Местные жители все отметились возле пиратского судна. Можно было подумать, что они впервые в жизни видят либурну. Тем более, что узнали кое-кого из пленных пиратов. После чего к центуриону Фесту Икцию начали подходить с деловыми предложениями. Тот пока крепится, потому что, как догадываюсь, цену предлагают несерьезную. Все-таки, чем больше захваченных пиратов мы сдадим, тем на большее количество наград и поощрений сможем рассчитывать. Эта суета навела меня на интересную мысль, которой я поделился с центурионом.

— Была ведь и вторая либурна. Она должна находиться где-то неподалеку. Отсюда пиратам сообщали о приходе каравана, и они выходили наперерез ему, — поделился я.

— Тебе виднее, я в морских делах не силен, — произнес Фест Икций.

— К тому говорю, что мы можем узнать, где она находится. Опознать либурну будет не трудно, у нее борт поврежден стрелой из катапульты. Наверняка ее сейчас ремонтируют возле какой-нибудь деревни, где проживают пираты. Мы можем напасть на либурну и заодно на деревню и схватить всех пиратов, их пособников и имущество, — подсказываю я.

— Да, идея интересная, — быстро смекнув, какую выгоду несет выполнение предложенного мною плана, говорит центурион. — А как мы узнаем, где она стоит?

— Уверен, что среди пиратов найдется кто-нибудь, кто согласится обменять свою жизнь на нужную нам информацию. Если ты согласен отпустить одного пирата, я готов сделать ему предложение, от которого будет трудно отказаться, — сказал я.

— Только смотри, чтобы не обманул нас, — предупреждает Фест Икций.

— Пусть попробует! — бросил я. — Он поплывет с нами. Если выведет на либурну, отпустим, если соврал, казним.

— Тогда действуй! — соглашается центурион.

В любой профессии, а пират — это тоже профессия, хотя и специфичная, всегда есть случайные люди. Они непонятно как попадают в нее и порой надолго остаются. Я никогда не мог понять людей, страдающих морской болезнью, которые всю жизнь отдали флоту. На суше можно было бы найти более подходящую, пусть и хуже оплачиваемую. Чем-то всегда приходится жертвовать, но какой смысл отдавать в жертву свое здоровье, а то и жизнь?! Их ведь ни за какие деньги не купишь. Вот и среди захваченных нами пиратов я заметил одного, который явно был не в своей стае. Ему бы тихо и тупо пахать землю или ловить рыбу, а он подался в морские разбойники, чтобы разбогатеть. Не понимает, что богатый — это не тот, у кого много денег, а тот, кому хватает того, что имеет. Скорее всего, был гребцом и в боях участия не принимал, но будет казнен вместе с остальными.

Я приказал привести его на либурну «Стремительная». Это был мужчина лет двадцати трех, не крупный, но жилистый, напоминающий мне мелкого работящего вола, который приноровился пахать в упряжке с крупным. Смотрел пират на меня со смесью испуга и настороженности. Наверное, видел меня в бою. Я заметил, что все наши пленники при моем приближении начинали обмениваться тихими репликами и подтягивать животы и ягодицы, словно ждали от меня удары с обеих сторон. Может быть, им рассказали, что видят перед собой бывшего пирата, перешедшего на службу в римский флот. Я жестом предложил пленнику сесть на складной стульчик возле низкого столика, на котором стояли бронзовые тарелка с куском вареной курицы и ломтем хлеба и чаша с белым вином, разведенным водой, и отведать, что бог послал. Все это уступил мне Сафон, с которым центурион поделился моим планом.

— Говоришь по-гречески? — когда он доел, спросил я, намереваясь в случае отрицательного ответа позвать лучника-иллирийца, чтобы переводил.

— Да, — вытерев рот тыльной стороной ладони, ответил пленник. — В юности работал на греческого землевладельца.

— Семья есть? — поинтересовался я.

— Жена и трое детей, — сообщил он.

— Наверное, сильно надоели тебе, раз занялся таким рискованным промыслом, — предположил я.

— Почему надоели?! Нет, скучаю по ним, — печально молвил пленник.

— Кто будет их кормить-поить, когда тебя казнят?! Наверное, у тебя есть богатые родственники, которые помогут им? — задал я вопросы, ответы на которые знал не хуже его.

— Сирота я, — печально молвил пират.

— Значит, и они вырастут сиротами, — предположил я и закинул наживку: — Если их отец не примет правильное решение и не спасет свою жизнь.

— Какое решение? — с надеждой спросил пленник.

