Ладья белых двинулась вперед, он отступил королем. И в этот миг на бедного черного короля из другого угла доски неожиданно устремилась вторая белая ладья. Две ладьи-близнеца, башня со своим зеркальным отражением, взяли короля мистера Меллилоу в железные тиски.
О Боже, да ведь это же повторялся его кошмарный сон с шагающими башнями! Меллилоу вытер пот со лба.
— Шах! — объявил мистер Мозес. — Шах! Мат!
Он произнес какую-то вежливую банальность, которую хозяин не расслышал, и начал складывать фигуры.
— Мне пора, — заявил Мозес. — Благодарю вас за доставленное удовольствие… Что с вами? На вас лица нет.
— Да, да, — кивнул Эдвин. — Это все из-за жары… Я тоже получил от игры большое удовольствие.
Проводив гостя, Меллилоу вернулся в гостиную. Чертовщина какая-то! Вот пустая доска, фигуры в коробке, газета и стакан с виски на комоде. Может, он заснул и все это ему приснилось?
Эдвин распахнул стеклянную дверь. Луна превратила долину в гигантскую шахматную доску. Вдали, на фоне темного неба, тускло темнела Фолли.
«Не мешало бы прогуляться до моста, — рассеяно подумал Меллилоу. Он пошарил в темном углу на веранде, но галош на привычном месте не нашел. — Куда она их засунула? — и тут же с неизвестно откуда взявшейся уверенностью ответил на свой же вопрос: — Галоши в Фолли».
Его ноги двинулись сами собой. Необходимо принести галоши, малейшая задержка может оказаться роковой. «Какая глупость, — решил он. — Это все тот дурацкий сон. Наверняка миссис Гиббс взяла их помыть… Ну раз уж я вышел, то пойду прогуляюсь».
Через несколько минут Эдвин стоял перед башней. Нащупывая ногой ступеньки, он начал взбираться по винтовой лестнице. У четвертой бойницы увидел лежащее на ступеньках бесформенное черное пятно и с ужасом понял, что это как раз то, зачем он пришел сюда.
Рядом с телом Крича стояли… его галоши. Когда он нагнулся за ними, из-под его ног выкатилась белая шахматная ладья…
Полицейский врач считал, что Крича убили примерно в девять часов вечера. Кто-то из жителей деревни видел, как он в 20.50 отправился к Эдвину Меллилоу играть в шахматы.
В тусклом утреннем свете на гравийной дорожке отчетливо виднелись следы галош Меллилоу. Они тянулись через лужайку, мимо солнечных часов и пруда с карпами, через сад к мокрому полю и дальше через мост наверх к Фолли. Следы были глубокие и располагались рядом друг с другом, как будто владелец калош нес тяжелую ношу.
— Какая жалость, — сухо проговорил суперинтендант полиции графства, — что мы не можем найти этого Мозеса. Поттс его не видел и тем более не посылал к вам играть в шахматы. Никто в деревне не видел машины, ни сломанной, ни целой. Похоже, этот ваш мистер Мозес — престранный тип… Это случайно не его стакан, сэр?.. О, он совсем не пил? Интересно… Вы играли в этой комнате? Вы не слышали шаги мистера Крича в саду?
— Окна были закрыты, — пожал плечами Эдвин. — К тому же Крич всегда проходил через калитку и шел по лужайке.
— Гм… — скептически хмыкнул полицейский. — Итак, он или кто-то другой поднялся на веранду и унес ваши галоши, а вы с таинственным мистером Мозесом так увлеклись шахматами, что ничего не видели и не слышали.
— А как с отпечатками пальцев на шахматных фигурах? — проговорил главный констебль графства.
— На правой руке у него была перчатка, — тяжело вздохнул Меллилоу, — а левой рукой он, по-моему, вообще не пользовался.
— Так, две большие фигуры с крестами наверху и две другие с острыми зубцами, — начал расставлять фигуры суперинтендант, перевернув коробку. — Вот четыре фигурки с щелями в головах, четыре лошади. Две черные фигуры — как вы их называете? Туры, да? Белая тура одна. А где вторая?
— Они обе должны лежать в коробке, — растерянно пожал плечами Эдвин. — Мозес во второй партии заматовал меня двумя белыми ладьями.
Суперинтендант достал из кармана белую ладью, которая лежала рядом с трупом в Фолли.
— Должно быть, Мозес незаметно сунул ее в карман, — предположил Меллилоу. — После партии он сложил шахматы в коробку.
— Но он же не мог отнести ее в Фолли, — возразил полицейский. — Он не мог совершить убийство, потому что был с вами.
— Может, вы сами отнесли ее в Страйдинг-Фолли и обронили? — предположил констебль.
— Мистер Меллилоу утверждает, что видел, как Мозес спрятал ее в коробку, — покачал головой суперинтендант.
Эдвин Меллилоу сидел, обхватив руками голову. По его лбу струился холодный пот.
— Скажите, мистер Меллилоу, — поинтересовался молчавший до этого времени друг суперинтенданта, элегантный мужчина, которого звали Уимзи, — что заставило вас вчера ночью отправиться в Страйдинг-Фолли?
— Хотел подышать свежим воз… — Меллилоу нерешительно замолчал, потом выдавил: — Это все сон.
— Что вам приснилось? — как ни в чем не бывало спросил Уимзи. — Шахматы?
— Две ладьи и дохлая черная ворона, — уныло кивнул Эдвин и рассказал все с самого начала, не побоявшись даже признаться в своей неприязни к Кричу и проекту строительства гидростанции.
— Вам чертовски повезло со сном, — улыбнулся Уимзи. — Понятно, почему они выбрали вас. Все ясно, как день! Если бы не было сна и убийца сумел вернуть галоши и если бы кто-то утром нашел труп Крича с ладьей и следами ваших галош, вам был бы мат в один ход… Суперинтендант, ищите двух людей. Один, вероятно, работает у Крича и знает, что тот каждую среду ходил к Меллилоу играть в шахматы, пользуясь калиткой. Знал он и то, что у вас и Крича совершенно одинаковые шахматы. Поэтому в башне и оказалась белая ладья. Второй — чужак. Скорее всего, это тот самый человек, которого ждал Крич. Первый, назовем его «слуга», подстерег Крича у калитки и задушил, затем забрал с веранды галоши и отнес труп в Фолли. Второй, переодевшись и загримировавшись, пришел сюда, чтобы отвлечь вас шахматами и создать алиби, в которое никто не поверит. Первый преступник — коренастый мужчина с сильными руками и крепкой спиной, у него ваш размер обуви. Второй — высокий парень, чисто выбрит и отличный шахматист. Найдите среди врагов мистера Крича похожих людей и поинтересуйтесь, где они были вчера вечером между 8 и 10.30.
— Но почему убийца не вернул галоши? — спросил главный констебль.
— Совершенно верно! — согласился Уимзи. — Здесь-то он и допустил ошибку. Думаю, он ждал в башне, когда в коттедже погаснет свет. Наверное, ему не хотелось подниматься на веранду, пока мистер Меллилоу бодрствует.
