На краю долину лежали несколько убитых женщин. Это, видимо, те, кто предпочел смерть рабству. Остальных мои воины загнали в поселение, разместив в брошенных домах. Верных и любящих отцов мы так и не дождались. Так думаю, у кимвров не принято погибать из-за баб и детей. Главное — сохранить боевой потенциал, а при его наличии появятся и бабы, и дети.

Часа через два в долину прискакала римская турма. Ее послали на разведку. Я попросил командира — спесивого римлянина с сизым носом-картошкой, как у фракийца, обожающего нюхать свои портянки — передать Гаю Марию, что размещусь в этой долине, а старшему интенданту армии Титу Менению, что у меня есть скот на продажу. Не знаю, как первую, но вторую часть просьбы командир турмы выполнил. Тит Менений появился часа через полтора в сопровождении десятка всадников из этой турмы и двух своих помощников. Интендант был худ и мал ростом. Большими у него были только уши и жадность. За пятнадцать процентов отката он купил у нас по приличной цене половину коров и овец. Остальных, как и всех лошадей, мы оставили себе. Неизвестно, сколько еще стоять здесь, а каждый день охотиться надоедает. Да и такая большая армия за пару дней выбьет всех съедобных и не очень зверей в близлежащих лесах.

— Что собираешься делать с рабами? — спросил напоследок Тит Менений.

— Продам, если дадут хорошую цену, — ответил я.

Мои воины собирались поделить рабов, но я сказал, что неизвестно, сколько еще продлится поход, а таскать за собой и кормить столько народа трудно и накладно. Гораздо удобнее и легче возить серебро в переметной суме. Впереди главное сражение. Если победим, возьмем других рабов, а если проиграем, то придется бросить захваченных ранее, и получится, что зря их кормили. Понадеемся, что боги будут к нам благосклонны и дадут еще больше добычи. В том, что мы одержим верх, уже никто не сомневается. Сегодняшнюю незначительную победу сочли добрым знаком богов.

— Хорошую цену вряд ли дадут, потому что легионеры захватили несколько тысяч рабов, — сообщил интендант. — Есть у меня знакомый купец, пришлю завтра к тебе.

— Хорошо, подожду его, — согласился я.

Не удивлюсь, если узнаю, что купец — всего лишь подставное лицо, прокладка, чтобы непосвященные не обвиняли Тита Менения в использовании административного ресурса в личных целях.

Луций Фабий, как представился купец, был пухл и росл. Такое впечатление, что Тит Менений специально подобрал антипода, чтобы их ни в коем случае не перепутали. Одинаковой у них была только жадность. Через полчаса торга купец забрал всех рабов по двести сестерциев за голову. Единственная уступка — считались все головы, даже младенцев, хотя они шли за четверть цены взрослого раба. Деньги привез через восемь дней в больших кожаных мешках. Я разделил эти монеты и полученные за проданный скот между своими подчиненными. Простому воину досталось без малого пятьсот сестерциев. Маловато, конечно, рабами взять было бы выгоднее раз в пять, а то и десять, но деньги, в отличие от рабов, жрать не просят.

Римская армия расположилась в огромном лагере неподалеку от городка Верцеллы, в котором обитают представители лигурийского племени саллувиев. В отличие от соплеменников в Аквах Секстиевых и Никее, здешние аборигены пока свободны, хотя и платят небольшую дань римлянам. Мы торчим здесь уже два месяца. Все это время идут переговоры с кимврами и иногда случаются стычки между небольшими отрядами. Германцы вытеснены на разоренные ими же земли, испытывают проблемы с едой, поэтому Гай Марий отвергает все их предложения разойтись по-хорошему — выделить кимврам земли в этих краях, в первую очередь на плодородной Паданской равнине, по которой протекает давшая ей название река По (Падус). Консул требует расстаться по-римски — убраться с территории Республики, за Альпы, и стать ее данниками. Сражаться кимвры пока не хотят. Разгром Гаем Марием тевтонов и амбронов в прошлом году и одного из кимврских отрядов в этом поселили страх и сомнения в сердцах наших врагов, даже несмотря на то, что били римлян неоднократно. Они правильно считают, что отара баранов под командованием льва сильнее львиной стаи под командованием барана. Точнее, у кимвров слишком много командиров, поэтому никак не определят, кто из них лев, и в итоге имеют коллективного барана.