— Того, кто покажет нам, где сейчас находится вторая либурна, мы отпустим на свободу, — огласил я условие договора.

— Она должна стоять возле нашей деревни, — признался он.

— Вот и покажешь нам вашу деревню, проведешь к ней так, чтобы мы напали неожиданно, — предложил я.

— Вы же побиваете там всех! — сразу смекнул пленник.

— Зачем убивать всех?! Только пиратов и тех, кто будет оказывать сопротивление. Остальных продадим в рабство. Кроме твоей семьи, конечно. Ты сможешь с женой и детьми уйти, куда захочешь, или остаться в пустой деревне, — сказал я.

— Мне потом житья там не будет, — догадался он.

— Не хочешь жить там, возьмем служить на нашу либурну. Нам нужны гребцы и матросы. Будешь получать постоянное жалованье, а через двадцать шесть лет станешь римским гражданином, — продолжил я искушать.

— Нет, не могу я так… — произнес он неуверенно.

— Не можешь, не надо, найду другого, для которого жена и дети дороже, чем чужие люди, все равно уже мертвые, а твою жену и детей продадим в рабство. Не хочешь, чтобы они стали римскими гражданами, станут римскими рабами, — спокойно произнес я.

Пленник тупо смотрит в пустое бронзовое блюдо, словно надеется увидеть там правильное решение. Такого нет в принципе. Ему надо выбрать из двух плохих вариантов: умереть честным и сделать жену и детей рабами или предать своих. Я не тороплю. Первый вариант выбирают сразу, быстро, а думают только перед принятием второго.

— А точно возьмете меня на службу? — спрашивает пленник.

— Сафон тебе нужен опытный матрос? — кричу я кормчему, который распекает одного из своих подчиненных на палубе у мачты.

— Конечно, нужен! — кричит он в ответ. — Эти безрукие болваны мне уже надоели!

Уверен, что и пленный пират, став матросом, сразу превратится в безрукого болвана, потому что у Сафона других не бывает, но ему пока что рано знать об этом.

— Слышал? — обращаюсь я к пленнику. — Кормчий согласен взять тебя. Будешь получать питание и триста сестерциев в год. Твою семью бесплатно перевезем в Мизен, где наша база. Зимой будешь жить с ней, а летом, во время навигации, как получится. Сам знаешь, что такое служба. Иногда неделями стоим в порту, а иногда гоняемся за такими, как вы. Кстати, будешь иметь долю от добычи. Иногда это очень даже большие деньги, сравнимые с теми, что ты получал пиратом.

— А сейчас я получу? — спрашивает он.

— Если ты поможешь захватить деревню внезапно, чтобы никто не убежал, думаю, центурион выдаст и тебе долю от добычи, — ответил я. — Поговорю с ним попозже. Мне надо знать, согласен ты или нет?

— Да, — коротко отвечает пленник.

Фест Икций, конечно, согласился. Ему-то какая разница, как будет поделена добыча после того, как он заберет свою десятую часть?!

— Деревня большая, в одиночку мы не справимся. Надо еще два экипажа подключить. Поговори с центурионами и пробей для нас две доли от добычи, а им по одной, — посоветовал я. — Это ведь мы все организовали.

— Я тоже так подумал, — сразу соглашается старый вояка. — Если бы мы не захватили пиратскую либурну, они бы без толку проболтались здесь, вернулись бы на базу ни с чем. За захват второй, пусть и группой, им будет поощрение от командования.

— И предупреди их сразу, что командуешь ты. Иначе весь успех на себя перетянут, — подсказываю я.

— Вот этому ты меня не учи! — отмахивается центурион. — Я такую школу в легионе прошел — куда этим соплякам со мной тягаться!

Сопляки, между прочим, оттянули в легионе не намного меньше, так что палец им в рот не клади, но это уже проблема Феста Икция.

Скердис, как зовут пленного пирата и почти члена экипажа либурны «Стремительная», шагает рядом со мной впереди отряда из тридцати человек. Еще затемно мы высадились на берег километрах в пяти от деревни и теперь быстро движемся к ней по извилистой лесной дороге, чтобы перекрыть пути к отступлению. Не думаю, что в домах найдем много ценных вещей, так что рабы станут главной добычей. Чем больше поймаем, тем лучше для нас. Поскольку старшего командира над нами нет, наши центурионы будут решать, как поделить трофеи. Точнее, уже решили: две части экипажу «Стремительной», по одной экипажам других двух либурн. Республике мы должны отдать только пленных пиратов и их суда, за что получим свою долю.