Чтобы армия не разлагалась от безделья, Гай Марий гонял легионеров каждый день. Особенно доставалось легионам, бывшим ранее под командованием Квинта Лутация Катула. У меня появилось подозрение, что консул хочет вместе с потом выгнать из трусливых вояк страх перед германцами. Поскольку вспомогательных войск это не касалось, мы с улыбкой наблюдали, как муштруют бедных легионеров. На то они и мулы Мария, пусть тянут свою лямку.

Мой отряд, как обычно, расположился вне каструма, но на этот раз не между римлянами и кимврами, а за спиной первых. Оттуда мы могли делать вылазки на вражескую территорию и спокойно отсыпаться по возвращению. Занимались устройством засад на небольшие отряды кимвров, угоном их скота и лошадей. Это помогало держать моих воинов в тонусе, обеспечивало нас трофеями и свежим мясом. Еще нам шла зарплата, так что готовы были воевать так много месяцев.

Видимо, кимвры поняли, что их водят за нос, дожидаясь, когда с голоду согласятся на все римские условия, и прислали делегацию с предложением сразиться на следующее утро в долине рядом с каструмом. Гай Марий, поняв, что выжал из переговоров всё, что мог, принял вызов. После отъезда послов созвал старших командиров на военный совет. Я был в числе приглашенных.

На этот раз стол в шатре командующего армией был больше, но все равно за ним не хватило места всем легатам. Чуть драка не случилась за право сидеть, а не слушать стоя, причем командиры легионов из бывшей армии Квинта Лутация Катула были наиболее нахрапистыми. Их было меньше, поэтому пришлось постоять рядом со мной, хотя всячески делали вид, что я не ровня им.

Совет был коротким. Гай Марий объявил, что бывшие легионы Квинта Лутация Катула станут в центре двумя сплошными линиями. Свои легионы и конницу он разделит на две части и поставит на флангах. Замысел был прост: кимвры проломят первую линии, углубятся и вступят в бой со второй, и в этот момент им во фланги ударят его легионы.

— Ты, как обычно, обойдешь кимвров и ударишь с тыла. Когда — решишь сам, — сказал мне Гай Марий.

Легаты бывших легионов Квинта Лутация Катула, которые, видимо, были не в курсе о моей роли в разгроме тевтонов и амбронов, посмотрели на меня со злостью и обидой, словно конфету, на которую они рассчитывали, папаша отдал пацаненку из соседней инсулы.

— Всё, идите готовьтесь к завтрашнему сражению, — сказал консул и встал из-за стола.

Квинт Лутаций Катул, который сидел по правую руку от него, открыл было рот, чтобы что-то спросить или высказать недовольство, но Гай Марий уже повернулся к нему спиной. Говорить в спину неудачливый командир не захотел. Захлопнув рот, резко и шумно встал и, оттолкнув двух легатов, первым вымелся из шатра. Остальные участники совещания, тихо переговариваясь, последовали за ним. Я вышел последним. На этот раз Гай Марий не счел нужным как-либо мотивировать меня.

Как отдыхать, так погода обязательно испортится, а как в бой идти — прекрасная. С вечера набежали было тучки, но утром ветер разогнал их. Хотя солнце уже взошло, было прохладно. Может быть, благодаря северному ветру, который охладился, огибая вершины Альп. Он приятно освежал голову и кисти рук, потому что я пока не надел кольчужные перчатки и бронзовый шлем, сверкающий, как золотой, с султаном из трех подрезанных, страусовых, черных перьев.

Бойцы должны издали узнавать своего командира, чтобы не вздумали сбежать раньше него. Я предупредил, чтобы следили за мной и сигналами трубача. Мол, возможно, нам придется отступить, вытянуть врагов на себя и потом разбить по частям или без всякого потом. Предполагаю, что сегодня римляне победят, но бывает всякое. Кимвры в отчаянии, поэтому способны совершить невероятное. Погибать вместе с опять струсившей римской армией я не намерен. Мои воины думают так же, поэтому будут следить за мной внимательно.